Несколько секунд он разглядывал пятна на груди длинноволосого. Чем-то они ему были смутно знакомы. Но чем?.. Наконец, подняв руку, он сорвал с лица пленника скотч. Голова длинноволосого дернулась, но он не издал при этом ни звука — похоже, боли он не испытывал.
Доминик склонился к существу и спросил:
— Кто ты?
— Наполеон Бонапарт, — хмыкнул тот и растянул свои серые, словно куриный помет, губы в стороны. Доминик поднял кулак и въехал длинноволосому в челюсть. Голова существа дернулась назад — на сколько ей позволил ошейник, ухмылка с его лица исчезла быстрее, чем появилась.
— Кто ты? — повторил Доминик. Существо высунуло язык и, облизнув губы, прошипело:
— Зря ты так со мной, Доминик Пальоли. Я не люблю, когда меня бьют.
— Ты знаешь мое имя? — Доминик приблизил свое лицо к лицу длинноволосого. — Откуда?
— Угадай. — Резиновые губы существа снова расползлись в противной ухмылке. — Я предложу тебе три варианта ответа: первый — из телефонной книги, второй — со слов Пене Сборцы, третий — мне его сказала твоя жена Сара, когда отсасывала у меня…
Доминик Пальоли почувствовал ярость: этот урод вздумал издеваться над ними!
Резко развернувшись, он прошел в угол зала. где лежали деревянные ящики, отшвырнув один из них в сторону, поднял с пола свинцовую трубку, один конец которой был обмотан изолентой, и вернулся к стене.
— Посмотрим, такой ли ты смелый, как кажешься, — сказал Доминик и со всего размаху опустил трубу на ребра длинноволосого.
Громко хрустнули кости. Черри и Чиголо, стоящие в паре метров от босса, выдохнули вместе с ударом, на лице Нино Альбани появилась гримаса отвращения: но сам длинноволосый даже не сморщился. Он лишь на секунду опустил глаза вниз — в том месте, куда угодила свинчатка, на теле проступила серая отметина величиной с кулак, — потом поднял взгляд на Пальоли и отчетливо процедил:
— Ты сдохнешь, Доминик Пальоли… Ты и твои подручные.
— Правда? — Доминик упер конец трубы в переносицу пленника и, сильно надавив ей, спросил: — Интересно: как? Ты ведь пока в моей власти…
Несколько секунд он смотрел в глаза существа. Они были похожи на обычные человеческие, и все же было в них нечто отличное от человеческих — что-то, что завораживало и притягивало, приказывало смотреть в них не отрываясь…
Наконец, он стряхнул с себя странное оцепенение, на мгновение овладевшее им, отшвырнул трубу в сторону и прошел в угол зала, где стоял шкаф. Когда он распахнул его дверцы, Черри шагнул к нему и прошептал:
— Босс, мне это не нравится — эту тварь не взяла пуля. По-моему, отсюда надо сваливать?
Доминик резко повернулся к Черри, и внезапно в его глазах вспыхнула злость.
— А знаешь, что не нравится мне, Просперо? — спросил он, и под этим взглядом Черри почувствовал вдруг себя желторотым юнцом, решившимся давать советы человеку, во сто крат более мудрому. — Когда убивают моих людей!.. Когда на моей территории появляются твари, которых мои же люди начинают бояться!.. Знаешь, что хочу сделать я? Заставить бояться его. — Доминик кивнул в сторону длинноволосого. Окинув быстрым взглядом коренастую фигуру помощника, он добавил: — А сейчас успокойся, Просперо… Успокойся и иди свяжись с Кирски. Узнай, что с Гарротой. Понял?
Черри облизнул губы и поспешно кивнул. Потом он вышел из зала и направился к джипу.
Тем временем Доминик взял лежащий в шкафу нож и сказал Чиголо:
— Сандро, приготовь утюг.
Он снова пересек зал и остановился у стула. Склонившись над длинноволосым, смерившим его настороженным взглядом, протянул:
— Значит, ты не чувствуешь боли, урод?.. Посмотрим, как ты устроен.
Подняв руку, Доминик провел ножом по груди существа. На мгновение ему показалось, что он разрезал восковой манекен — шестидюймовое лезвие охотничьего ножа почти не встретило сопротивления. Полоска кожи на груди длинноволосого отвалилась, обнажая серое «мясо». Существо открыло рот и выдавило:
— Доминик Пальоли, я предлагаю тебе сделку: ты отпускаешь меня, а я оставляю жизни тебе и твоим подручным.
Брови на лице Доминика скользнули вверх.
— А если нет?
— Тогда ты умрешь.
— Правда?.. Сандро, утюг!
