— Выстрелы действительно были?
— Да.
— Когда это было?
— Час назад.
— Марио там?
— Да. Выехал вместе с патрульными.
Гольди отпил кофе и посмотрел на часы — было уже пять минут второго. Сегодня ночью от отдела по расследованию убийств дежурил Марио Протти. Парень он опытный, подумал комиссар, справится один.
— Больше ничего?
— Пока нет.
— Ладно. Тони сейчас оформляет одного типа. Посадите его в камеру и не спускайте с него глаз. Утром я буду допрашивать его лично,
— Что он сделал? — спросил офицер без видимого интереса.
— Покойников проворонил, — ответил комиссар и вышел из дежурки.
Оказавшись на улице, он подошел к автобусу. Умберто Скала сидел внутри машины с мрачным выражением на лице. Целлофановые пакеты с кусками человеческих тел лежали в проходе между ним и Эстебане. Инспектор старался не смотреть на лежащие у его ног пакеты — отвернувшись, он глядел в окно.
— Санти, ты как? — спросил Гольди.
— В порядке.
Эстебане мотнул головой, стиснув зубы. Похоже, сейчас он уже отошел от того, что увидел на кладбище, хотя соседство с пакетами его порядком нервировало. Гольди не замечал раньше, чтобы Санти отличался повышенной впечатлительностью. То, что случилось на кладбище, он мог объяснить только одним — их находка оказалась по-настоящему неожиданной. И дикой.
— Тони сейчас отвезет тебя домой, — сказал он. — Дома у тебя есть мед?
— Да, — кивнул Эстебане.
— Выпьешь горячего чаю с медом и ложись спать. Завтра встанешь свежим.
Санти еще раз кивнул, не глядя на комиссара.
В этот момент из комиссариата вышел Ризо и, спустившись с крыльца, остановился у автобуса.
— Мы посадили его в отдельную камеру, комиссар.
— Одного?
— Да.
— Хорошо… Где машина?
— Во дворе.
— Давай, Санти, — сказал Гольди. — Приедешь домой, сразу сделай, как я сказал, и ложись спать.
— Ладно, — проворчал Эстебане.
Когда Тони Ризо и Санти Эстебане отправились в обход комиссариата к ждавшей их патрульной машине, комиссар добавил:
— Завтра жду вас обоих у себя в восемь.
Когда инспекторы скрылись за углом здания, Гольди сел за руль «фольксвагена», Скала закрыл дверь машины, и микроавтобус направился на север.
Спустя пять минут автомобиль остановился перед служебным входом городской больницы. Гольди и Скала вытащили из машины пакеты и понесли их на второй этаж здания, где находился кабинет доктора.
Когда Скала открыл дверь кабинета, они вошли внутрь. Доктор включил свет, Гольди выложил пакеты на стол, застеленный белой клеенкой. На левом конце стола лежали блестящие металлические инструменты в таких же блестящих подставниках. Скала вытащил из шкафа пару резиновых перчаток, включил стоящий на столе микротом и повернулся к Гольди.
— Будете присутствовать, комиссар?
— Нет, я все равно в этом ничего не понимаю. Объясните, когда будут результаты.
— Ладно. Можете пока подождать в соседней комнате. Там есть кресло и телевизор. Если хотите, сварите себе кофе.
Гольди кивнул и, толкнув дверь, оказался в маленькой комнате с креслом у окна. Возле кресла стоял столик с электрическим чайником. Гольди опустился в кресло. Из соседней комнаты сквозь полуоткрытую дверь до него донеслись звуки зазвеневших металлических инструментов — Скала начал проводить анализ образцов, собранных в могилах на чимитеро Нуово. Комиссар включил чайник в сеть и, попытавшись отвлечься от посторонних звуков, принялся обдумывать то, что произошло за последние два часа.
Итак, то, что не предвещало никаких неожиданностей и осложнений — поездка на кладбище и раскапывание могил для обнаружения «воска» на руках задушенных людей, — обернулось кошмаром. Кто-то похитил все кости покойников, похороненных два дня назад. Гольди вспомнил картину, представшую перед ними на дне разрытых могил. То, что они увидели на чимитеро Нуово, могло объясниться одним: кто-то засунул в гробы бомбы, которые взорвались, разорвав на куски трупы и деревянные ящики и испарив кости. Правда существовало одно «но»: Гольди никогда не слышал о существовании подобных фантастических бомб…. Со слов старого смотрителя выходило, что кости из могил вытащили неизвестные ему люди, пригрозившие убить жену старика и похитившие ее. Кто были эти люди, сколько их было и зачем они это сделали, он не знал.
