Биосвязь с самцом не наладилась, Гангар в этом убедился. Оставалось одно…
Гангар припомнил, как Анга подобрала на Священном астероиде обломок панциря одного из умерших элов. Быть может, она догадалась, что обломок принадлежал оболочке некогда живого существа? Иначе зачем бы она подняла его? Надежда, конечно, шаткая, но другой у элов не оставалось.
Сейчас оба аборигена удалятся, и все будет кончено. Нужно любой ценой привлечь их внимание.
Анга с тревогой вглядывалась в даль. Она растерялась. Ждала, чтобы Леону стало чуть получше, чтобы добраться до дому. Странное шевеление на болоте не утихало.
Думалось о том, что нет ничего ужаснее, когда любимому человеку плохо, он у тебя на руках и ты бессилен помочь ему. Чувство бессилия было острым до слез.
Все попытки привлечь к себе внимание кого-либо из аборигенов ни к чему не привели.
И тогда Гангар решился…
Едва эл покинул болото, как каждая клеточка его тела начала наливаться тяжестью. Панцирь стал невообразимо грузным, под ним подламывались щупальца, и каждое движение вперед стоило невообразимых усилий. От непрерывной боли сознание временами мутилось.
Каким же огромным должен быть этот мир, именуемый Землей, если порождает такую гравитацию! И сколь ничтожна в сравнении с ним Тусклая планета – планета грустной судьбы.
Когда Гангар терял способность воспринимать окружающее, он позволял себе маленькую передышку, затем снова начинал двигаться.
Известковый панцирь, потемневший от перегрева в земной атмосфере, казалось, тяжелел с каждой секундой.
Особенно труден был крутой прибрежный подъем, но Гангар сумел преодолеть его.
Высокое болотное разнотравье скрывало крохотного эла. Травинки, влажные от росы, покачивались на легком ветру. От них исходили густые, одуряющие, неведомые запахи, будоражащие мозг. Неплохо, подумалось, жить на такой обширной, красивой планете, если приспособиться к ней. Невозможного в этом нет. Обитают же здесь и прыгающие квакающие существа, и крылатые создания, перелетающие над ним с ветки на ветку, не говоря уж об огромных неповоротливых аборигенах, на которых теперь вся надежда.
Гангар находился между двух бесконечностей. Одна из них – пройденный путь. Другая – расстояние до холма, на котором маячили две неподвижные фигуры. Первая бесконечность росла, вторая – миллиметр за миллиметром – таяла.
Леон открыл глаза.
– Где я? – спросил он.
Анга наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Я только что был на астероидах… Там, у Изумрудной звезды, – слабым голосом произнес Леон, оглядевшись и с видимым усилием узнавая местность.
– Конечно, на астероидах. Где же еще? – согласилась Анга, с тревогой вглядываясь в его глаза.
– Ты права, Анга, – продолжал Леон, – астероиды населены. Я сам в этом сейчас убедился. И обломок, который ты тогда подобрала, – это действительно кусок панциря, в которые спрятаны эти существа.
Тревога Анги сменилась отчаянием: у Леона начинается бред – только этого недоставало.
– Ты уже можешь идти? Мне одной тебя не дотащить.
– Погоди немного… Дай прийти в себя. Так о чем я? Да, о жизни на астероидах. Знаешь – это цивилизация, с нашей точки зрения, диковинная. Как, видимо, и наша для них. Но они многого достигли, и контакт с ними был бы для землян полезен…
– Вставай, – потянула его Анга за руку.
Леон поднялся, неуверенно сделал шаг, другой.
Гангар с отчаянием наблюдал, как оба аборигена поднялись и медленно двинулись прочь.
Вдали, там, где небо стыковалось с почвой, разгоралась заря – предшественница светила. Не зеленая, к которой привыкли элы, а алая, словно пламя.
Вскоре Гангар понял: о том, чтобы догнать аборигенов, несмотря на то что они еле ползли, не могло быть и речи. Оставалось одно – срезав угол, попытаться выйти им навстречу, что Гангар и сделал.
