Гилморн

напоить своего эльфийского друга и урвать пару поцелуев, а то и больше, но он даже не представлял себе, как эльфы умеют пить. Когда он уснул за столом, пробормотав его фальшивое эльфийское имя, Гилморн был почти трезв. И это он урвал поцелуй с алых губ Амриса, воспользовавшись его беспомощным состоянием. Если Амрис что и запомнил, то принял за свой эротический сон.

— Как здорово, что ты зашел. Я уже успел соскучиться! — произнес Гилморн проникновенно.

Эру, и он еще считал смертных загадочными! По лицу Амриса можно было читать, как по книге. Губы юноши дрогнули, и на секунду на лице отобразилось страдание. Весь его вид словно кричал: «О, Эннеари, знал бы ты о моих чувствах к тебе!» Но юноша не смел проявить их. А если бы и посмел, что толку? В его глазах лорд Эннеари был так наивен, что не понял бы даже откровенного признания в любви. Гилморн позаботился просветить его относительно «Законов и обычаев эльдар», и Амрис был уверен, что среди эльфов любовь к смертным крайне редка, любовь мужчины к мужчине неизвестна, а секс без любви попросту невозможен. Несчастный юноша страдал, и в страданиях его Гилморн видел себя, как в зеркале. Разница была только в том, что Дэл никогда не дразнил его нарочно, как он теперь дразнил Амриса. Но когда объект твоих воздыханий улыбается тебе, говорит ласковые слова, берет за руку, обнимает за плечи, приближает лицо к твоему, так что ты видишь близко-близко его ресницы, глаза и губы, и тебе кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а в паху разгорается обжигающий огонь… и ты сходишь с ума, зная, что он не понимает, что делает с тобой… о, как это мучительно… и все же, несмотря ни на что, сладко.

Когда Амрис увидел, что за книга в руках у Гилморна, челюсть у него отвалилась.

— Тебе что же, нравится это? — спросил он, запинаясь.

— Конечно! — с воодушевлением откликнулся Гилморн. — Прекрасный образец харадской книгописной традиции, видишь, текст следует права налево, и листы сшиты в обратном порядке. А какое качество иллюстраций! Типичная гравюра на меди!

Амрис только вздохнул.

Послонявшись по библиотеке, он наугад вытянул какую-то книгу с полки и уселся на подлокотник кресла Гилморна. Эльф сделал вид, что не замечает, как юноша пялится на его профиль. Молчание долго не продлилось. Амрис вдруг спросил:

— Эннеари, а что, все эльфы вот так заплетают волосы? — и, едва дыша, коснулся одной из косичек Гилморна, провел по ней пальцами, склонившись, так что прядь его черных прямых волос защекотала щеку эльфа.

— Нет, обычно они заплетают одну косу на затылке и две за ушами, чтобы волосы не лезли в глаза. Но мне это кажется слишком скучным. Гораздо красивее, когда две косы спускаются с висков, обрамляя лицо… («А когда я заплетаю этак сто косичек, зрелище совершенно неприличное, помнится, Элронд чуть пирогом не подавился, когда меня увидел»)

Амрис, очевидно, его не слушал. Он уже поглаживал не сколько льняные пряди эльфа, сколько белую шею под ними, как бы невзначай забираясь пальцами под ворот расстегнутой рубашки, до самой ключицы.

— У тебя такие красивые волосы, — шепнул он, но ему явно хотелось сказать что-то другое.

— Ты говоришь мне комплименты, как девушке, Амрис. («Уж я-то вел себя посмелее!»)

— Ты красивее любой девушки, Эннеари.

— Ну что ты, я красив не более, чем любой другой эльф. Видел бы ты нашего принца! («Когда он полусонный и пьяный вдребадан, губки у него такие сладкие и горячие…»)

— Я б тогда, наверное, вообще умер, — пробормотал Амрис, убирая руку и отворачиваясь. Гилморн прекрасно его расслышал, но предпочел переспросить:

— Что-что? («Точно, лапочка, умер бы, потому что его высочество не дает. В отличие от меня»)

— Нет, ничего. Эннеари, я… — Амрис сполз на пол, к ногам Гилморна, и прижался щекой к его коленям. — А люди кажутся тебе красивыми?

— Конечно. Иногда я смотрю на тебя и думаю… («…закрываешь ли ты глаза, когда берешь в рот»)

Амрис буквально впился взглядом в Гилморна и, кажется, дышать даже забыл.

— …как ты благороден и добр, и как мне повезло стать твоим другом.

