Как этот зверь может чувствовать себя виноватым? Рэми пробила дрожь бессилия. Прикусив до крови губу, он осторожно прикоснулся к ране на боку незнакомца, от всей души надеясь, что проклятая сила и здесь поможет. Но море внутри, недавно столь бурное, теперь почему-то молчало.
Незнакомец задрожал. Внутри него разливалась пустота, и Рэми не знал, чем ее наполнить. Казалось ему, что жизнь медленно, но неумолимо истекает из холодного, как лед, тела оборотня, и уже не вернуть ее, как и не старайся. В последнем, отчаянном усилии, Рэми скинул с себя плащ, лег рядом, прижался к спине зверя, обнимая его руками. Даря свое тепло и тепло своей души, окутывая себя и оборотня мягким коконом синего сияния.
'Не уходи, прошу, - шептал Рэми. - Держись!'
Внезапно накатила на Рэми слабость, и веки будто свинцом налило. Отчаянным, последним усилием рожанин попытался заставить себя не спать, но и сам не заметил, как погрузился в глубокое, тягучее беспамятство. Снов на этот раз не было.
Проснулся он рывком и сразу. Луна ушла за деревья. Все тело болело от неудобной позы, плечо ныло болью. Некоторое время Рэми лежал неподвижно тревожно вслушиваясь в дыхание зверя и все опасался, что тому стало хуже. Дыхание было размеренным, глубоким. Чужое сердце под ладонями Рэми билось мерно, тело оборотня заметно согрелось, и ему, кажется, снилось что-то хорошее. На Рэми дохнуло эмоциями зверя: тихим счастьем, мягким покоем.
Рэми вынырнул из-под теплого плаща и сразу же замерз на промозглом предрассветном воздухе. Не обращая внимания на дрожь и усилившуюся боль в плече, Рэми осторожно оголил бок оборотня, стремясь увидеть его рану. Раны не было. Остался лишь темнеющий в полумраке рубец, который, наверное, вскоре сойдет, сменившись едва заметным шрамом. Оборотень застонал во сне и завернулся в плащ, пытаясь согреться. Рэми вздрогнул.
- Скажи... Мир, это я сделал или ты?
Рэми раздраженно прикусил губу. Новые способности, с одной стороны - радовали, с другой - начинали раздражать своей непредсказуемостью. Вот и теперь - зверь обрел внезапно имя.
Глава десятая. Арман
Рэми достал из-за пояса подаренный Жерлом кинжал и нарезал у края поляны высокой травы. Зарыв в ней все так же невинно спящего Мира, он побродил по березняку, собирая хворост.
Попытался развести огонь. Удалось не сразу - раненая рука уже почти не слушалась, на Рэми то и дело нахлынывали волны слабости, бросало то в жар, то в холод, страшно хотелось пить.
Но преодолевая слабость, Рэми нарыл ножом у ручья корней земляного ореха, у края поляны срезал пару подосиновиков, набрал в лист лопуха немного малины. Потом сел у костра, подбрасывая прожорливому пламени чудом не отсыревшие ветки, найденные под корнями дерева.
- Кто ты?
От неожиданности Рэми упустил подосиновик. Взгляд оборотня, казалось, буравил спину, но того, что у Мира было внутри, Рэми больше не чувствовал.
- Не думаю, что должен отвечать, - ответил он, выуживая из травы потерянный было гриб. - Я не спрашиваю, кто ты. А ты не спрашивай, кто я.
- Да будет так, - протянул оборотень, вылезая из травы.
Он расстелил плащ по другую сторону костра и сел на него, вовсе не стесняясь своей наготы. Зато заживший бок осмотрел внимательно, ковырнул ногтем рубец и зловеще улыбнулся:
- Опытный целитель, надо же, - в его голосе послышались нотки уважения. - Неужто, виссавиец?
- Неужто - лариец? - зло парировал Рэми. - Вот что дружок, давай договоримся. Я - целитель. Ты - оборотень. Тайны есть у всех, а вот открывают тайны далеко не всем.
