– Эй, подожди. Совсем забыл.
Дебора остановилась и повернула голову.
– О чем?
– Понимаешь… Один мой приятель… Мы вместе ходим на тренировки… В общем, в тот день, когда ты заезжала за мной… Помнишь, у меня была сломана машина, а ты как раз брала в тех краях интервью?
Дебора напрягла память.
– Ну да, припоминаю.
– Короче, одному из парней ты сильно понравилась, – выдал Герберт, следя за ее реакцией. – Он был бы счастлив, если бы я вас познакомил.
Дебору как будто ударили по щеке. Как она ни старалась избавиться от этих воспоминаний, но все еще так прекрасно помнила вкус Гербертовых губ, что, услышав из них предложение свести ее с каким-то там парнем, почувствовала себя страшно оскорбленной.
– Зовут его Рейнер, Рейнер Питерсон, – торопливо, словно понимая, что слушать его долго Дебора не станет, заговорил Герберт. – Он весьма толковый, выносливый…
Дебора нахмурилась.
– Ты что, решил подработать брачным агентом? – перебила друга она.
Герберт растерянно покачал головой.
– Нет… Но ты ведь мне помогаешь с Фионой, – нашелся он.
– Потому что ты сам меня об этом просишь! – отчеканила Дебора. – А твоего Райнера или как его там…
– Рейнера, – пробормотал Герберт.
– Вот-вот. Я его в глаза не видела и в услугах сводника не нуждаюсь! – Она снова резко повернулась и решительно направилась к дому, успев, впрочем, заметить, как изменилось выражение Гербертова лица – оно с ее последними словами будто просветлело. А может, ей это только показалось.
Поболтав с родителями и поужинав, Дебора уединилась наконец в своей комнате и, вместо того чтобы сразу лечь и постараться от всего отдохнуть, опять погрузилась в раздумья. Иначе не могла – события развивались не совсем так, как ей того хотелось. Вернее, совсем не так.
Герберт вел себя теперь не как всегда. Стал более подозрительным и скрытным, что Дебору, и без того-то страдавшую, все время сбивало с толку. Что он хотел сказать ей своими пристальными взглядами, необычными интонациями, обескураживающей растерянностью? Откуда все это взялось? Неужели из той их ночи?..
Та ночь… Ощущения, которые Деборе посчастливилось тогда испытать, как бы сурово она ни приказывала им молчать, жили в ней теперь всегда, ночью и днем. Когда мысль упрямо сосредотачивалась на них одних, ее охватывала легкая паника.
А что, если я не смогу убить эту любовь? – в испуге думала Дебора. Что, если однажды, в самую неподходящую минуту, она против воли вырвется наружу? Нет, этого допустить нельзя. Надо что-то придумать, найти какой-то выход…
Может, выждать определенное время? Не видеться с Гербертом, скажем, до конца недели? До воскресенья? За эти дни укрепятся их отношения с Фионой, в субботу они отправятся на прогулку, а я встречусь с Фрэнсисом… Может, попытаться влюбиться в него? Тогда все проблемы решатся.
Она представила выразительное лицо Кейджа, и на губах заиграла улыбка, но душа наполнилась лишь умилением и желанием стать для Фрэнсиса другом. Больше ничем.
– Ладно, там видно будет, – пробормотала она, беря телефонную трубку. – Сейчас главное исчезнуть.
Джозефина ответила на звонок после третьего гудка.
– Привет! – сказала Дебора. – Послушай, Стив у тебя сейчас живет?
– Нет, – расстроенно ответила Джозефина. – У него до середины следующей недели страшная запарка на работе, мы с ним и видеться-то почти не будем.
Дебора с облегчением вздохнула. Хоть в этом-то ей повезло.
– И ты скучаешь одна? – многозначительно спросила она.
– От тоски скоро взвою, – пожаловалась Джозефина. – Ты ведь знаешь: мне надо все время с кем-то общаться, веселиться, смеяться.
