двести фунтов на брата.
Камилла прыснула.
– Какой дурак пойдет на серьезный риск из-за несчастных двухсот фунтов?
– Хорошо, по пятисотке, – тут же уступил Ральф, понимая, что в таком вопросе скупость лишь помеха.
Камилла скривила гримасу и покачала головой.
– И этого мало.
Ральф нервно дернул головой.
– Сколько же, по-твоему, достаточно?
– По штуке, – сказала Камилла, и то без особой уверенности в голосе.
– Ты сумасшедшая!
– Речь идет о нанесении тяжких телесных! Знаешь, что за такое бывает? – На ее лице отразился испуг, глаза стали круглые, как монеты. – А если… они не рассчитают силы? Нет! – Она истерично закрутила головой и принялась кусать нижнюю губу.
– Выбери толковых парней! – рявкнул Ральф. – Не рассчитают силы! Только этого нам не хватало!
Камилла притихла, помолчала и медленно кивнула.
– Хорошо. Но заплатишь по тысяче, не меньше.
Ральф, всегда бережливый и расчетливый, не жалевший денег лишь на приличную одежду и средства по уходу за собой – чтобы подобающе выглядеть в компаниях, в которые он втирался, – задумался о том, где сможет раздобыть столь крупную сумму. Тысяч пять-шесть. Ему сделалось не по себе.
– Давай хотя бы треть достанешь ты, – сказал он. – В конце концов, цель мы преследуем общую.
Камилла энергично покрутила головой.
– Ну уж нет! Мне предстоит самое сложное – найти ребят и обо всем с ними договориться.
– А я должен буду обработать Аврору – об этом ты не подумала? Уговорить ее уехать – на время или даже насовсем. Чтобы Флэндерс, когда придет в себя, не разыскал ее сам и не рассказал правду! Полагаешь, моя задача намного легче?
Камилла задумалась.
– А если ты ее не уговоришь и все откроется? Тогда получится, я зря рисковала?
– Уговорю-уговорю, – нетерпеливо проговорил Ральф, решая, что дальнейшие свои действия продумает позже. – Я знаю с детства всю ее семью. Не переживай.
– Все равно мое положение хуже, – стояла на своем Камилла. – Твоя Аврора хоть останется целой и невредимой. А мой Эдвард… – Она обхватила голову руками и несколько мгновений о чем-то размышляла, широко распахнув глаза. – Нет-нет, о таких страстях лучше и не думать! Но мне придется ездить в больницу, может тратиться на лекарства. Так или иначе, деньги доставай ты.
Ральф тяжко вздохнул. Что было делать? Просить у кого-то в долг? У кого? Или брать кредит?
– Ездить в больницу… – задумчиво повторил он ее слова. – Да-да, разумеется! И попробуй сделать видимость, что только благодаря тебе Флэндерс остался жив. Пусть думает, что ты его спасительница, увидит, какая ты заботливая. От чувства глубокой признательности до любви рукой подать. А насчет денег… – Он осторожно, чтобы не испортить прическу, почесал затылок. – Ладно, договорились. Но запомни: обо мне никому ни слова. Не то нас в два счета раскусят. Тогда не видать мне Авроры, а тебе Флэндерса как собственных ушей. Если станут про меня расспрашивать, делай вид, что не представляешь, о ком идет речь.
Камилла кивнула, глубоко вздохнула и вдруг мечтательно улыбнулась, глядя куда-то в пустоту.
Причина, по которой Аврора, несмотря на всю глубину и накал чувств, не стремилась встретиться с Эдвардом через неделю и о которой не могла ему сказать, была естественной, сугубо личной и чисто женской. По ее подсчетам, примерно в воскресенье или в понедельник у нее начинались критические дни, но срок мог запросто сдвинуться на день-другой, тогда, если бы они договорились встретиться, пришлось бы воздержаться от секса и чем-то объяснять свой отказ Эдварду. Говорить правду ей представлялось постыдным, отчасти даже унизительным, потому что их знакомство длилось слишком недолго и, хоть удивительная духовная близость возникла без промедления, казалось, для подобного рода бесед не настало время.