- Невежливо, знаешь ли, - съязвил Мир. Он снял с палки испеченный гриб, отломал от него кусочек и сунул его в рот.
- Ты закрылся от меня, - ответил Рэми. - Это тоже невежливо.
- Ты имеешь ввиду щиты? - пожал плечами Мир. - Знаешь ли, не люблю быть прозрачным. А тебе, вижу, стесняться нечего.
Рэми вздрогнул, впервые сообразив, что не только он умеет читать чужие эмоции.
- Готовишь ты неплохо, - добавил вдруг оборотень, разрывая неловкую тишину.
Рэми пожал плечами: в конце-концов, ему не привыкать быть 'прозрачным' для арханов. Он растормошил палкой угли, достал запекшиеся корни земляного ореха. Нанизал один из них на прутик и подал через костер зверю. Мир протянул руку... и схватил Рэми за запястье.
Блеснули синим глаза Мира, руку Рэми обожгло болью, упал на землю кожаный браслет, заиграли на запястье нити татуировки. Взволновалось море внутри, угрожая выпустить силу наружу, но раньше, чем Рэми успел очнуться, Мир уже ослабил хватку, взяв предложенный корень.
- Нет, не виссавиец. - Он дунул на дымящееся кушанье. - Кассиец. С такой силой, странно...
Ответить Рэми не успел. Запястья вдруг вновь обожгло болью, да гораздо более сильной. Уже на грани яви Рэми почувствовал, как у самой земли его подхватили заботливые руки, как соскользнул с его левой руки другой браслет и чьи-то холодные ладони обхватили запястья, даруя исцеляющий, успокаивающий холод.
Долго приходить в себя ему не дал оборотень:
- С такой раной ты еще кого-то спасать решился? - тихо сказал Мир. - А еще и с измененными татуировками.
Рэми посмотрел на запястье и вздрогнул, увидев прошившую золотые нити ярко-красную руну.
- Что это?
- Насколько я понял, всего лишь просьба задержать тебя, - ответил Мир, возвращаясь на свое место, - мой друг. Потому что ты маг и рожанин, осмелившийся заглядеться на хорошенькую воспитанницу Эдлая, Аланну, не так ли?
Рэми вздрогнул, почувствовав в словах Мира неожиданную угрозу и даже неприязнь. Он вдруг понял, что сейчас самым умным будет вскочить с места и скрыться в лесу, пока не рассвело. Потому что добра рядом с оборотнем не жди.
- Не двигайся!
Рэми не ожидал приказа, оттого и застыл на месте, не в силах пошевелиться. Вот тебе и оборотень: приказывать явно привык и умел. Одним тоном ставил на место, и не ослушаться же, да и как тут ослушаешься? Наблюдают полыхающие синим пламенем глаза, не отпускают. Двинутся не дают. Мир не только оборотень, но и архан, маг. Еще один спасенный на голову Рэми.
В полной тишине Мир доел корень, вытер испачканные в золе пальцы о плащ Рэми и продолжил:
- Успокойся. Не враг я тебе, не видишь? Оборотень, это да, но не враг. И Эдлаю я... не друг. Я помогу. Ты - забудешь Аланну, я - приструню Эдлая.
- Нет!
- Нет? - протянул Мир, откусывая кусок нового корня. - Вкусно. Ты, брат, хоть представляешь, что я могу с тобой сделать? Да и делать-то многого не надо. Кинуть в темницу и забыть. Я забуду, Эдлай - нет.
- У меня нет выбора, - прошептал Рэми, опуская голову. - Без Аланны я умру быстрее.
Про ребенка Рэми промолчал. Он мог убежать, но отказаться от беременной женщины не мог. И от сына отказаться не мог.
- Ну, ну... Рэми, - протянул оборотень. - А выход у тебя какой? Аланна не для тебя - это же ясно. И
