Экспромты всегда давались доктору плохо. Вот и сейчас, он опять сообразил, что забрался в непонятные дебри. Только уже не религии, а теософии. Сделав последний 'рывок', он подытожил:
— Мы все просим Всевышнего, чтобы он принял дух Кораса назад. Ибо он милостив и не может поступить иначе. И благодарим Его за то, что являет нам свою милость повсеместно и ежечасно, не оставляя свою паству наедине с предстоящими нам испытаниями.
Капеллан всем своим видом показал, что его миссия окончена.
Настала очередь Кораса:
— Если вы говорите, что после всего есть еще что-то, то я очень надеюсь, что Харди там будет хорошо. А еще я знаю точно, что он больше не будет бояться, кричать по ночам и приползать из города на базу избитым.
С ритуалом было покончено. Капитан торжественно щелкнул по кнопке панели, и внутренний люк резко встал на свое место. Сквозь небольшое, но очень толстое стекло, было видно, как в шлюзе включились аварийные оранжевые огни, предупреждающие об опасности происходящего. Когда на панели вспыхнул зеленый огонек, Дак долго не раздумывая, нажал на кнопку, подсвеченную красным. Створки наружного люка мгновенно распахнулись. Раздался приглушенный хлопок. В следующее мгновение внутри шлюза было пусто, а пластиковый пакет находился уже метрах в пятидесяти от корабля. В распахнутый шлюз с интересом заглядывала пригоршня крупных звезд.
— А почему вы его решили похоронить в космосе, а не на Амре? — спросил доктор.
— Я просмотрел его личное дело, и оказалось, что у него там никого нет. Некому было его везти. Не знаю, может кто-то и есть, но в файле об этом нет никаких сведений. Я так подозреваю, что даже если бы я доставил его на базу, то все равно мне бы пришлось его хоронить. А это опять заполнять формы, составлять пару рапортов…
— К тому же карантинный контроль, — вставил доктор свою затертую монету.
— Да, — поддержал капитан. — Так для всех намного проще.
Далее разговор перекинулся на внутрикорабельные проблемы. Корас направился в расположение своего отряда, не прислушиваясь к удаляющимся стонам доктора, о сложности его профессиональных обязанностей.
Заканчивалась вторая неделя, как был обнаружен транспортник арков. Все это время слилось в сознании Кораса в один, невероятно долгий и насыщенный день. За это время уже многое было сделано. Трех суток хватило на то, чтобы обнаруженные командой спасателей роботы-уборщики очистили от высохшей пены жилую часть корабля и прилегающие к силовой установке отсеки. Еще четверо суток ушло на то, чтобы отделить зараженные грузовые отсеки, которых как выяснилось почти сразу, оказалось два, от жилой части корабля. Чтобы справится с этой задачей, да еще и так быстро, Корасу и его людям пришлось повозиться. Капитан, со своим азартом к космическому мусору, все равно остался недоволен. При каждом новом 'вливании' он объяснял, что работу можно было выполнить гораздо быстрее. Отсеки силовой установки изобиловали всевозможными технологическими люками и узкими переходами для обслуживающего персонала, к тому же система вентиляции… Ну, уж эта система вентиляции! Только существу из нечеловеческого мира могло прийти в его уродливую голову, оборудовать нежилую часть корабля такой разветвленной сетью регенерации воздуха. Но с этим то же справились. Все, что можно было закрыть, закрыли. Что не закрывалось просто так, заварили навечно.
Для уменьшения биологической активности до сих пор непонятного происхождения, капитан Дак скрипя сердцем, приказал сбросить в космос груз находящийся во втором грузовом отсеке. Отсек был полностью автоматическим и предполагал такую возможность. В первом же, там где находился очаг древнего пожара, такой возможности инопланетные конструкторы не предусмотрели. Там осталось все, как было. Эту часть корабля отсекли и решили обеззараживать уже на базе, где для этого имелось гораздо больше возможностей.
