после двух неудачных попыток и поспешных отступлений, руки вновь соприкоснулись.
— Ай да Фиб! — произнес Генри и сжал зеленую ладонь.
В первое мгновение лапа ящера, дернулась, стремясь высвободиться, а затем — Генри ощутил сильное ответное пожатие, такое долгое, что рука у него занемела. Очевидно, одобренные примером первого Фиба, его соплеменники подобрались поближе; к твини протянулось множество рук.
Остальные тоже спустились к воде и теперь обменивалась рукопожатиями с амфибиями.
— Вот что странно, — заметила Айрин, — каждый раз, когда я с ними соприкасаюсь, я начинаю думать о волосах.
Макс повернулся к ней.
— О волосах?
— Да, о наших волосах. У меня в голове возникает картинка — длинные белые волосы, поблескивающие на солнце.
Ее рука инстинктивно поднялась к собственным мягким локонам.
— Слушай-ка, — неожиданно вмешался Генри. — Я это тоже подметил. Это появляется у меня только тогда, когда я касаюсь их ладоней.
— А ты, Артур? — поинтересовался Макс.
Артур только кивнул, приподняв брови. Макс улыбнулся и шлепнул кулаком по ладони.
— Ну что ж, примитивный вид телепатии — слишком слабый, чтобы ощущаться без физического контакта, и даже даже тогда пригодный лишь для передачи некоторых простых образов.
— Но почему волосы, отец? — спросил Артур.
— Может быть, наши волосы заинтересовали их в первую очередь. Они никогда не видели ничего подобного и… и… ладно, кто из нас в силах объяснить их психологию?
Он неожиданно присел на корточки и смочил водой свой длинный хохолок. Вода вспенилась, когда фибы, взметнув зеленые тела, придвинулись ближе. Зеленая лапка осторожно скользнула по тугому белому хохолку. Движение сопровождалось взволнованной, хотя и не слышной болтовней. Отпихивая друг друга, стараясь занять место поудобнее, фибы боролись за привилегию прикоснуться к волосам, пока Макса, совсем выдохшегося, не поставили на ноги силой.
— Теперь они, скорее всего, наши друзья на всю жизнь, — заметил он. — Очаровательная и эксцентричная порода животных.
Именно Айрин заметила группу фибов в сотне ярдов от берега. Они спокойно плавали, не делая попыток приблизиться.
— А они почему не плывут сюда? — спросила она.
Она повернулась к ближайшему фибу и ткнула в его сторону пальцем, делая энергичные, но не слишком вразумительные жесты. Однако в ответ получила только недоумевающие взгляды.
— Это делается не так, Айрин, — ласково подсказал Макс. Он протянул руку, пожал лапу одного из фибов и на мгновение неподвижно застыл. Потом разжал руки, фиб скользнул в воду и исчез. Немного погодя бездельничающие фибы неторопливо направились к берегу.
— Как вам это удается? — воскликнула Айрин.
— Телепатия! Я крепко сжал ему лапу и представил в голове картинку; изолированная группа фибов, и длинная рука, протянувшаяся над водой, чтобы коснуться их, — он добродушно улыбнулся. — Они весьма сообразительны, иначе не поняли бы меня так быстро.
— Так это же самки! — воскликнул Артур, задохнувшись от изумления. — И, клянусь всем святым — они кормят детенышей грудью!
Вновь прибывшие отличались большей стройностью и более светлой окраской. Они осторожно приблизились, подталкиваемые самцами посмелее, и застенчиво протянули вперед лапы в знак приветствия.
— Ой-ой, — в восторге воскликнула Айрин. — Вы только посмотрите!
Она присела на корточки и протянула руку к ближайшей самочке. Остальные твини наблюдали за ней в зачарованном молчании. Занервничав, самочка еще теснее прижала к груди маленькое существо.
Но руки Айрин сделали несколько просящих жестов.
— Пожалуйста, пожалуйста. Он такой славненький. Я не сделаю ему больно.
Сомнительно, чтобы мамаша-фибия поняла что-нибудь, но со внезапной решимостью она подняла маленький зеленый комочек и вложила его в ждущие руки.
Айрин тихо взвизгнула от восторга. Крохотные перепончатые ножки беспорядочно болтались, круглые испуганные глазки уставились на нее. Три другие самочки придвинулись поближе и с любопытством наблюдали.
— Ах ты наша драгоценная крошка! Вы только посмотрите, какой у нас маленький славненький ротик! Хочешь подержать его, Генри?
Генри отшатнулся, словно обжегшись.
— Ни за что в жизни! Да я просто уроню его!
— Ты видишь какие-нибудь мысленные изображения, Айрин? — задумчиво спросил Макс.
Айрин задумалась, хмурясь от напряжения.
— Н-нет. Наверное, он еще слишком маленький, чтобы… Ой… да! Он… он, — девушка рассмеялась. — Он хочет есть!
Она вернула малыша матери. Маленький фибик повернул крохотную зеленую головку и еще раз вытаращился на существо, только что державшее его на руках.
— Дружелюбные создания, — произнес Макс, — и сообразительные. Пусть забирают себе реки и озера. Мы довольствуемся сушей и не станем им мешать.
Одинокий твини стоял на хребте Скэнлона, его полевой бинокль был нацелен на Водораздел, расположенный в десяти милях дальше, на холмах. Минут пять твини не шевелился, словно бдительная статуя, высеченная из того же камня, что и окрестные горы.
Потом бинокль сместился ниже, и лицо твини побледнело. Он поспешил вниз по склону к охраняемому, тщательно замаскированному входу в Венустаун.
Он проскочил мимо охранников, не сказав им ни слова, и спустился на нижние уровни, где кипела работа по расширению пещеры.
Артур Скэнлон поднял голову и с внезапным предчувствием катастрофы махнул рукой, останавливая работу, останавливая работу дезинтеграторов.
— Что случилось, Соррелл?
Твини подался вперед и прошептал на ухо Артуру одно единственное слово.
— Где? — голос Артура прозвучал отрывисто и хрипло.
— По ту сторону хребта. Теперь они двигаются через Водораздел в нашу сторону. Я заметил сверкание металла на солнце и… — он выразительно подбросил бинокль.
— Господь всемогущий! — Артур смущенно потер лоб и повернулся к озадаченно наблюдавшим за ним от пульта управления дезинтегратором твини. — Продолжайте как намечено! Ничего не менять!
Донельзя озабоченный, он поспешно направился к лифту, отдавая короткие приказы:
— Немедленно утроить охрану! Никому, кроме меня и моих помощников, не выходить из пещеры без особого распоряжения. Выслать гонцов, чтобы вернули всех, кто работает снаружи. Воздержаться от излишнего шума!
По главному проходу он направился к резиденции отца.
Макс Скэнлон оторвался от своих расчетов, морщины на лбу медленно разгладились.
— Здравствуй, сын. Что-то случилось? Опять прочные пласты?
— Нет, кое-что похуже, — Артур тщательно прикрыл за собой дверь и произнес, понизив голос: — Земляне!
— Переселенцы?
— Похоже. Соорел сказал, что видел среди них детей и женщин. Их всего несколько сот, есть