…Две горы, переставляя слоновьи конечности, надвигались на Гангара. И когда им оставалось сделать до него только шаг, эл направил биоизлучатель из-под панциря прямо в голову Леона…
Леон охнул и схватился за голову.
– Они здесь… они гибнут… им нужна помощь, – прошептал он, остановившись.
– Кто – они?
– Те самые существа.
– Опомнись, Леон, – сжала ему руку Анга. – Ты же сам говоришь – они находятся на астероидах, близ Изумрудной звезды.
– Нет, они здесь, на Земле. Недалеко от нас, – упрямо произнес Леон. – А один из них – где-то здесь, рядом.
Он нагнулся и стал шарить по траве руками, сразу ставшими мокрыми от росы.
– Помогай, что же ты стоишь? – сказал Леон. – Дорога каждая секунда.
– Хорошо, не раздражайся.
Анга нагнулась и развела тяжелую траву руками…
– Вот он! – крикнула она.
В течение нескольких бесконечно долгих мгновений они с жадным любопытством рассматривали свою находку.
– Живо включай биовызов! – воскликнул Леон, который опомнился первым.
– Ты же знаешь, мы биопередатчик дома забыли.
– Ах, черт… Ну, тогда двинемся в Кристаун, и как можно скорее.
– А как быть с ними? – Анга кивнула на небольшую черепашку с потемневшим известковым панцирем, над которым вращались крохотные кустики антенн.
– Возьмем с собой, – не задумываясь ответил Леон, но тут же охнул и схватился за голову. – Нет, он не выдержит земной гравитации.
– Что же делать?
Леон помолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Лицо его исказилось мучительной гримасой – видно, непросто давался ему биоконтакт.
– Опустим пока в воду, – указал Леон в сторону болота. – Там, кстати, находятся его прилетевшие сородичи.
…Они спешили в город как только могли, двое старых, очень старых людей. Они позабыли обо всем на свете, кроме одного: нужно спасать элов, попавших в беду. Оба понимали – от их оперативности зависит существование гостей – разумных пришельцев из космоса.
– Дело решают минуты. Как ты думаешь, кто может нам помочь? – спросил, тяжело и хрипло дыша, Леон, когда вдали показались первые коттеджи Кристауна.
– Я все время думаю об этом, – откликнулась Анга. – Единственный человек в мире, который может нам сейчас помочь, – это Викпет.
– Виктор Петрович Рябов? – удивился Леон. – Наш бывший капитан? Ты забыла, матушка. Он ушел в полет на той же «Валентине», только с другим экипажем, и вернется не скоро.
– Нет, – покачала головой Анга, – я имею в виду Председателя Совета Солнечной…
– Бочарников?
– Да.
– Того самого, который, говорят, был к тебе неравнодушен?
Анга усмехнулась:
– Вот уж не думала, что ты меня ревнуешь.
– Я не ревную, я люблю тебя…
– Знаю.
– Но почему ты вспомнила Бочарникова?
– Он один из всего экипажа признал мою правоту. И, кроме того, он лучший организатор в мире.
– Ладно, будь по-твоему. Вот только до первого пункта связи добраться…
22
Все средства массовой информации Солнечной системы, все каналы и программы вдруг заговорили о грандиозной сенсации, о необыкновенной встрече и находке супругов Легран.
Выступающий Бочарников сообщил взволнованным слушателям во всех уголках Солнечной, что уже готовится к старту корабль, который должен вывести пришельцев на околоземную орбиту, где они будут пребывать в невесомости, пока не найдут способ надежного общения с ними.
Особые надежды при этом возлагались на Леона Леграна, единственного человека в мире, которому удалось – причем дважды! – вступить в биоконтакт с пришельцами.
Человечество готовилось к великому событию в своей истории – первому контакту с инопланетной цивилизацией.
Заканчивая свое выступление, Бочарников сказал:
– Люди навсегда останутся благодарны Легранам, которые сумели спасти пришельцев, когда те находились за шаг до пропасти.
