– Отсюда такие виды открываются! – произнесла она восхищенно. – Они примиряют меня с Землей.
– А что ссорит?
Анга помолчала.
– Вам действительно интересно это знать? – спросила она негромко.
– Да.
Она раскрыла сумочку и достала кусок породы. Помедлив, протянула его своему случайному попутчику.
– Как вы думаете, Виктор, что это такое?
Виктор внимательно оглядел обломок, посмотрел его на свет.
– Интересный образчик. Думаю, эта порода явно неземного происхождения, – сказал он, возвращая Анге ее находку.
Робот-официант, неслышно подкатив на резиновом ходу, поставил перед ними закуску.
– Вот-вот. Все, с кем я говорю, думают, что это просто порода, – горько усмехнулась Анга.
– А вы как считаете?
– Думаю, это обломок панциря.
– Панциря?
– Да, панциря какого-то инопланетного существа. Не смейтесь, пожалуйста, – попросила Анга, хотя Виктор и не думал смеяться. – Я уверена в этом как биолог. Но никого не могу убедить.
– Куда вы обращались?
– Лучше спросите, куда я не обращалась! Во всех лабораториях, во всех биоинститутах – ответ один: в образчике нет следов органики. Какое у вас, землян, косное мышление! Как будто нельзя себе представить жизнь на какой-то совсем другой основе.
– И в Совет Солнечной системы вы обращались?
– Обращалась и в Совет, – вздохнула Анга, бережно поглаживая обломок.
– Когда?
– Не далее как вчера.
– Интересно, – оживился Виктор. – И что же?
– Мне не повезло. Я успела много доброго услышать о председателе Совета и уж пробилась бы к нему, будьте спокойны! Заставила бы его выслушать меня и помочь. Но он уехал в командировку. Мне рассказывали – он умница.
– А говорите – все земляне косные.
– Ну, о нем-то я могу судить только понаслышке.
– Не только. Вот он, председатель Совета, – перед вами! – Виктор Петрович улыбнулся и ткнул себя пальцем в грудь.
– Ой! Вы? Не может быть… Да, мне говорили – Виктор Петрович Бочарников, – растерялась Анга.
– Собственной персоной. Ну, а теперь давайте вместе подумаем, что можно сделать в этой ситуации. Прежде всего, чего вы, собственно, добиваетесь?
Он разлил по фужерам весело шипящий нарзан.
– Понимаете, Виктор Петрович, правильная оценка находки имеет принципиальное значение. Дело даже не в том, что результаты всей экспедиции предстанут под другим углом зрения. Обломок панциря на астероиде не может быть случайностью! Если есть панцирь, – значит, было и существо, которое в нем находилось. Значит, в районе Изумрудной звезды должна существовать жизнь.
– Доказательства шаткие.
Анга опустила голову.
– Я это понимаю, – произнесла она, теребя бахрому скатерти. – Главное же, Легран, у кого я подозреваю биоконтакт с чужими существами, ничего не может вспомнить из того, что он считал галлюцинациями. В общем, все против меня.
– Ну ладно. Ну а вы-то, вы чего хотели бы?
– Организовать специальную экспедицию туда, к Изумрудной звезде! – воскликнула Анга, и глаза ее загорелись.
– Может быть, в этом и есть смысл, – задумчиво произнес Бочарников. – Но вопрос об экспедиции я единолично не решаю.
– Понятно.
– Давайте для начала сделаем вот что. Вы подготовите и прочтете доклад на конгрессе биологов Солнечной, который откроется через две недели на Венере. И ни одной детали не упустите.
– Этот доклад у меня в голове!
– Тем лучше. А сейчас доедайте шашлык, и двинемся в горы. Я покажу вам такие виды, которых не смогут создать самые лучшие видеопластики Венерианских стапелей, где собиралась ваша «Валентина»! Жизнь всегда впереди искусства.
17
Полет элов к Земле занял не один год, не одно десятилетие, если исходить из земных мерок. Много это или мало? Это уже зависит от масштабов, от жизненного ритма той или иной цивилизации.
Во всяком случае, торопиться элам, учитывая срок их жизни, было ни к чему. Что же касается энергии, необходимой для питания и движения, то ее свободный космос предоставлял достаточно в виде перепадов электромагнитных и прочих силовых полей.
На своем долгом пути отдыхали элы где приходилось. В основном это были безжизненные малые обломки бог весть когда распавшихся планет, несущиеся в пространстве.
Элы приводили себя в порядок, проверяли прочность и непроницаемость панциря, бесперебойность передатчика и приемника – и снова по сигналу Гангара трогались в путь.
Гангар, которого коллективный мозг выбрал главным, летел на самом почетном месте, в середине стаи. Рядом с ним неизменно находилась Ку.
Коконы приходилось откладывать на лету, на лету и вылуплялись из них юные элы. Те же, кто гиб или умирал в полете, естественно, отставали от стаи и терялись в бездонных пучинах космоса, оставаясь лишь в памяти всего рода – запоминающем устройстве коллективного мозга.
Далеко позади осталась Изумрудная звезда, и много еще оставили они позади звезд и созвездий на своем безостановочном пути.