Юноша издал вздох, похожий на стон, и прижал руку ко рту. Несколько долгих секунд он вглядывался в лицо эльфа, но оно было спокойным и безмятежным.

— Извини, я вспомнил… мне надо идти… — выдавил он, вскочил и бросился прочь из библиотеки.

Гилморн отшвырнул книгу и последовал за ним.

Амрис остановился пролетом ниже, на площадке широкой лестницы, идущей по спирали вдоль внутренней стены башни, у стрельчатого витражного окна. Он уткнулся лбом в разноцветные стеклышки. Плечи его поникли, волосы закрыли лицо, и до Гилморна донесся явственный всхлип. Беспомощный и потерянный, Амрис вызывал такое бешеное желание, что эльф не колебался ни мгновения. Неслышно сбежав по лестнице, он схватил юношу в объятия. Амрис повернул к нему голову и получил поцелуй прямо в полуоткрытый от изумления рот. Быстрые пальцы эльфа стащили с него камзол, спустили с плеча рубашку, губы перепорхнули на скулу, линию челюсти, шею, плечи. Амрис вздыхал, глаза его закатывались, он прижимался к Гилморну, откидывая голову на его плечо и подставляя лицо под его поцелуи. Он был охвачен таким возбуждением, что едва понимал, что происходит, просто отдал себя покорно в полную власть Гилморна. Руки эльфа заскользили по его телу, жадно лаская. Юноша и не заметил, как штаны его оказались спущены к коленям. Он только почувствовал, как нежные ладони тискают его голые ягодицы, живот, бедра, восставший член, застонал в голос, изогнулся всем телом, опираясь на стену, подставляя своему партнеру зад, и сразу же Гилморн вошел в него. И начал двигаться размашисто, сильно, и Амрис стонал, не переставая, встряхивал головой, притягивал Гилморна за бедра ближе к себе. Гилморн зажал ему рот, не потому, что кто-то мог услышать его стоны — кругом в этот час не было ни одной живой души, — нет, ради того, чтобы еще больше почувствовать власть над ним. Амрис схватился за свой член, стонать он уже не мог, дыхание срывалось, он облизывал пальцы Гилморна, вздрагивал всем телом, упирался свободной рукой в стену, подаваясь навстречу толчкам эльфа, словно стремился слиться, раствориться в нем… он вздрогнул, сжимая ягодицы, яростно работая рукой, вскрикнул, семя его брызнуло на стену, еще несколько движений — и Гилморн тоже кончил, зарывшись лицом в черные волосы Амриса.

У него даже дыхание не сбилось — он же эльф, может так развлекаться часами и даже не вспотеть. Зато Амрис едва держался на ногах и никак не мог отдышаться. Гилморн удерживал его одной рукой за талию, а второй — поперек груди.

— Тебе понравилось? — промурлыкал он в самое ухо юноши.

Он самую чуточку волновался. Все-таки ему нечасто приходилось бывать сверху… ну, в данном случае — как говаривал Арт, с другой стороны… — желания как-то не возникало… помнится, пару раз Дэл сам просил его, из дурацкого чувства чести, но гордый нолдо никак не мог толком расслабиться и удовольствия особого не получал, поэтому они прекратили эксперименты… ну, и кое-какие приключения потом… видно, некоторую сноровку он приобрести успел, потому что юноша блаженно простонал:

— Манвэ, Варда и все валар… я сплю, должно быть…

— Разве это похоже на сон? — и Гилморн медленно двинул членом туда-сюда в попке юноши. У него все еще стояло и могло стоять так долго, как ему хотелось заниматься сексом. — Хочешь еще?

Амрис вскрикнул и закинул руку на бедро эльфа. Ни слова больше не говоря, Гилморн поставил его коленями на ступени лестницы, на его собственный щегольской камзол, и трахнул еще раз. Так ему была хорошо видна татуировка на правой ягодице Амриса, и сами белые ягодицы, и этот вид заводил его невероятно. Потом они долго целовались на тех же ступенях, не обращая внимания на впивающиеся в бока твердые камни, и бедный мальчик никак не мог выпустить эльфа из объятий, слово боялся, что в то же мгновение тот растворится в воздухе. Гилморн ласкал и нежил в ладони его член, уже обмякший после двух оргазмов, запускал пальцы в шерстку в паху, которая была такой же черной, как волосы на голове, но в отличие от них кудрявой.

Они ничего не говорили друг другу. Слова были не нужны. И что они могли сказать? «Я сплю с