недели, а она как будто и не собирается уходить.
Неохотно беру трубку и начинаю обзванивать фирмы из списка, а как только часы в углу компьютерного экрана показывают полдень, вскакиваю, хватаю сумку и выхожу из опостылевшего офиса. По пути в кафе, что на соседней улице, набираю номер отца.
— Привет, золотце!
— Пап, я больше так не могу! — ною я. — Я не то что не продвигаюсь вперед, я деградирую! А ее совершенно не интересует, на что я способна, могу ли приносить фирме больше пользы. Сегодня она застукала меня на месте преступления — я всего лишь заглянула в свой почтовый ящик! Словом, все идет черт знает как.
— А Сара так и не появлялась? — озабоченно спрашивает отец.
— Нет, как будто провалилась сквозь землю.
— Подожди еще какое-то время и, если ничего не изменится, ищи другую работу.
— Да… — несчастно произношу я. — Только не очень это приятно — снова рассылать резюме, ждать ответа. И на собеседования не наездишься, когда целый день работаешь. — Тяжело вздыхаю.
— Раз так складываются обстоятельства, ничего не поделаешь, — говорит отец. — Ты, конечно, смотри сама, я, ты ведь знаешь, не считаю возможным вмешиваться в твою жизнь, но, похоже, у тебя нет другого выбора.
— Да уж…
— А в остальном как дела? — интересуется он. — С кем-нибудь встречаешься?
— Гм… — Вспоминаю о Максуэлле Деннарде и почему-то краснею. — Постоянно — ни с кем. Но недавно познакомилась с одним парнем. Он сценарист и режиссер, снимает фильм, в главных ролях — Джанин Грейсон и Оливер Райдер.
Отец присвистывает.
— Очень интересно.
— У нас с ним ничего такого, — торопливо прибавляю я. — Во всяком случае, пока. И потом… В общем, не буду торопить события.
— Конечно. — Отец некоторое время молчит, но даже по тому, как он дышит, я понимаю, что разговор не окончен. — Да, кстати… Я все-таки надумал съездить в отпуск. Может, слетаю на Барбадос.
Я рада — папа не отдыхал несколько лет подряд, весь в работе, о себе совершенно не думает, — но догадываюсь, с кем он хочет поехать, и вся внутренне напрягаюсь. Проходит мгновение, другое… Я молчу, не прибавляет ни слова и отец. Может, все же она отказалась составить ему компанию? — с надеждой размышляю я. Он ведь сказал «задумал» и «слетаю» в единственном числе.
— И Нина будет свободна, — сдавленным голосом произносит он. — Мы, наверное, поедем вместе.
У меня обрывается сердце. Последнее время отец не упоминал о своей пассии, и я надеялась, что их страсть поостыла, во всяком случае что все не столь серьезно. Напрасно. Очевидно, папа просто-напросто понял, что мне неприятно о ней слышать, и щадил меня.
— Очень хорошо, — отвечаю я, стараясь казаться спокойной, но сознавая, что мой голос звучит неестественно. Эх, кого-кого, а отца я не желаю расстраивать, что бы ни случилось. Если бы не Нина…
— Мы еще не решили точно, — оправдывающимся тоном произносит он.
— Угу, — мычу я, не зная, что говорить.
— Может, передумаем. — Отец вздыхает и прибавляет совсем другим голосом: — Ладно, золотце, держи меня в курсе дел. Насчет работы. И по пустякам не расстраивайся.
— Постараюсь.
— Люблю тебя.
— И я тебя люблю, пап.
В дверь звонят четыре раза подряд, потом громко стучат. Я устала на проклятой работе как собака. Лучше бы с утра до вечера без передышки занималась чем-то толковым; я же почти бездумно нажимала телефонные кнопки. От безделья сильнее устаешь. Плетусь к двери, на ходу надевая домашнюю футболку. Я прекрасно знаю, кто пожаловал. Без приглашения и предварительно не звоня, ко мне заявляется только Элли.
— Салют! — восклицает она, с торжественным видом поднимая бумажный пакет. Опять накупила в «Макдоналдсе» гамбургеров и хот-догов. Как ей удается оставаться при этом в прекрасной форме — ума не приложу. Я поднимаю руки.
— Нет уж, я эту гадость есть отказываюсь.
— Как хочешь! — Элли проходит в гостиную, устраивается на диване и ставит пакет на колени. — Мне больше достанется.
Кривлю губы.
— Что произошло, Келли? — спрашивает Элли, доставая ход-дог.
— В каком смысле?
— Сегодня я еду на съемку этой идиотской рекламы, а мне звонит… Угадай кто?
Я сразу понимаю, о ком речь, но прикидываюсь озадаченной.
— Сам Максуэлл Деннард! — провозглашает Элли. — Говорит, хотел бы снова посмотреть мои видеоматериалы. Обещать ничего не обещает и пока ничего не может предложить, но чтобы знать на будущее… Правда, он упорно зовет меня «Лиз». Лиз! — Она негодующе встряхивает волосами, кладет ноги на столик и с прищуром смотрит на меня. — Признавайся, что ты ему наболтала.
— Ничего особенного, — отвечаю я, пожимая плечами. — Во всяком случае, ничего такого, что не соответствует действительности.
Звонит мой сотовый, и мы с Элли одновременно поворачиваем головы. На экранчике высвечивается неизвестный номер.
— Он! — с сияющими глазами объявляет Элли.
Я машу в ее сторону рукой, беру телефон и иду в другую комнату. Элли, явно умирая от любопытства, крадется за мной следом, не очень-то стараясь идти бесшумно. Нажимаю на кнопку приема.
— Алло?
— Келли? Это Максуэлл. Ну как, ты принимаешь мое предложение?
Смеюсь.
— Я подумала, это шутка.
— Вовсе нет. Твои советы прямо-таки чудодейственны. Если завтра встретимся, я все расскажу. Уделишь мне часок-другой?
Элли корчит потешные рожицы. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть ее, потому что — странное дело! — хочется побыть с голосом Максуэлла один на один. Он звучит по-другому: более спокойно и даже немного ласково.
— В котором часу? — спрашиваю я.
Элли дергает меня за рукав, но я не обращаю внимания на ее выходки.
— В пять тебе будет удобно? — спрашивает Максуэлл. — Надеюсь, оптики в это время еще работают.
Улыбаюсь. Похоже, он и правда решил во всем следовать моим советам. Забавно.
— Отлично. В пять. Где?
— Если хочешь, я за тобой заеду, — предлагает Максуэлл.
Я, хоть и не привыкла раздавать малознакомым людям свой адрес, тотчас говорю, где живу.
— До завтра, зеленоглазая Келли, — произносит Максуэлл до головокружения медленно, и по моим голым рукам бегут мурашки.
— До завтра, — бормочу я.
Подруга рывком разворачивает меня к себе лицом, как только я убираю от уха трубку, и с шутливо- возмущенным видом подбоченивается.
— Ах вот, оказывается, в чем дело! — восклицает она. — У них шуры-муры!
— Никакие не шуры-муры, — бормочу я, пытаясь скрыть смущение, но губы растягиваются в предательски довольной улыбке.
— Кого ты пытаешься надуть, старую мудрую тетку Эл?! — с несерьезной требовательностью
