Яд тропических хвостоколов употребляется индейцами для отравления стрел. Все это звучит страшно, но при элементарной осторожности в обращении со скатом можно быть уверенным в полной безопасности. Большинство диких животных, за очень немногими исключениями, избегает человека и никогда не нападает на него первыми. То же самое можно сказать и про ската. Вы можете пройти в полуметре от лежащего морского кота, и он даже не двинется с места. Но если, зазевавшись, вы наступите на него, он совершенно инстинктивно начнет защищаться. Чтобы этого избежать, в тех местах, где морских котов очень много (в частности, в некоторых районах Азовского моря), надо проплывать над теми участками, где обычно они прячутся, а не идти по дну. Ну, а если вы сами нападаете на ската, то помните, что он дорого продает свою жизнь и может нанести вам ранение, надолго выводящее из строя.
Мы вспугивали молодь, держась, однако, на некотором расстоянии, равном длине их тонких хвостиков.
Потревоженные скатята угрожающе взмахивали хвостами и переплывали на другое место, что нам и требовалось. Дело в том, что эти рыбы очень интересно и красиво плавают. По краю плавников, окаймляющих тело ската с головы до основания хвоста, проходит волнообразное движение, которое двигает его в воде. Брюхо морского кота эмалево-белое и по сравнению с темно-бурым, почти черным верхом кажется особенно ярким. Когда по его плавникам пробегает волна, контраст черного верха и белого брюха создает впечатление более крупных взмахов и кажется, что скат летит в воде как птица или, вернее, как громадная бабочка. Я могла без конца любоваться на полеты маленьких скатов над дном, гоняя их с места на место.
Судя по литературным данным, иногда встречаются морские коты, достигающие более двух метров. Не следует только забывать, что из этих двух метров большую часть, примерно две трети, составляет тонкий хвост. Но и при этом условии ширина его ромбовидного тела будет около метра. Нам в основном встречались скаты не более полуметровой длины или же молодь.
В поисках моллюсков и ракообразных скаты часто роются в песке у подножия камней и скал, и мы безошибочно находили их по большому мутному облаку, висевшему в воде.
Однажды я заметила такое облако и, как водится, поплыла ближе, чтобы лишний раз посмотреть на интересное животное. Из мути виднелся пока только хвост, показавшийся мне несколько больше привычных нам средних размеров. Я спускалась вниз, когда показался весь скат. Он медленно перепорхнул на другое место и лег на дно в тени скалы. Таких крупных скатов я до этого дня под водой еще не встречала. Он был не менее метра в длину с полуметровым ромбом тела, отчетливо выделяющимся на фоне сероватого песка.
Скат лежал совершенно неподвижно. На его голове через равные промежутки времени открывались и закрывались два светлых пятна с темной точкой посередине. Казалось, что скат мне подмигивает, но это были не глаза, а брызгальца — часть дыхательного аппарата этой рыбы. Глаза у ската, расположенные ближе к концу морды, издали мало заметны.
Скат подмаргивал мне своими брызгальцами, а я вертелась вокруг него на поверхности воды и горевала, что у меня нет фотоаппарата. Надо было увековечить такого красавца. И тут я вспомнила о своей остроге. Если бы мне удалось его убить, то получился бы отличный экспонат для музея биостанции, а печень можно пожарить…
Я нырнула и ударила его острогой. Удар был не слишком удачный. Вместо головы, в которую я метилась, острога попала в мясистое основание плавников. Скат метнулся в сторону — и, как ни странно, я поволоклась за ним. Он оказался значительно сильнее, чем я предполагала, и когда я тянула его к берегу, он с такой же силой тянул меня в сторону моря. Мы оба отчаянно сопротивлялись. Почувствовав, что силы равны, скат стал описывать круги, размахивая хвостом и ударяя им по остроге. Я вертелась волчком, употребляя все силы на то, чтобы удержать подальше от себя и острогу, и нанизанного на нее ската. Когда мой противник проносился подо мной, я инстинктивно поджимала ноги и почти становилась на голову.
Кто бы мог поверить, что такая флегматичная скотина, каким я представляла себе ската, могла так энергично отстаивать свою жизнь. Я надеялась, что он устанет раньше меня, и тогда я смогу осторожно подвести его к камням у берега и там убить, но вскоре с ужасом убедилась, что острога проткнула насквозь рыхлое тело, и скат быстро съезжает по ней к моим рукам. Первое прикосновение кончика хвоста к руке заставило меня бросить ручку остроги. Теперь только двухметровая резиновая тесьма, надетая затяжной петлей на запястье, соединяла меня с моей жертвой.
Впрочем, в тот момент у меня начало уже возникать серьезное сомнение: кто, собственно, из нас жертва.