Возможно, они выяснят это завтра. Но пока они не знают, какой можно сделать вывод об исчезнувших костях? Гольди попытался найти хоть какое-то логичное объяснение происшедшему и… не смог этого сделать. Логичного объяснения попросту не существовало. Зачем было отделять кости покойников от мяса и уносить их с кладбища? И почему только кости? Ведь унести из могилы целый труп легче. И потом: даже если бы похитителям нужны были только кости, проще было увезти труп и разделать его в более подходящих условиях, чем дно разрытой могилы. Кроме того, подумал комиссар, зачем так варварски разламывать гробы? Ведь снять крышку — дело пяти секунд. Но он видел осколки деревянных ящиков, растерзанных на десятки кусков. К тому же складывалось впечатление, что они были разломаны не снаружи, а изнутри. Эти странные борозды на деревянных обломках — словно по ним скребли огромными когтями. Это было тем более непонятно. Гольди попытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о чем-то подобном. Он начал перебирать в памяти разные случаи, связанные с вандализмом на кладбищах, виденные или слышанные им за всю его жизнь, но не смог припомнить ничего похожего. Единственное, что он вспомнил, были рассказы о некрофилах, выкапывающих из могил свежих покойников и насилующих их. Но это не то…
Электрический чайник засвистел — вода закипела. Вскоре он щелкнул и отключился. Гольди налил чашку чаю и принялся отпивать горячую жидкость маленькими глотками, не прекращая раздумывать о происшедшем.
Следующий вопрос, который пришел ему в голову: имеет ли отношение ко всей этой истории тот, кого они ищут? Парень со светлыми волосами, в футболке и джинсах, душащий бродяг. Каким образом могут быть связаны похитители костей с кладбища и тип, убивающий каждый день по несколько человек? Гольди подумал и решил, что связи здесь быть не может. Единственная ниточка, соединяющая душителя и похитителей костей — люди, убитые первым и похищенные последними. Но то, что они действуют сообща, исключается — слишком уж это сложно: душить людей я оставлять их полиции для того, чтобы, когда она их похоронит, приходить ночью на кладбище, разрывать могилы, срывать мясо покойников и увозить кости. Если бы душитель и неизвестные похитители действовали сообща, то первый мог убивать людей и попросту передавать трупы похитителям. Зачем вмешивать сюда полицию? Наконец, если похитителям нужны кости, то можно вообще никого не убивать, а брать кости давно умерших людей. Это намного проще. Предыдущее же объяснение слишком натянуто, если только…
Внезапно в голове комиссара промелькнула мысль, заставившая его вздрогнуть: если только похитителям не нужны только свежие кости молодых людей, умерших недавно и побывавших в земле… Гольди почувствовал, как по телу его пробежал противный озноб. Неожиданно он понял, как связать вместе душителя бродяг и похитителей костей. Он принялся лихорадочно прокручивать в уме факты, но чем дольше он думал, тем больше мелькнувшая секунду назад мысль ускользала от него… В конце концов комиссар бросил эту затею, допил чай и некоторое время сидел, закрыв глаза и постаравшись отбросить все мысли.
Спустя пять минут дверь комнаты приоткрылась, и Скала позвал его:
— Комиссар, идите сюда — кажется, я кое-что выяснил.
Гольди поднялся из кресла, перешел в соседнюю комнату и остановился перед столом, на котором лежали останки человеческих тел. Вид у них был такой, какой и должен быть у кусков мяса, пролежавших в земле пару дней: многие из них были выпачканными в земле, потемневшими от застывшей крови. Над столом висел сладковатый запах, смешанный с запахом гнили.
— Что вы обнаружили, Умберто? — спросил Гольди.
— Несколько вещей, не имеющих логичного объяснения, — ответил Скала.
Комиссар поднял брови, а доктор продолжил:
— В могилах я не обнаружил костей. Ни одной из двухсот, содержащихся в человеческом теле. Об этом я уже говорил, но не это самое поразительное… Первая вещь, которой я не могу найти объяснения, — это то как мясо отделено от костей. Оно снято с них вместе с фасциями.
— С чем?
— Это образование, которое крепит мясо к костям, — пояснил Скала. Гольди кивнул.
— Так вот, куски мяса сняты абсолютно чисто ткани не повреждены. С точки зрения медицины, это невозможно. Вы когда-нибудь видели, как разделывают теленка?
Вопрос доктора заставил Гольди вспомнить, как однажды в детстве он наблюдал за тем, как его дед снимал мясо с ноги убитого годовалого бычка: огромным закругленным ножом срезал килограммовые куски. Белая кость алела от крови и остатков мяса — полностью снять его было невозможно, и после разделки окровавленную кость бросили собаке…
— Да.
— Тогда вы понимаете, что я имею в виду… Снять мясо настолько чисто можно только в двух случаях. Первый: если сварить его — тогда оно отделится от кости. Но эти куски никто не варил… Вторая возможность — трупное отторжение. Но для того чтобы плоть трупа можно было отделить от кости, со дня смерти должно пройти несколько недель. Однако эти покойники были похоронены два дня назад. Так что этот вариант тоже не подходит.
— Но мясо с костей снято?
— Да.
— Есть у вас хоть какая-то мысль, как это сделали?
Прежде чем ответить, Скала помедлил.
— Вот тут мы подходим ко второй странности, комиссар. На этих кусках, при полной неповрежденности тканей, имеются сплошные продольные разрывы — вдоль мышечных волокон.
— Что это значит?
— Не знаю. Но выглядит так, словно ткани не выдержали внутреннего давления и лопнули.
— Внутреннее давление?
