он получил бы такую ночь любви, которую никогда не забыл! У Гилморна даже зародилась робкая мысль: а что, если разыскать Халдира и к обоюдному удовольствию немножко просветить его по части мужской любви? Однако ему пришло в голову, что Халдира сначала придется связать, чтобы он не совал свои грубые лапы куда не надо. Потом бедный эльф подумал, что Халдир теперь так его презирает, что даже разговаривать не захочет, и загрустил еще больше. Он дал себе твердое обещание ни за какие коврижки не оставаться больше ни с кем наедине, прекратить рискованные разговоры и вообще вести себя тише воды, ниже травы.
Когда Румил с Орофином предложили ему искупаться в пруду в окрестностях Карас Галадон, Гилморн посмотрел на них с подозрением, ища на их лицах свидетельство какого-нибудь подвоха. Но два красивых светловолосых эльфа, с которыми он познакомился за ужином, ответили ему взглядами доброжелательными, практически простодушными. Он решил, что если он не станет пить и будет держаться начеку, ему ничего не грозит. И согласился. Зря, как оказалось.
На берегу пруда их поджидал ухмыляющийся Халдир, и это совсем не выглядело случайной встречей. Гилморн кинул взгляд на Румила с Орофином. Они тоже не были удивлены. Чертовски подозрительно. Потом Гилморн заметил еще кое-что, и у него подкосились ноги. Между эльфами было несомненное сходство, хотя и не заметное сразу, но убедительно свидетельствующее, что все трое — братья.
— Соскучился, родственничек? — промурлыкал Халдир, подходя ближе.
Гилморн попятился и натолкнулся спиной на Орофина. Он почувствовал мгновенный всплеск ужаса. Эру милосердный, он просто не выдержит, если они проделают все то же самое
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Румил.
— Румил, не надо, не уходи, это не то, что ты думаешь, я вовсе не собираюсь… — у Гилморна перехватило горло, и он не закончил.
— В личные дела я не вмешиваюсь! — заявил Румил, краснея и отводя глаза. Он развернулся и исчез за деревьями, оставляя Гилморна в лапах своих развратных братьев.
— Я буду кричать, — прошептал Гилморн еле слышно. Кричать в этот момент он вряд ли мог, особенно когда Халдир прижался к нему спереди и стал целовать его в шею.
— Конечно, будешь, — сладострастно сказал эльф, ненадолго отрываясь от своего занятия. — Еще как будешь, уж мы-то постараемся. Ты ведь этого хочешь, правда, детка?
Все, что случилось потом, было вполне предсказуемо. Халдир с Орофином принялись целовать его и лапать в четыре руки, и опять он самым позорным образом возбудился и не смог выдавить ничего, кроме слабых неуверенных протестов. Орофин был нежнее, чем его нахальный братец, но он тоже не особо церемонился. Они раздели Гилморна, а потом разложили его на земле и отодрали, как хотели. По очереди, конечно, Гилморн вообще сомневался, что им известно о существовании орального секса, зато каждый по два раза, видимо, их заводило смотреть друг на друга. Он покорно подставлял им свою многострадальную задницу и только вскрикивал иногда, когда кто-то из них входил в него особенно глубоко и резко, или когда сперма обжигала его раздраженную норку.
Нельзя сказать, что это было совсем так уж плохо, ведь оба его непрошеных любовника были красивые, сильные, властные, Гилморну нравились такие мужчины. К тому же грубость до определенных пределов его возбуждала, и один раз ему даже посчастливилось кончить (ценой прямо-таки
Когда они с ним закончили и убрались, Гилморн был так измучен, что едва мог пошевелиться. Только через полчаса он нашел в себе силы, чтобы искупаться в пруду, после чего натянул одежду прямо на мокрое тело и устроился в корнях мэллорна на охапке листвы. Но сон к нему не шел, а мысли в голове так и роились, как злобные лесные осы. Кусали так же больно, надо заметить. «Я сам виноват, не смог отказать, позволил им обращаться со мной, как со шлюхой, Эру милосердный, как стыдно, отвратительно и мерзко, что же мне теперь делать…» В конце концов ему надоело упиваться жалостью к себе, и он начал рассуждать более здраво. «Почему они за меня решают, что мне нравится, а что нет? Я имею право выбирать, с кем мне спать. А Халдиру и уж тем более Орофину я ничего не предлагал! Вранье это, что я его завлекал! Я же говорил «нет», может быть, не слишком решительно, но говорил, почему они меня не послушали? Если бы я хотел, я бы так и сказал!» На глазах у него выступили слезы бессильной ярости. Уж точно, в здравом уме никто не пожелает таких развлечений. Да его же просто изнасиловали! И кто? Не враги, не разбойники с большой дороги, не какие-нибудь подонки в темном переулке, а его собственные родичи, которым он доверял!