Когда с приготовлениями было покончено, приступили к обеззараживанию жилой части транспортника. Для этого на чужой корабль закачали 'химии' на такую сумму, что капитан несколько дней подряд пребывал в подавленном состоянии. Для равномерного распространения коктейля из универсальных препаратов, была использована отлично сохранившаяся на транспортнике система регенерации воздуха. Она оказалась комбинированного типа. На восстановлении свойств подаваемого в отсеки воздуха ее обязанности не заканчивались. Она еще и регулировала его температуру. Для достижения более быстрого и гарантированного результата, со стонами и всхлипываниями на борт транспортника арков сделала выход бригада ремонтников и подняла до предела температуру подаваемого системой воздуха. Это оказалось почти девяносто градусов. Через несколько часов работы системы в таком режиме, жилые отсеки транспортника очень сильно напоминали раскаленный духовочный шкаф, заполненный зверски активным, бордовым маревом.
Протравка продолжалась четверо суток подряд. Сразу за ней начался не менее длительный 'обряд' нейтрализации. На обнаруженном корабле делать было нечего, и жизнь на крейсере Орса замерла. За это время поредевшая бригада спасателей успела отдохнуть. Аркан, который во время первой 'горячей' санитарной обработки, из-за своего тесного скафандра, получил довольно обширные ожоги, даже успел подлечиться.
— Ну, как все прошло? — спросил Аркан, когда Корас появился в расположении.
— Как обычно. Хлоп и нет нашего Харди. Как никогда и не было…
Рино только поднял глаза на командира, но быстро отвел взгляд. Больше никто ничего не спрашивал. Не было принято. Эта сторона их профессии всегда считалась запретной для обсуждения и на нее существование обращали внимание только в исключительных случаях. Да и то с большой неохотой. Каждый понимал, что только благодаря слепому случаю на месте Харди не оказался он сам. И ни о каком умении, сноровке или технической грамотности дело здесь вовсе не идет. Путь к аварийному шлюзу был всегда открыт, а все остальное, было только делом времени.
Природу случившегося установить так и не удалось. Ни доктор Трас, ни специалисты-техники так и не дали вразумительного ответа о природе несколько раз продемонстрированного команде спасателей голографического кино. Правда, Трас однажды за обедом что-то понес о психологическом воздействии необычных зрительных форм на неадаптированное сознание, но это выглядело так по детски, что никто ему не поверил. Во время всех последующих выходов на транспортник, никто ничего подобного не больше видел.
— Что там нового придумали на нашу голову? — спросил Рино после длинной, липкой паузы.
— Сегодня ночью будет закончена нейтрализация. Завтра с утра выходим.
Хотя на космическом корабле, способном выходить из пространства и возвращаться обратно понятия 'день' и 'ночь' были чистейшей условностью, но так как режим работы команды не разделялся на вахты или смены, то применялись только они.
— Что на этот раз?
— Поведем на работу наших умников. Дак собирается запускать реакторы.
— Думаешь, они разберутся?
— Откуда я знаю? Если у них не получиться, то я им не завидую. У капитана большие планы на счет этой старой развалюхи. Он, наверное, уже в каждом сне видит себя на аукционе старьевщиков.
— Да. Если ее как следует вычистить, то можно очень даже неплохо заработать, — ни к кому не обращаясь, мечтательно сказал Аркан.
Остальные посмотрели на него как на дурачка. Идиллический настрой списали на счет препаратов, которые доктор выдавал ему щедрой рукой каждое 'утро', и разубеждать не стали.
До 'вечера' бригаду спасателей больше никто не догадался побеспокоить.
Сразу после завтрака на Орсе во всю закипела работа. На центральный пост заступили Ирта с Адвином. К люку присоединенного к транспортнику шлюза, техники с муравьиной проворностью натаскали целую кучу оборудования. Не смотря на размеры, она продолжала увеличиваться прямо на глазах. Хозяева аппаратуры сновали, как заведенные ключом, вызывая тем самым в душе капитана волны необъяснимого словами умиления.
— Все, выходим через тридцать минут, — передал Корас распоряжение капитана. — Тесты показали, что в рукаве перехода и в первом помещении за ним, биологической активности не обнаружено.
— А что там с температурой? — подал голос Рино.