— Не делай ошибку, Пальоли! — Существо дернулось всем телом в сторону Доминика, но металлический ошейник крепко держал его шею.
— Вот что, урод. — Доминик резко нагнулся и заглянул в холодные, змеиные глаза длинноволосого. — Я вижу, что ты боишься… Я еще не знаю, кто ты такой, но вижу, что ты боишься — иначе бы ты не стал предлагать мне всякие сделки… На твое счастье, я деловой человек, и я отпущу тебя, если ты согласишься помочь мне. Идет?
— Что значит: помочь?
— Ответить кое на какие вопросы.
— Какие?
— Их несколько… Кто ты такой? И кто такой твой напарник?.. Знаешь ты светловолосого типа в синей футболке? Сегодня утром его сбила машина, но он даже не обратил на это внимание. Похоже, он из твоей команды?.. Откуда вы взялись в Террено, и что вам здесь надо?
— Сколько вопросов, — усмехнулся длинноволосый, — и все сразу!
— В самый раз, — выдавил Доминик. — Ну, так что? Будешь отвечать?
Длинноволосый перевел взгляд с Доминика Пальоли на Нино Альбани. На секунду он задержал его, потом посмотрел на Чиголо. Сандро, стоящий за спиной босса, почувствовал себя под этим взглядом так, словно его раздели, положили на предметное стекло и засунули под микроскоп. Внезапно ему показалось, что его затылка коснулась каменная ладонь великана. Это прикосновение всколыхнуло в голове Сандро неприятные воспоминания. На мгновение перед его глазами все смазалось и поплыло…
Лежа на широкой кровати в одноместном номере гостиницы «Ла Соста дей Вьяджатори», Паола де Тарцини прислушивалась к своему телу. Теплые волны прокатывались по нему, похожие на волны прибоя. Еще они напоминали ей маленькие грозовые разряды, каждый из которых заставлял ее ощущать укол необычайного наслаждения. То, что произошло в этом номере за последние тридцать минут, было неописуемо — никогда в жизни ей не было так хорошо, как сейчас…
Повернув голову, она посмотрела на лежащего рядом Андрея.
— Ты как? — спросил он.
— Чудесно!
Паола перевернулась и, приподнявшись на одной руке, нависла над ним.
— Это было похоже на падение с водопада!
Ее волосы накрыли подушку каштановой паутиной. Их губы опять встретились и какое-то время изучали друг друга. Потом Паола подняла голову и положила ее на грудь Андрея. Тепло его тела передалось ей, она двинула рукой и принялась гладить его грудь, попутно разглядывая то, чего касались ее пальцы… В номере было темно. Единственным источником света, проникавшего в комнату, был уличный фонарь, горевший за окном. Его свет не позволял различить мелкие детали, и все-таки Паола разглядела маленький шрам, белеющий на груди Андрея.
— Что это? — спросила она.
— Где?
— Вот это, — повторила Паола и провела пальцем по его груди. — Что это за шрам?
Андрей поднял руку и накрыл ее пальцы своей ладонью.
— Это давняя история.
— Расскажи.
— Рассказать тебе что?
— Как ты его получил.
— Да это было давно. — Андрей улыбнулся. — По-моему, еще в детстве. Подрался с мальчишками.
— Я не верю тебе, — протянула Паола и неожиданно заговорщически подмигнула. — Наверняка это был укус вампира.
— Кого? — удивился Андрей.
— Вампира, — повторила Паола. — Наверное, ты сражался с вампиром и он тебя укусил. Я угадала?
— Да… — Немного подумав, Андрей принял предложенный Паолой тон. — Но не совсем… Это была страшная битва! Вампир был старый и опытный. Я пытался вогнать кол в его сердце, он отбрыкивался, сломал мне кол, и его осколки попали в мою собственную грудь!
— Но ты убил его?
— Да.
— Как?
— Хочешь знать?
— Ещё бы.
— Ладно… — Неожиданно Андрей сбросил с себя Паолу и принялся водить пальцами по ее животу. — Я защекотал его до смерти!..
Паола почувствовала, как затихшие было волны «прибоя» опять начинают просыпаться в ее теле. Андрей опустил голову — его губы принялись путешествовать по груди девушки. Дыхание Паолы стало прерывистым
— Ты когда-нибудь был женат? — спросила она запуская пальцы в его волосы и прижимая голову Андрея к своему телу чуть посильнее.
— Нет.
— Почему? Ты не любишь женщин?
— Я люблю женщин, — ответил Андрей, не отрываясь от ее груди, — а вот женщины не любят демонологов.
— Странно… Мне нравятся демонологи.
— А мне нравятся те, кому нравятся демонологи, — прошептал Андрей, покусывая ее за сосок.
Паола прыснула.
