В половине десятого «ланча-каппа» остановилась возле городской больницы. Сидевший за рулем Кавио Гольди повернулся к замершей на соседнем сиденье Джей Адамс и спросил:
— Джей, подождете меня здесь или пойдете со мной?
Женщина отстегнула ремень безопасности — как показалось комиссару, слегка торопливо, — и, открыв дверь, сказала:
— Нет уж, одна я здесь не останусь!
Гольди промолчал, подумав, что за ночь у Джей Адамс развилось нечто вроде небольшой паранойи. Впрочем, причина для этого у нее была веская. Выбравшись из машины, он показал Джей на дверь больницы, и, перейдя тротуар, они вошли в здание.
Пару минут Гольди потратил на то, чтобы найти Скалу. Доктора он обнаружил на втором этаже больницы, в отделении судебно-медицинской экспертизы. Еще минуту ему пришлось ждать, пока Скала закончит работу за пластиковой перегородкой и выйдет из ординаторской.
Когда доктор оказался в коридоре, Гольди попросил Джей посидеть на стуле, а сам вместе со Скалой отошел к дальней стене коридора.
— Ну, что, Умберто? — спросил он, когда они оказались на таком расстоянии от Джей Адамс, что она не могла их услышать. — Санти привез вам образцы костей с «воском» из переулка?
— Полчаса назад, — кивнул Скала.
— И вы уже сделали их анализ? Что вы нашли?
— А как вы думаете, комиссар?
Гольди облизнул губы и полуутвердительно произнес:
— То же самое вещество?
— Абсолютная идентичность.
— Дьявол! — выдохнул Гольди. — Что еще?
— Я осмотрел череп человека, сгоревшего в виколо Гарибальди. Костные ткани, которые нашли в подъезде, принадлежат ему.
— Значит, это в него стреляли в доме, и он же убил двух парней Пальоли?
— Судя по всему, да.
— Вы уже установили его личность?
Неожиданно для Гольди Скала нахмурился и, прежде чем ответить на этот вопрос, помедлил… Наконец он сказал:
— Вы верите в загробную жизнь, комиссар?
Брови Гольди дрогнули в недоумении.
— Что вы имеете в виду, Умберто?
— То, что я вам скажу, попахивает мистикой.
Гольди, слегка поморщившись, протянул:
— Послушайте, док… Сегодня ночью в Террено убиты восемь человек. Через несколько часов Плацци и прокуратура навалятся на меня как стервятники на падаль. Вы понимаете это? Я прошу вас: давайте обойдемся без загадок. Говорите, что вы нашли, и я поеду.
— Ну, хорошо, — вздохнул Скала. — Если вы хотите факты, вы их получите… — Помолчав пару секунд, он принялся объяснять: — Я снял слепок зубов с черепа сгоревшего человека. После этого сравнил их с образцами, имеющимися в нашем архиве. Оказалось, что череп неизвестного, сгоревшего в виколо Гарибальди, принадлежит некоему Бьянки Гарроте, застреленному два года назад возле ресторана Гизи Валенти на Золотом бульваре и похороненному на чимитеро ди Джованни. При жизни Гаррота работал на Доминика Пальоли.
Договорив предложение, доктор замолчал.
Несколько секунд Гольди смотрел на него в немом изумлении, обдумывая услышанное. Потом сказал:
— Но этого не может быть, Умберто.
— Комиссар, вы хотели факты. Вы их получили.
— Но этого не может быть, — повторил Гольди. — Вы не могли ошибиться?
— Нет. За результаты экспертизы я ручаюсь.
Все еще глядя на доктора с недоверием, Гольди спросил:
— Умберто, вы видели Кирски?
— Да, он в изоляторе… Постоянно твердит о каком-то монстре, который хочет убить его и которого не останавливают пули.
— Он бредит?
— Не знаю. — Скала пристально смотрел в глаза комиссара. — Может быть, да… А может быть, лет.
— Но это не может быть правдой! — в третий раз выдохнул Гольди. — Покойник, разгуливающий по городу и убивающий людей?.. Это не может быть правдой!
— Вы верите в Бога, комиссар? — тихим голосом спросил Скала.
— Конечно… — Гольди поежился. — Где сейчас Доминик Пальоли?
— В реанимационном отделении, подключен к системе с плазмой. Он потерял больше двух литров крови. Почти умер, когда его доставили к нам.
Когда он сможет заговорить?
— Все зависит от организма. Хотя в любом случае он очнется не раньше полудня.