– Не взвоешь, – торжественно пообещала Дебора. – Я готова тебя спасти.
– Ты что?.. Согласишься пожить у меня? – недоверчиво спросила Джозефина.
– Да! – воскликнула Дебора. – С завтрашнего дня и до конца недели.
– Ур-р-ра! – прокричала Джозефина, едва подругу не оглушив. И лишь дав выход радости, поинтересовалась: – А что это ты вдруг? Поругалась с родителями?
Дебора зажмурилась.
– Нет. Просто хочу сменить обстановку. Устала, неважно себя чувствую, мысли дурные в голову лезут.
– А-а, это от переутомления, – тотчас поставила диагноз Джозефина.
Если бы, мрачно подумала Дебора, смахивая со щеки выкатившуюся из глаза слезинку.
– А может, нам устроить с тобой каникулы и махнуть куда-нибудь на курорт, а? – вдохновенно предложила Джозефина. – Стив второй год не берет отпуска, по всей вероятности, в ближайшее время и не возьмет.
– Зануда твой Стив, – не удержалась Дебора.
– Ну-ну, – вступилась за любимого ее подруга. – Ты его просто плохо знаешь.
– Наверно, – поспешила исправить ошибку Дебора, размышляя о том, не поехать ли ей, и правда, на каникулы. На расстоянии быстрее забуду о чувствах к Герберту, подумала она, приводя доводы в пользу подружкиной затеи. Забуду о Фионе, обо всей этой безумной истории, может, даже повстречаю кого-нибудь, кем увлекусь сильнее…
А существует ли такой человек? – возник вопрос. Чем, к примеру, плох Фрэнсис? Если бы я была в состоянии отделаться от страсти к Герберту с помощью другого мужчины, то наверняка влюбилась бы во Фрэнсиса. Но он не трогает моей души, значит, никакие заморские принцы меня не спасут…
– Ну так как? – озадаченная продолжительным молчанием, спросила Джозефина.
– Нет, с каникулами давай подождем, – пробормотала Дебора, подумав вдруг о том, что по прошествии времени, может, взглянет на задумку о путешествии иначе.
– Хорошо, – согласилась Джозефина. – А приезжай ко мне прямо сейчас? Еще ведь не слишком поздно. Даже прогуляться перед сном еще успеем. Какой смысл ждать до завтра?
Дебора решила вдруг: так и в самом деле лучше. А то Герберт, чего доброго, надумает снова позвать меня или явится сам.
– Прогуляться перед сном? – протянула она. – Неплохая мысль. Что ж, жди. Через полчаса буду у тебя.
– Ур-р-ра! – снова возликовала жизнерадостная Джозефина.
Что-то шло не так. Точнее, как раз по плану, но Герберта ход событий совсем не радовал. Сильно изменились их отношения с Деборой, и виною тому был он сам, от этого Герберт чувствовал себя страшно неуютно и не имел понятия, как теперь быть.
Черт знает почему, каждую свободную минуту он размышлял о том, с кем соседка встречается и, главное, как на нее смотрят богатые коммерсанты и прочие интересные люди, о которых она с таким увлечением пишет в своих статьях. В памяти то и дело оживали восторженные отзывы о ней Питера, то, как он изобразил ее грудь, как загорелся идеей представить ей Рейнера.
Вопрос с Рейнером отпал сам собой, благо Герберту хватило смелости рассказать о приятеле Деборе. Она ничуть предложением не заинтересовалась, напротив, обозлилась, что Герберта, как ни странно, успокоило.
О Фионе он вспоминал лишь на работе. И только там снова попадал в плен ее чар. Впрочем, и здесь все стало удивительным образом меняться. Несравненная красота Фионы как будто немного померкла, когда, в очередной раз обедая с ней и разговаривая, Герберт пришел к неожиданному выводу: она, несомненно, ангельски хороша, но… умом, скажем прямо, не блещет.
Поддерживать серьезные беседы Фиона, как выяснилось, не умела, читать не любила и чуть ли не