Гангар бережно нес под панцирем точную копию штурманской карты «Валентины», хотя и уменьшенную во много раз. Через равные промежутки времени он сверялся с нею, внося необходимые коррективы в курс, по которому безмолвно летела огромная стая.
В полет отправились самые сильные и молодые, остальные остались на астероидах. Они готовы были ждать улетевших сколько угодно: чувство нетерпения было элам не знакомо.
Однажды эл, летевший впереди, заметил в невообразимой дали крохотную желтую звездочку и просигналил об этом остальным. Гангар сверился со штурманской картой. Сомнений нет: это было то самое светило, в сторону которого вела светящаяся пунктирная линия внутри трехмерной карты.
Гангар велел притормозить.
Ку, летевшая рядом, горделиво огляделась: валы элов, расходившиеся во все стороны концентрическими кругами, показались ей бесконечными.
– Элы, – просигналил Гангар. – Перед нами Солнце, как называли это светило пришельцы.
Радостные сигналы взбудоражили эфир.
– Теперь уже лететь недолго, – продолжал Гангар, когда сигналы стихли. – Высадка на Землю и освоение ее, я предчувствую, будут нелегкими. Готовьтесь к трудностям, мы ведь даже не знаем размеров планеты. И проследите, чтобы у каждого аккумуляторы перед высадкой были заряжены до отказа.
При подходе к Солнечной системе элы по радиокоманде Гангара соединились в коллективный мозг. Предстояло выработать стратегию дальнейшего поведения.
Общий мозг решил, что перед посадкой следует сделать вокруг новой планеты несколько витков для того, чтобы составить о ней общее представление, как это сделали земляне, перед тем как высадиться на Священный астероид. Память об этом далеком событии хранилась в недрах коллективного мозга…
Биоритмы Гангарона и все прочие его сигналы, записанные на воспроизводящее устройство, звучали теперь в непосредственной близости от Земли – Голубой планеты, на которой ни единая душа еще не подозревала о пришельцах.
Через некоторое время, по мере продвижения вперед, локаторы элов сообщили, что вокруг Солнца обращаются и другие планеты. Однако коллективный мозг рассудил, что начинать освоение следует с Земли – о ней у элов имеется определенная информация, полученная как прямым наблюдением за кораблем и пришельцами, так и с помощью биоконтакта с одним из них – Леоном. С примитивными существами, которые населяют Землю, элам, нужно надеяться, удастся поладить. А кто знает, что ожидает их на других планетах?..
18
Издревле радиолюбители Земли образуют единое племя. Где бы ни жил радиолюбитель-коротковолновик, в какой бы точке планеты, пусть самой труднодоступной, не находился – он всегда может быть уверен, что тысячами незримых нитей связан со своими собратьями-коротковолновиками. Радиолюбители обмениваются интересной информацией: новостями, мнением о прочитанной книге, новом сферофильме. Бывает, радисты устраивают между собой разного рода состязания – короче, живут полнокровной жизнью.
Новая аппаратура, которая появилась недавно, уже после возвращения «Валентины», позволила любителям улавливать сигналы столь слабые, что об этом прежде нельзя было и мечтать.
Произошло событие, которое всколыхнуло всех радиолюбителей Земли.
В разных местах планеты: в Гренландии и на Аляске, в Париже и в Москве, Владивостоке и Зеленом городке – повсюду любителям удалось уловить сигналы неизвестного происхождения. Правда, были они чрезвычайно слабы – на грани чувствительности новой аппаратуры.
Любители, как водится, снеслись друг с другом. Странные сигналы заинтересовали всех. Но прежде чем докладывать в Совет Солнечной, они решили их сами хоть немного изучить, чтобы не попасть впросак: слишком уж тихими и расплывчатыми были странные сигналы. А кому охота опростоволоситься?
Кто-то из радиолюбителей даже припомнил по этому поводу старую историю, случившуюся после возвращения знаменитой «Валентины» из глубинного поиска.
Старший биолог пульсолета Ангалора – впоследствии, кстати, один из виднейших ученых Земли, а тогда молодая девушка, уверенная в непогрешимости своей интуиции, – привезла из полета полупрозрачный обломок известняка. Она объявляла повсюду, пользуясь любой трибуной, что это – не просто кусок породы, а часть панциря некоего мифического существа, обитающего на астероидах. Доказательств у нее, однако, никаких не было, одни догадки, питаемые фанатичной самоуверенностью. Нужно ли удивляться, что Совет Солнечной Системы не поддержал ее идею – послать специальную экспедицию к Изумрудной звезде. Правда, Ангалору поддержал сам Бочарников – тогдашний председатель Совета, один из самых уважаемых и авторитетных людей. Но подавляющее большинство Совета все равно высказалось против.
Не получилось бы с этими сигналами, как со злополучным куском инопланетного известняка.
Итак, любители продолжали вести наблюдения. Удалось установить, что источники слабых и размытых сигналов одной группой перемещаются вокруг Земли со значительной скоростью, все время меняя плоскость вращения. «Словно витки наматывают вокруг планеты», как заметил кто-то из любителей.
Да, сигналы носили странный, ни на что не похожий характер. Обратились за помощью к ученым Зеленого городка. Но даже электронный мозг научного комплекса не сумел