На мое счастье, скат воспользовался относительной свободой, метнулся вниз, задел острогой за камень и, освободившись, скрылся вдали. Это был приятный момент для нас обоих. Давно я не испытывала такого чувства облегчения, как в ту минуту, когда темное тело ската растаяло в зеленом сумраке. На память остался затупленный от удара о скалу конец остроги с волоконцами белого мяса.
Скаты встречались довольно часто, и мой интерес к ним не ослабевал. Но наученная опытом, я только смотрела на них, а в драку уже не лезла.
Виталий несколько раз встречал очень крупных скатов, но фотографии сделать не смог, так как обычно они держались в тени у самого дна. Очень крупный экземпляр одно время встречался в лабиринте подводных скал у стены Левинсона. Другого мы видели несколько раз в Сердоликовой бухте. Разумеется, нельзя сказать с уверенностью, тот ли это самый скат, которого мы видели вчера, но у нас было впечатление, что скаты некоторое время держатся определенных мест.
Морские коты — живородящие рыбы. В июне и июле они мечут мальков около трех сантиметров длины. Питаются морские коты моллюсками, ракообразными и мелкой рыбой. Мясо скатов очень белое и легко разделяется на волокна.
Мы пробовали его есть, но оно оказалось жестко и водянисто. Говорят, что в те сезоны, когда морской кот жирен, его мясо вкуснее. Нам не удалось выяснить, о каких сезонах идет речь. В июле, августе и сентябре я пробовала это сомнительное кушанье и могу утверждать, что в эти месяцы оно никуда не годится.
Другого черноморского ската — морскую лисицу мы встречали значительно реже, чем морского кота. Первую лисицу, увиденную нами в тот год, как я уже упоминала, добыла Иринка, охотница из Киева. Мы подоспели в тот момент, когда гордую Ирину фотографировали с ее добычей.
Морскую лисицу мы рассмотрели во всех подробностях, даже не стараясь скрыть своей откровенной зависти. Как ни внимательно мы осматривали дно, нам еще ни разу не попадалась эта интересная рыба. Морская лисица бывает порядочных размеров, самки достигают более метра длины, самцы несколько меньше. Размножается морская лисица, откладывая крупные одиночные яйца, заключенные в роговые капсулы с четырьмя длинными рожками и пучками тонких нитей по бокам. При кладке нити запутываются в водорослях и прикрепляют к ним капсулу.
Пустые капсулы часто можно найти на берегу в выбросах водорослей после сильного волнения. Вероятно, многие находили эти темно-коричневые, почти черные жесткие кошелечки, так называемые русалкины кошельки. Питается морская лисица донными ракообразными, мелкой рыбой, моллюсками, червями и т. д. Мясо морской лисицы, добываемой в Черном море, чаще всего идет на переработку в кормовую рыбную муку. В некоторых странах морскую лисицу добывают в большом количестве. Ее мясо содержит один процент жира и поступает в продажу в свежем и охлажденном виде. Оно вкусно и ценится там выше мяса тресковых. Из него также делают консервы, подделки под омаров и крабов.
Иринка убила свою лисицу на песчаном дне против санатория. Сколько я потом ни плавала в этом месте, надеясь найти хотя бы еще одну лисицу, мне это так и не удалось.
Километрах в двух от биостанции, за санаторием «Крымское Приморье», к самому берегу подходят высокие и крутые холмы с многочисленными осыпями и промоинами. Дальше холмы чуть отступают от моря. Здесь начинается широкий галечный, а затем песчаный пляж, протянувшийся на несколько километров.
Сердолики, яшмы, агаты таятся среди серой гальки этого пляжа. Они попадают в море из древних вулканических пород Карадага, обкатываются морем и вместе с простой галькой выбрасываются на берег. Чем ближе к месту их рождения, тем больше встречается камней со свежими изломами, с включением других, более мягких пород или покрытых мутноватой корочкой халцедона, скрывающей их красоту. Камни, найденные здесь, на пляже, похожи на обсосанные леденцы. На таком, отшлифованном морем камне видны мельчайшие детали узоров. Любой сердолик или агат так и просится в коллекцию. Кроме того, здесь часто попадаются необыкновенно красивые окаменелые кораллы.
На мелком гравии и песке постепенно понижающегосядна можно было найти немало животных, характерных для этого грунта. Нетрудно догадаться, что в те дни, когда меня одолевали приступы «каменной болезни», я немедленно отправлялась собирать беспозвоночных именно на этот пляж, совмещая приятное с полезным.
