– Нет, я для нее слишком маленький. Если уж ухаживать, то лучше за Молли. Есть у нас одна такая девочка. А за мисс Лесли пусть поударяют дяди.
– Приударяют, – с улыбкой поправил его Рассел.
– Ну да. Дяди, как ты. У тебя, кстати, тоже больше нет жены…
Сегодняшнее утро обещало стать началом новой эры. Поговорю с ней сразу же, размышлял Рассел, принимая душ, обливаясь холодной водой и бреясь. Скажу, что действительно не знал, насколько еще молод душой, что после прошлого воскресенья как будто заново родился. Что скоро увижу детей и что хотел бы… разделить жизнь с самой непредсказуемой и искренней женщиной на свете…
Когда он уже оделся и торопливо пил кофе, в дверь позвонили.
Кто бы это? – недовольно подумал Рассел.
Большие кухонные часы – мать Йоланды привезла их много лет назад из Квебека – показывали шесть тридцать. По воскресеньям в столь ранний час вся округа еще спала, а газеты привозили намного позже. Недоуменно пожимая плечами, Рассел с кружкой в руке вышел в прихожую. Отвлекаться на посторонние дела ужасно не хотелось. Он пообещал Лесли, что явится точно в семь, а времени оставалось ровно столько, чтобы допить кофе, сесть в машину и доехать до собачьей гостиницы. Открыв дверь и увидев на пороге Йоланду, он чуть не выронил из руки кружку. Кто-кто, а она после всего, что случилось, не должна была появляться в этом доме. Тем более в столь неподходящее для визитов время.
– Йоланда?! Что-то случилось?! – выпалил он, вдруг подумав, что стряслась какая-нибудь беда с детьми. – С Томми?! Или с Шелли?!
Йоланда переступила через порог и вытянула вперед руку. Если бы Рассел не отошел на пару шагов назад, ее ладонь уперлась бы ему в грудь.
– Успокойся, они целы и невредимы. – Ее голос прозвучал подозрительно сладко.
Рассел заметил, что за год она сильно изменилась. Удивительно, но отнюдь не в лучшую сторону. От внешних уголков ее глаз веером расходились морщинки, нижние веки чуть припухли – от слез, бессонницы или возраста. Светлые волосы лежали беспорядочнее прежнего, хоть и было видно, что она старательно пыталась уложить их гелем. Лицо похудело, и без того большие глаза казались выпученными. Может, морщинки и припухлости появились еще при нем, но в последние месяцы совместной жизни они мало общались, а если и общались, то ссорились. Рассматривать друг друга не было ни желания, ни возможности.
Йоланда закрыла дверь и загадочно улыбнулась. Рассел мгновение-другое подождал объяснений, но она так и не вымолвила ни слова, и его охватило недоброе предчувствие.
– Послушай, Йоланда, если твое дело не срочное…
– Я и сама не знаю, срочное оно или несрочное, – нараспев произнесла она, без приглашения проходя в гостиную и внимательно рассматривая все вокруг. Точнее, знаю. Да, тут медлить нельзя. Не то будешь локти кусать, век себе не простишь. Она резко повернула голову и взглянула на вошедшего за ней следом и остановившегося у дверей Рассела. – Ты один? Я случайно не помешала?
Рассел опустил чашку с остатками кофе на полку с книгами и нетерпеливо потряс руками.
– Я один, но, понимаешь…
– Что-то ты, смотрю, не очень мне рад, – заметила Йоланда, прищуриваясь, отчего морщинки вокруг глаз стали намного более заметными.
– Йоланда, я спешу, – не понимая, что за игру она затеяла, тверже сказал Рассел.
– Это в воскресенье-то? – Йоланда принялась рассматривать фотографии детей на стене, которые вешала собственными руками. – В былые времена по выходным ты позволял себе выспаться. Я помню. – Она повернула голову и бросила на него настораживающе томный взгляд. – Я много чего помню…
– Очень рад, Йоланда, – откровенно злясь, выпалил Рассел. Ее дешевый спектакль грозил испортить их отношения с Лесли. – Но, если ты не возражаешь, давай поговорим о том, что ты помнишь или не помнишь, как-нибудь в другой раз и лучше не здесь.
Йоланда обиженно дернула плечиком.