Чувство жалости к себе сменилось другим, малознакомым, но упоительным чувством — жаждой мести. Гилморн сел, вытер слезы и подумал о том, чего ему хочется. Думал он до тех пор, пока лицо его не просветлело и на губах не заиграла довольная улыбочка. О том, как добиться желаемого, ему пришлось подумать подольше, но и с этим он справился. После чего эльф улегся на импровизированное ложе и спокойно уснул, лелея в душе свой коварный план.
Халдир закрывал глаза и видел узкие бедра и округлые аппетитные ягодицы. Открывал глаза и видел то же самое. Практически как наяву. Иногда картины менялись — это могли быть бездонные голубые глаза в черной кайме ресниц, чуть припухлые розовые губы, стройные ноги в высоких сапогах, узкие кисти с длинными нежными пальцами, россыпь косичек бледного золота, тонкая талия или по-кошачьи выгнутая спинка с дорожкой позвонков и приподнятыми крыльями лопаток. Или все это вместе — то есть их обладатель. Гилморн, маленький эльф из Лихолесья, в котором пленительно сочеталось бесстыдство и стыдливость, распутство и невинность. Иногда Халдиру вспоминалось и другое, и тогда обжигающая волна возбуждения пробегала по его телу. Как маленький эльф краснел, опуская глаза, как умолял его своим мелодичным голоском, как вздыхал и стонал, двигаясь под Халдиром, как сжимал его своей упругой горячей плотью…
«Я что, в него влюбился?» — с кривой улыбкой подумал Халдир. Нет, это невозможно. Просто он еще не насладился сполна маленьким эльфом, стоит только еще пару раз его оттрахать, и желание будет удовлетворено. Где, интересно, сейчас Гилморн? Может быть, стоит навестить его в отведенном ему жилище? Если закрыть ему рот ладонью и не давать сильно брыкаться, никто ничего не услышит. Святые Валар, как его заводила напускная скромность лихолесской крошки! Все эти просьбы, сопротивление для вида, даже слезы на глазах — все предназначено для того, чтобы набить себе цену и сильнее разжечь вожделение в своих любовниках. А эта татуировка, Манвэ-вседержитель! Черно-серебряный дракон, который черт-те куда засунул свой хвост, при одном взгляде на него можно кончить!
Халдир уже окончательно решил наведаться в гости к Гилморну и трахнуть его разок, даже если для этого придется связать лихолесского развратника и заткнуть ему рот. А Орофин получит свое вечером, да и сам Халдир к нему присоединится. Как заманить Гилморна подальше в лес, чтобы развлечься без помех на пару с братцем, он придумает потом. Сразу после того, как утолит мучающий его голод плоти. Халдир встал и…
…и оказался лицом к лицу с объектом своих желаний.
— О, Хэл, а я как раз тебя ищу, — Гилморн улыбнулся самой соблазнительной улыбкой, которую когда-либо видел Халдир на устах мужчины. Поразмыслив, он мог бы прийти к выводу, что до сих пор не видел
— Я скучал, — сообщил Гилморн.
Рука лихолесского эльфа как бы бессознательно теребила ворот рубашки, открывая нежную белую шейку. Халдир облизнул губы, не в силах отвести глаз от этого зрелища.
— Ммм… я тоже, — сказал он, с усилием переводя взгляд на лицо своего собеседника.
— Я тут подумал… — Гилморн залился краской и совсем опустил глаза. — Мы могли бы… Если ты,