Как-то, продрогнув до костей, я возвращалась уже на берег, мечтая о горячей гальке и возможных ценных находках среди ее гладких камешков. В толще воды у дна мелькнул краб- плавунец. Я нырнула и только протянула руку, чтобы пошарить в песке, где притаился краб, как у самого моего носа взвилось облако песчинок и ила. В мутной воде мелькнул большой мраморный ромб. Мягко изгибаясь, лисица спланировала у самого дна и залегла где-то недалеко. Я примерно наметила место, где она может оказаться, и начала поиски. Лисица как сквозь землю провалилась.
Чтобы немного согреться, я сжалась в комок и крепко обхватила руками колени, прижатые к груди. Вести интенсивные поиски в такой позе было, мягко выражаясь, затруднительно. С каждой минутой мне становилось все холоднее. Пришлось заметить место по подводным ориентирам и двум точкам на берегу. Обычно такие ориентиры оказывались очень неточными, а в тот момент речь шла о нескольких квадратных метрах незнакомого дна.
Без всякой надежды найти интересное животное, которое, вероятно, несколько раз еще переплывет с места на место, пока я буду греться, я поплыла к берегу. И вдруг увидела перед собой, вернее сказать, под собой, на глубине едва ли двух метров крупную лисицу. Трудно было поручиться, что это та самая рыба, которую я видела за четверть часа до этого. Размеров она была примерно таких же, сантиметров 50–60. Ее желтовато-серая окраска с множеством светлых и черных пятнышек совершенно сливалась с цветом дна. Не удивительно, что лисицу, частично зарывшуюся в песок, найти не легко.
Я почти неподвижно висела над лисой, стараясь разглядеть и запомнить, как она лежит на дне. У меня от холода начало сводить ноги. Это прямое указание, что надо немедленно выбираться на берег. Я нырнула и кончиком ласта осторожно тронула морскую лисицу. Она отнеслась к этому с завидным равнодушием и даже не пошевелилась. Только поднялось облако мути и изменился узор на спине. Уже без всякой деликатности я подковырнула лисицу ластом и обнаружила, что все это был чистейший обман зрения. Никакой лисицы и в помине не было. Ямки и камешки на песке изображали пестрые узоры, которыми покрыта спина лисицы. Злая как черт, я вылезла на берег и с горя даже не стала искать сердолики.
В следующий раз, увидев характерный ромб тела с россыпью черных и белых пятен, я просто не поверила своим глазам.
Но это действительно была морская лисица. В прозрачной воде хорошо было видно, как она лежит на дне, поводя по сторонам глазами с горизонтальным узким зрачком, и как она плывет, как пробегает волна по краю ее плавников, создавая впечатление взмахов крыльями, и как медленно скат ложится на дно и зарывается в песок. Несколько трепещущих движений плавниками — и поднявшийся в воду песок оседает на ее плоское тело, скрывая контуры ромба. Из тонкого слоя песка видны голова с острым носом и выпуклыми глазами, спина и часть хвоста. Я не видела, чтобы лисица зарывалась глубоко. Достаточно небольшого количества песка по краям плавников, и отчетливый, геометрически правильный контур рыбы приобретает расплывчатый, неопределенный характер. Действительно, ее тогда трудно разглядеть.
Морская лисица, возможно, привлечет внимание подводного охотника. Но следует помнить, что ее тело и хвост покрыты крупными, загнутыми, как крючок, очень острыми шипами. Ее так же трудно убить сразу, как и других примитивных поперечноротых рыб (то есть различных скатов и акул). Кидаться к раненой морской лисице и хватать ее руками за тело или хвост не рекомендуется. Я видела результаты такого опрометчивого поступка. Десятки рваных ранок и царапин покрывали руки, грудь и живот охотника. Морскую лисицу охотник вытащил, и мы ее съели, но, право же, его удовлетворенное тщеславие не стоило тех двух недель, что ушли на заживление многочисленных дырок на коже.
Говоря о черноморских скатах, нельзя не упомянуть и об акулах. Скаты и акулы относятся к одному отряду акулообразных. Целый ряд анатомических и физиологических признаков, характерных для акул и скатов, отличает их от остальных рыб.
У всех акулообразных хрящевой скелет, кожа покрыта зубообразными шипами, жаберные отверстия не прикрыты крышками, рот в виде поперечной щели расположен внизу головы.
Колючие акулы, к которым относится и черноморская акула-катран, или, как ее еще называют, морская собака, распространены в открытых морях почти всего мира. Катран — стайная рыба, достигающая одного-полутора метров. Самые большие катраны Черного моря достигают двух метров, но такие «крупные» акулы попадаются редко. Самцы по размерам несколько меньше самок. Растет катран очень медленно, и только достигнув метровой длины начинает размножаться.