Неделя тянулась неправдоподобно долго. Субботу Аврора, как и сказала Эдварду, провела на выставке, но все ее мысли были не о диковинных скульптурах, а о нем и о том, что до сих пор не возникает еле ощутимой тянущей боли внизу живота. Теперь ей хотелось, чтобы все поскорей началось и закончилось, дабы к следующим выходным чувствовать себя бодрой и любить Эдварда, ни о чем не задумываясь.
Около пяти, почти перед закрытием, позвонил Ральф. Аврора с первых мгновений почувствовала, что он чем-то встревожен или расстроен – его голос показался ей печальным, даже немного простуженным.
– Ты не заболел? – поинтересовалась она, вспоминая их последнюю встречу и задумываясь, не слишком ли жестоко обошлась с ним.
Ральф негромко и невесело засмеялся.
– Нет, я как будто вполне здоров. Только вот мучает странная тоска… Впрочем, это несущественно.
Аврора повернулась к окну. Люди, выходившие из выставочного зала, о чем-то оживленно беседовали. Наверное, обсуждали увиденное. У каждого из них свои беды, свои истории, подумала она, всматриваясь в мужские и женские лица, столь не похожие друг на друга, но все до одного одухотворенные.
– Какие у тебя планы на вечер? – спросил Ральф, немного помолчав.
Аврору поразило, насколько более сдержанно и без былой самоуверенности он разговаривает, и стало его даже немного жаль. Может, ему правда тоскливо? – подумала она. И может, нужен собеседник, человек, который просто выслушает его, составит компанию? А я как-никак знаю его с младенчества. Если он больше не станет делать двусмысленные намеки и очернять Эдварда – из каких бы то ни было соображений, – почему бы не поддерживать с ним приятельские отношения? Хотя бы ради Пэрис.
Она чуть не сказала, что вечером свободна и что не прочь поужинать с ним, но тут представила, что в ресторане их может увидеть Эдвард или кто-нибудь из его знакомых, и обрадовалась, что эта мысль так вовремя пришла ей в голову.
– Вечером я занята, встречаюсь с подругой.
– С подругой или с другом? – без капли ехидства спросил Ральф. – С Флэндерсом?
При упоминании об Эдварде у Авроры участился пульс и стало ужасно приятно, что на них теперь смотрят как на пару. Даже Ральф, который, наверное, был бы рад вернуться на две недели назад и повести Аврору куда угодно в другое место, только не в гости к Эдварду.
– Ты ничего не подумай… – несчастным голосом прибавил он. – Если вы с ним понравились друг другу… и если… В общем, я буду рад видеть тебя счастливой. Пусть даже с ним… И прости меня, пожалуйста, за то, как вел себя в прошлый раз. Нес черт знает что.
У Авроры сжалось сердце. Выходит, и Ральф умеет быть благородным.
– Сегодня я, честное слово, ужинаю с подругой, – более мягко произнесла она. – А с Эдвардом… – Даже произносить вслух его имя было волнительно. – С ним мы встречаемся только через неделю, в следующую субботу.
– Значит, обычных сборищ в его доме больше не будет, – несколько странным голосом произнес Ральф. – Жаль, жаль.
– Нет, будут, – ответила она. – Но, наверное, не каждую субботу.
– Что ж! – воскликнул Ральф. – Хоть это радует. Если появится свободное время и вдруг захочется с кем-нибудь поболтать, вспомни про друга детства, – грустно-ласковым голосом попросил он.
– Обязательно.
– Ты серьезно?
– Да.
– Значит, можно надеяться?
Аврору его поведение все больше ставило в тупик.
– Я не совсем понимаю, Ральф. Надеяться – на что?
– На то, что в один прекрасный день мы съездим вместе в кофейню, – сказал он. – И просто поболтаем. Мне и этого будет достаточно.
Аврора расслабилась, говоря себе, что не нужно все время ждать от него подвоха, ведь их связывают