Оглянувшись на Джей Адамс, Гольди некоторое время думал о чем-то своем, прежде чем спросить:
— Умберто, но что же все это значит? Что вы можете предположить с точки зрения врача? Я имею в виду этот череп из виколо Гарибальди?
— Не знаю, — ответил Скала. — А если вы хотите совет?..
— Да.
— Тогда поезжайте на чимитеро ди Джованни и раскопайте могилу Гарроты. — Помолчав, доктор добавил:
— Правда, я не уверен, что вы найдете там что-нибудь, кроме гнилых досок.
С минуту Гольди пристально смотрел на врача, и в глазах его читалось ничем не прикрытое недоверие.
— И все-таки я не верю в оживших мертвецов, Умберто, — повторил он.
— Это ваше дело, мое — представить вам факты… Кстати, — добавил Скала, — только что я исследовал останки, найденные в заброшенном доме у чимитеро ди Джованни.
— Это те, что сожгли? — автоматически спросил Гольди.
— Да… И я обнаружил на них кое-что необычное, На черепе сохранились остатки скотча — несколько расплавленных кусков. Так вот, на внутренней поверхности этих кусков обнаружились следы «воска».
Гольди, в который уже раз за это утро, вздрогнул, а Скала продолжил:
— Но это не все… Найденный череп пробит. Но оказалось, что пробит он не камнем или, допустим, каким-нибудь инструментом вроде молотка, а пулей.
— Пулей? — переспросил комиссар. Внезапно недоверие в его взгляде сменила напряженность.
— Большой пулей, — кивнул Скала. — Миллиметров семь или восемь. Причем, судя по свежим сколам на кости, произошло это не больше двенадцати часов назад.
Чувствуя, как в груди его зарождается тошнотворный комок, Гольди спросил:
— Пуля от пистолета или винтовки?
— Возможно и то, и другое… Подробней вам ответит баллист, но я бы сказал, что от винтовки.
— Например, такой как «ремингтон»?
— Да, — сказал Скала, немного подумав, — «ремингтон» подошел бы по калибру.
Внезапно тошнотворный комок, появившийся в его теле, превратился в самый настоящий ком льда — Гольди почувствовал, что вконец теряет возможность думать логически. Он вспомнил слова смотрителя чимитеро Нуово, услышанные им полчаса назад, — о том, что из могил на кладбище неизвестные выкопали двенадцать целых покойников, — и с отчаянием подумал: «Господи, да что же происходит в этом городе?»…
К половине десятого на пустырь, расположенный в пятистах метрах от речного порта, начали съезжаться легковые машины. Все они были забиты мужчинами в возрасте от двадцати до сорока лет. В течение десяти минут автомобили подъезжали на пустырь один за другим, останавливались на свободном месте, после чего водитель глушил двигатель, а сидящий рядом человек выбирался из машины и шел к большому синему «лендроверу», замершему посреди пустыря. Переговорив с сидящими в джипе, новоприбывший возвращался в свою машину и принимался ждать.
Без двадцати десять на пустыре собралось семнадцать машин, в каждой из которых сидело в среднем по пять человек. Через минуту на дороге, ведущей из города, показались три черных «мерседеса». Когда они въехали на пустырь, две крайние машины остановились невдалеке от «лендровера», образовывая клин, а средний автомобиль подъехал к самому джипу. Через секунду распахнулась дверь «лендровера», и из него выбрался Армандо Эрба. Он открыл дверь остановившегося «мерседеса» и сел на заднее сиденье рядом с Франческо Борзо.
Посмотрев на помощника, капо спросил:
— Что у тебя?
— Здесь восемьдесят три человека, — ответил Эрба.
— Люди Доминика пришли?
— Да, их привел Лука Таллья.
— Что со связью и оружием?
— Все вооружены. В каждой машине рация.
— Хорошо… План готов?
Вместо ответа Эрба вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и принялся объяснять нанесенные на него обозначения:
— К заброшенному монастырю ведут две дороги. Я думаю, по шоссе можно будет пустить несколько машин — если Пандора решил устроить засаду, это на какое-то время собьет его с толку. Тем временем мы подъедем к монастырю по объездной дороге. — Эрба указал на тонкую ниточку, идущую вдоль реки. — Я отправлю вперед несколько человек — они свое дело знают и людей Пандоры почуют издалека. Мы остановимся в четырехстах метрах от монастыря — вот здесь, — помощник показал на небольшое пятно возле дороги. — Это поляна в пятидесяти метрах от реки. Там мы подождем результаты разведки. Если парни обнаружат засаду, можно будет отступить или пробраться к монастырю через заросли, если же все будет спокойно, мы подъедем к нему по дороге.
Выслушав помощника, Борзо кивнул:
