Халдир невнятно запротестовал, когда скользкий палец вошел в тесное отверстие в его теле.
— Тише, расслабься, — сказал Гилморн. — Тебе даже понравится, обещаю.
Прямо сейчас Халдир в этом очень сомневался. Ощущения были не слишком приятными, а ведь это всего лишь палец, а не кое-что потолще! Потом он вспомнил, как безжалостно он сам брал лихолесского эльфа, и почувствовал дурноту. Должно быть, это чертовски больно, и если Гилморн решит проделать с ним то же самое…
Эльф добавил еще один палец, и Халдир дернулся, пытаясь освободиться. Гилморн промурлыкал что-то успокаивающее и свободной рукой начал ласкать его член в такт тому, как двигались его пальцы. Он слегка развел их, как ножницы, растягивая узкое отверстие. Потом добавил третий палец. Халдир задышал чаще, это уже было больнее, и опять он вспомнил, как они вдвоем с Орофином неистово трахали Гилморна, не давая ему ни минуты отдыха.
Он вскрикнул, когда пальцы эльфа задели внутри него какую-то точку, которая посылала волны дрожи по всему его телу. Приятной дрожи. Сладостной! Теперь он не сомневался, что хочет еще. Халдир застонал и развел колени шире, подаваясь навстречу своему любовнику. Гилморн почти вытащил пальцы, потом снова вогнал их в упругую плоть и снова задел ту же точку, при этом не забывая поглаживать член эльфа.
— Да! Еще! — вскрикнул Халдир, насаживаясь на его пальцы.
От прикосновений любовника у него звезды вспыхивали перед глазами, по позвоночнику бежали мурашки, и все мышцы напрягались, как струны.
— Пожалуйста… Гил… морн… Ооо, Валар…
И почти в тот же самый момент, когда влажные губы сжали его член, Халдир кончил, с такой силой, что у него потемнело в глазах.
Когда он пришел в себя, Гилморн наклонился над ним, глядя полными страсти глазами.
— Ты такой горячий, Хэл, — шепнул он, облизывая губы. — И сладкий…
Он выглядел так эротично, что Халдир почувствовал новую волну возбуждения. Член его дрогнул, возвращаясь к жизни. Гилморн не мог этого не заметить. С легкой улыбкой он потерся об него бедрами:
— Хочешь еще?
— Да, — прохрипел Халдир, глядя на него безумными глазами.
Гилморн неторопливо разделся и встал на колени между раздвинутых ног лориэнского эльфа. Увидев, что он смазывает свой член, Халдир понял, что он собирается делать, и задрожал, заливаясь краской смущения. Разрываясь между стыдом и желанием, он прошептал жалким голосом:
— Не надо… я не хочу… — осознавая с ужасом, что говорит сейчас то же самое и тем же самым тоном, что и Гилморн в те ночи, которые он провел с Халдиром и Орофином.
— Я же сказал, что не буду с тобой груб, — Гилморн словно прочел его мысли. — И не стану делать ничего, о чем ты сам меня не попросишь.
И конечно же, Халдир его попросил. А что ему оставалось делать, когда лихолесский развратник снова залез пальцами в его тесную дырочку и ласкал его изнутри, доводя до сумасшедшего экстаза! Халдир вздыхал, стонал, вскрикивал, дергался в путах, сжимал ногами талию своего любовника и умирал от стыда, слыша свой собственный умоляющий голос. Наконец Гилморн сжалился и овладел им, осторожно, нежно, причиняя лишь немного боли, которая почти сразу же сменилась обжигающим удовольствием. Лориэнский эльф заорал во все горло от переизбытка чувств, когда его семя вылилось на руку любовнику, а тот кончил внутри него, вдохновленный судорожным сжатием всех его мышц. С трудом придя в себя после оргазма, Халдир обнаружил себя в объятиях Гилморна, тот отдыхал, прижавшись к его плечу и рассеянно поглаживая Халдира по животу. Еще Халдир обнаружил, что руки его свободны. Гилморн, улыбаясь, приподнялся на локте и поцеловал его в губы.
