Но более всего поразил Дебору хозяин кабинета. Как ни удивительно, в его лице не было ничего сурового, а в том, как он поднялся из-за стола и пошел гостье навстречу, почувствовалось столько достойной безыскусственности, что Дебора сразу угадала в нем человека в высшей степени порядочного.
– Здравствуйте, мисс Пауэлл! – весьма доброжелательно, несмотря на всю свою нелюбовь к журналистам, поприветствовал ее он. – Прошу, присаживайтесь!
Обменявшись с Кейджем рукопожатиями, Дебора прошла к одному из кресел и села в него; коммерсант расположился во втором.
– Чай или кофе будете? – радушно спросил он.
– Нет, благодарю. – Дебора улыбнулась и покачала головой. Чем дольше она находилась в компании Кейджа, тем все большей симпатией проникалась к нему. – Признаться, я не ожидала, что встреча начнется именно так. И вообще совсем другим вас представляла, – сказала она, доставая диктофон и блокнот с ручкой.
– Серьезно? – Кейдж рассмеялся. – Каким же?
– Строгим, не скрывающим к нашему брату неприязни. Я думала, вы в первое же мгновение окинете меня осуждающим взглядом и заявите что-нибудь типа: у нас всего пять минут.
Кейдж удобнее сел в кресле, и Деборе вдруг представилось, что они не в офисе, где решаются дела на тысячи долларов, а в гостиничном зале отдыха.
– Журналистов я действительно не люблю, – просто сказал Кейдж. – И не без веских на то оснований. – Он прищурился и внимательнее всмотрелся в лицо посетительницы. – Но вы внушаете мне доверие, хоть мы и знакомы всего-то несколько минут.
Польщенная Дебора открыто улыбнулась.
– Приятно слышать. А что это за веские основания? Если, конечно, не секрет.
Лицо Кейджа слегка потемнело.
– Видите ли, многим журналистам, даже опытным и вроде бы талантливым, свойственно искажать смысл всего, что им говоришь. Знаете ведь, бывает, даже от перестановки слов в предложении меняется сама суть.
Дебора понимающе кивнула.
– Я читаю те немногие интервью, которые согласился дать, и не узнаю себя! – с чувством воскликнул Кейдж, и Деборе пришла мысль: ему бы больше пошло быть артистом – очень выразительная у него внешность. – Складывается впечатление, что я с малолетства только об одном и мечтал: добиться славы и денег. – Кейдж усмехнулся.
– Разве это не так? – удивилась Дебора.
– Естественно, нет. – По лицу коммерсанта пробежала тень досады. – Я вообще человек не тщеславный. Организовать свое дело, полностью реализовать себя в жизни – вот к чему я всегда стремился.
Фиона расширила глаза, несколько секунд обдумывала, правильный ли сделала выбор, став журналистом, и не допускает ли тех же ошибок, что ее собратья, мысленно ответила себе «нет» и смело посмотрела Кейджу в глаза.
– А я, готовясь к беседе с вами, именно с этого и хотела начать – с детской мечты.
Кейдж снова засмеялся.
– Можно сказать, я прочел ваши мысли.
– В самом деле.
– Кстати, я тоже к этой встрече подготовился, – сказал коммерсант, внезапно посерьезнев. – Прочел несколько ваших статей, которые буквально вернули мне веру в современную журналистику.
У Деборы слегка покраснели щеки, но она не сконфузилась, лишь благодарно улыбнулась.
– Наверно, вы мне льстите.
– Ничуть. Зачем мне это?
Дебора повела плечом.
– По поводу некоторых тенденций экономического развития вы высказываетесь очень неожиданно и точно, – немного сузив глаза, произнес Кейдж. – Это главное, что меня подкупило.
– Потому вы и согласились со мной встретиться? – спросила Дебора.
– Да, – простодушно ответил коммерсант. – Ваших глаз я ведь еще не видел.
– Моих глаз? – Дебора моргнула, не совсем понимая, что Кейдж имеет в виду.
– Очень они у вас честные, – пояснил тот, видя ее замешательство. – И ясные.
Дебора ответила очередной улыбкой. И, включив диктофон, начала задавать заранее подготовленные вопросы о текущих делах Кейджа, его взглядах на экономику и коммерческих планах. Отвечал он непринужденно и с готовностью, отчего вести разговор было одним удовольствием. Когда Дебора подвела беседу к заключению и, произнеся слова благодарности, уже собралась уйти, Кейдж остановил ее внезапным предложением.
– Может, составите мне компанию за обедом? – спросил он с таким видом, будто был не известным на весь Вашингтон человеком, а обыкновенным парнем и ее старым приятелем.
– Я? – От растерянности Дебора засмеялась.
– Вы уже пообедали? – Кейдж посмотрел на часы. – Я за делами о еде частенько вообще забываю.
Дебора покачала головой.
– Нет, я тоже еще не обедала.
– Тогда я приглашаю вас! – с воодушевлением воскликнул Кейдж. – Ресторанчик у нас внизу небольшой, но повара просто отменные – сейчас сами убедитесь.
У Деборы не было другого выхода – она приняла предложение. Впрочем, не без радости. Общаться с удивительным Кейджем доставляло истинное наслаждение, узнать его поближе не мешало и с чисто профессиональной точки зрения.
– Подождите минутку, – засуетился коммерсант, быстро возвращаясь за стол. – Я только выключу компьютер – после обеда поеду по делам, сюда, возможно, больше не вернусь.
– Конечно, – сказала Дебора, с интересом за собеседником наблюдая.
Ресторан оказался весьма уютным, а фирменное блюдо – потрясающе вкусным.
– Мясо очень нежное, – похвалила Дебора, попробовав кусочек. – Почти как в гуляше у моей мамы.
Кейдж заинтересовался.
– Она любит готовить?
– Обожает. Еще больше любит, когда говоришь ей за угощения спасибо.
Кейдж расплылся в улыбке.
– А вы умеете готовить?
– Очень скверно, – честно призналась Дебора. – С такой мамой нет нужды этому учиться.
– Вы живете с родителями?
Дебора засмеялась.
– Мы как будто поменялись ролями. Теперь вопросы задаете вы, а я только отвечаю, хоть, в отличие от вас, и не представляю собой ничего интересного.
– Мне в вас интересно все, – с прищуром проговорил Кейдж. – Сам удивляюсь.
Дебора несколько смутилась. Кейдж вел себя так, будто увлекся ею.
– Да, я живу с родителями, – ответила она, возвращаясь к нейтральной теме. – Мы с ними чудесно ладим: они не пытаются заглянуть мне в душу, выведывать, что происходит в моей личной жизни, поучать меня, ну, знаете, как это бывает.
Кейдж весело засмеялся.
– Еще как знаю. У меня тоже замечательные родители, но отец, пока я в восемнадцать лет от них не удрал, все считал, что мной надо руководить, а я не мог с этим смириться. Если б я жил с ними до сих пор, папа бы и сейчас читал мне морали. – Он покачал головой. – Вам в этом смысле повезло больше.
– Точно.
– Зато сразу после того, как я зажил самостоятельно, отец резко изменил ко мне отношение.
– Зауважал, – догадалась Дебора.
– Наверное. – Кейдж кивнул. – Увидел, что я не беспомощный мальчик, а уже взрослый человек, и