– А почему не здесь? Может, я соскучилась по этому дому, может, хочу хоть на время вернуться в прошлое. В конце концов, этот дом был и моим!
– Тогда, прошу тебя, посиди в нем одна, а я опаздываю и не могу составить тебе компанию!
Рассел развернулся, но Йоланда, проворно вышмыгнув из комнаты первой, преградила ему путь.
– Подожди, дай хоть я на тебя взгляну. – Она с настороженной внимательностью хищницы или неисправимой ревнивицы принялась всматриваться в его лицо. – Изменился. Но сложно сказать – подурнел или похорошел. С одной стороны, стал будто бы более суровым и взрослым, а с другой… – в ее глазах мелькнуло нечто страшное – негодование или жажда мести, – помолодел. Глаза горят, как у мальчика. – Она неестественно усмехнулась, прикрыла глаза и проворковала: – Как у двадцатипятилетнего мальчика, каким ты был, когда мы только познакомились. Помнишь нарциссы в весеннем парке, фонтан, первый поцелуй?
Рассел схватил ее за плечо и попытался отодвинуть, но Йоланда с неожиданным напором прижалась к нему, и пришлось ее оттолкнуть.
– Что ты задумала?! – потребовал он. – Выкладывай и уходи!
– Не кричи, – пробормотала Йоланда, снова вставая у него на пути. – Лучше посмотри, в каком я платье. – Она бесстыдно провела руками по груди, животу и бедрам, обтянутым нежно-желтой тканью. – Помнишь?
Это платье Рассел купил ей в Калифорнии, когда они вместе с двухгодовалым Томми ездили взглянуть на благодатные Лос-Анджелес и Сан-Франциско, понежиться на мелком теплом песке, полюбоваться бухточками, гранитными утесами и водопадами. Воспоминания о сказочном отдыхе грели их впоследствии долгие годы, порой даже помогали мириться после очередной ссоры.
– Когда я надела его впервые, в магазинной примерочной, ты назвал меня цыпленком, – с задумчиво- печальной улыбкой проговорила Йоланда. – Я специально храню это платье и, наверное, никогда не выброшу…
Где-то в самой глубине его сердца кольнуло острой иглой, и он на миг перенесся мыслями в те далекие солнечные дни, но ожившие в памяти картинки поразили блеклостью красок и неясностью очертаний. Пора тоски о прошлом безвозвратно прошла. Наступал новый этап счастливого настоящего, великих надежд и мечтаний о будущем. Следовало тотчас что-нибудь предпринять, чтобы удача не ускользнула из рук, как рыбешка в быстрой речке.
– Йоланда, я ни черта не понимаю! – жестко, почти грубо проговорил он, обходя бывшую жену и устремляясь к выходу. – Ты что-то замыслила, это ясно, но мне сейчас совершенно не до глупых интриг.
– Подожди! – Йоланда вцепилась ему в руку, но Рассел, не глядя на нее, продолжил путь. – Я хочу поговорить о детях, о том, как нам дальше жить! – прокричала Йоланда, едва поспевая за ним.
– Мы же договорились, что решим этот вопрос через неделю? – на миг приостанавливаясь, произнес Рассел.
– Да, но кое-что изменилось… – пробормотала Йоланда, и по тому, как забегали ее глаза, Рассел понял, что она хитрит. – Шелли и Том должны были уехать… с мамой… в Виргинию…
– В Виргинию? – Рассел отдернул руку. – Насколько помню, ни друзей, ни родственников у вас там нет.
– Нет… то есть… Они хотели съездить просто так… Побывать в Маунт-Верноне… – Йоланда явно лгала.
– В Маунт-Верноне?! – прогремел Рассел, недоверчиво прищуриваясь. – Шелли всего три года, ее впору везти в Диснейленд, а не в музеи президентов!
Йоланда задиристо вскинула голову.
– Вот и свозил бы!
– И свезу! Непременно свезу, – ответил Рассел. Приехать ровно к семи уже не успею, размышлял он, ни на секунду не забывая о Лесли. Что ж, придется опоздать. Но она все поймет. Эта хитрюга пустила в ход козырную карту – детей. С решительными действиями лучше повременить.
– Если хочешь, можешь погулять с ними прямо сегодня, – примирительным тоном произнесла Йоланда. – Мама в последние дни неважно себя чувствует, поэтому решила отложить поездку. Может, до ноября. Я