— Мне было очень хорошо с тобой, Хэл. Думаю, мы квиты.
Халдир отвернулся, заливаясь краской. Он был не в силах смотреть в озорные голубые глаза.
— Не воображай, что я тебе это прощу, — пробормотал он.
— Что ты, я и не надеялся заслужить твою признательность, — хихикнул Гилморн, начиная одеваться. — Может быть, Орофин сможет тебя утешить. Или ты его, уж как договоритесь.
Прежде чем уйти, он снова поцеловал Халдира, и тот, вздохнув, ответил на поцелуй. Этим сладким губкам невозможно было сопротивляться.
Халдир дал себе твердое обещание ни за какие коврижки не связываться больше с Гилморном. И вообще ни с кем из лихолесских эльфов. Святые Валар, но каков развратник! Предложить ему спутаться с собственным братом! Нет, он, конечно, не будет спорить с тем, что Орофин весьма привлекательный эльф, и… Интересно, что Гилморн имел в виду под «хорошими задатками»?
Гилморн был доволен собой. Месть удалась ему в совершенстве! Наглый Халдир, умоляющий взять его, сделать с ним все, что душа пожелает, и сдержанный Орофин, ласкающий его нежными губами, дрожа от желания! Эти воспоминания дарили ему чувство триумфа и почти физического наслаждения. Зато картины того, как братья гнусно его использовали, поблекли в его памяти окончательно.
Удовольствие стало еще более полным, когда по заслугам получил и Румил. Гилморн не мог простить юному эльфу того, что тот не пожелал вмешаться и бросил его на милость своих братцев, хотя понимал, что дело нечисто. С другой стороны, вина его была не столь велика, чтобы использовать против него оружие такой же убойной силы, какое он использовал на его братьях.
После недолгих раздумий Гилморн изобрел небольшую, но вполне достойную пакость и немедленно воплотил ее в жизнь. На глазах примерно у десятка эльфов он подкрался к Румилу, обнял его рукой за талию, чмокнул в губы и сказал томным голосом с непередаваемым выражением на лице: «Дорогой, ночь была потрясающая!» Кругом раздались смешки, Румил покраснел до кончиков ушей, а Гилморн прошептал ему на ухо: «Это отучит тебя потакать твоим развратным братцам!» — и испарился, довольный собой еще больше, чем раньше. Его собственную репутацию вряд ли что-то могло испортить, а вот Румил после его вольной выходки какое-то время побудет мишенью для острот и намеков.
Гилморн тепло попрощался с Келеборном и Галадриэлью, даже забыв смутиться и покраснеть обычным порядком при взгляде на лориэнского лорда, получил письмо для короля Трандуила и покинул Карас Галадон. Напевая себе под нос, он шел через лес к эльфийскому посту на границе, где оставил свою лошадь, когда его окликнул сзади знакомый голос. Его догнал слегка запыхавшийся Румил.
— Послушай, Гилморн, я… я хочу извиниться, — нерешительно сказал он, снова краснея. — За себя и за моих братьев тоже. Они не имели права так поступать, а я должен был их остановить. Я могу рассчитывать… как-то заслужить твое прощение? — он коснулся рукава лихолесского эльфа и робко заглянул ему в глаза.
— Конечно, можешь, — ответил Гилморн, без промедления обнимая его за талию и целуя в губы.
Колени у юного эльфа подогнулись, и он пролепетал:
— Что ты делаешь?
— Соблазняю тебя, — честно сказал Гилморн и снова его поцеловал. — Разве тебе не нравится? А так?
— Нравится, но… Эру… Ооо… Ммм…
— А вот так? — продолжал безжалостный мучитель. — Если скажешь «нет», я тут же прекращу.
Румил закатил глаза, застонал и без единого протеста позволил унести себя в заросли кустарника.
…В Лориэне Гилморна запомнили надолго.
October 29 — November 6, 2002 © Tiamat
Ночи Эсгарота
