(Журнал «Кубанец» № 2, стр. 44–45., Нью-Джерси, США).
Каменец-Подольск, Барановичи, Новогрудка, Ельня… 28 апреля 1944 года Казачий Стан сосредоточился в районе г. Сандомира.
17 июня 1944 года трагически погиб Походный Атаман Казачьих Войск С.В. Павлов. Временно исполняющим обязанности Походного Атамана был назначен войсковой старшина Т.И. Доманов.
2 июля 1944 года начались ожесточенные бои между казачьими полками Походного Атамана и частями Советской Армии. Во второй декаде июля, прорвав кольцо окружения в районе г. Щучина и села Озары, полки авангарда Казачьего Стана вышли к Гродно. Отсюда путь лежал на север Польши, в Здунскую Волю.
С приближением фронта встал вопрос об эвакуации Казачьего Стана в Северную Италию. С 29 августа 1944 года началась отправка эшелонов с казаками из Здунской Воли в Жемоно (Сев. Италия).
Теперь штаб Походного Атамана расположился в г. Толмеццо. Административным центром донских беженских станиц стал г. Олессио (Олессо), переименованный казаками в город Новочеркасск; центром кубанских — селение Коваццо-Карнико.
В Казачьем Стане были открыты средние общеобразовательные и специальные учебные заведения. Открытие первой казачьей школы состоялось 14 декабря в г. Толмеццо. По состоянию на 26 апреля 1945 г. в Казачьем Стане были: казачье юнкерское училище, семилетний казачий кадетский корпус, казачья военно- ремесленная школа, войсковая гимназия смешанного типа, женская школа практического деловодства, шесть начальных и церковно-приходских школ, восемь детских садов, где проходили обучение грамоте в первоначальном виде около полутысячи казачьих детей.
Как в низших школах, так и в средней изучались история казачества, его культура, культивировалась преданная любовь к Казачьей Родине, развивалось чувство национального достоинства, утверждалось в среде молодежи представление о казачьем племенном происхождении.
28 апреля 1945 года в Штабе Походного Атамана Казачьих Войск генерала Доманова появились три итальянских офицера, командированные Центральным партизанским Штабом области Карнико-Фриулия, и предъявили ультиматум. Согласно ему, казаки должны были оставить пределы Северной Италии, сдав предварительно все оружие партизанам. Толчком для подобного ультиматума послужил захват партизанами Муссолини в районе озера Комо 27 апреля.
Собравшийся по этому поводу Казачий военный совет под председательством П.Н. Краснова постановил:
«1) Отвергнуть ультиматум, как предложение, не соответствующее Казачьей Чести и Славе.
2) Отказать итальянцам в сдаче оружия, даже на условиях гарантированного пропуска в Австрию.
3) Прорвать с боем, если таковой будет необходим, кольцо партизанского окружения, согласуя это решение с действиями германского военного командования в Италии и, перейдя Карнийские Альпы, выйти в Австрийский Восточный Тироль» (А.К. Ленивов, «Под казачьим знаменем в 1943–1945 гг.»).
Первыми выступили донские казаки. Преодолев высокогорный перевал через Альпы, где в апреле 1799 года проходили донские казачьи полки под командованием А.В.Суворова, Казачий Стан ступил в «Долину смерти». Именно здесь, под городом Лиенцем, 1 июня 1945 года и разыгралась последняя казачья трагедия…
Эдуард Голубев
«И СЕЯЛИ ВЕТЕР…»
Отрывки из романа. Журнальный вариант
У Марии не шел из головы сон, приснившийся в последнюю ночь перед выступлением из Олессо. Снилось: стоит она со своими детьми в длинной шеренге таких же, как и сама, женщин, а напротив — шеренги казаков. Вокруг — необычно тревожная тишина. И прямо-таки физически ощущается присутствие чего-то невидимого и страшного. В этой тишине даже дышать трудно. Все задыхаются. И когда Мария подняла голову, прямо перед собой высоко в небе увидела образ Спасителя с поднятой для благословения рукой. Спаситель был в ярких одеждах. И Мария никак не могла понять: то ли это огромная икона овальной формы, то ли живой лик Сына Божьего, заключенный в невидимую раму. При виде Спасителя Марии сразу же стало легко и она пошла навстречу видению.
Проснувшись, думала: что же будет? Поделилась своим сном со свекровью. Та выслушала и покачала головой:
— Я ить не дюже в снах-то… Да только, ох, Мария! Ажно сердце зашлось у меня, пока ты рассказывала! Ты хоть Петяшке не говори — и без того с лица сошел.
Мария вздохнула. Она и сама видела, каково сейчас приходится мужу.
Из-под Озоппо доносилась канонада. Над «Новочеркасском» — Олессо, над озером Коваццо тянулись косяки бомбардировщиков — подступали англичане.
— Чего ждем? — недоумевали казаки. — Не угодить бы к англичанам… Надобно уходить через Альпы, в Швейцарию, или еще куда…
Есаул Алферов настаивал на немедленном выводе из Северной Италии казачьих семей, но походный атаман Доманов почему-то все оттягивал.
«Он или олух, или того хуже — сговаривается за нашими спинами с англичанами», — про себя ярился Петр, возвращаясь в очередной раз из штаба. Он видел, из кого состоит ближайшее окружение атамана. Должность инспектора по охране казачьих станиц обязывала сдерживать свой норов, а такое было ох как непросто для участника Брусиловского прорыва.
Кому, как не ему, судить, когда и как выводить семейные колонны… Казаки ему верили. Это он вывел казачьи семьи из белорусских лесов на Сандомир в Польшу, а во время переброски в Северную Италию именно он был назначен начальником одного из эшелонов.
Среди офицеров было немало самозванцев. Поговаривали и о Тимофее Ивановиче Доманове — походном атамане. Ходили слухи, будто бывший вахмистр сам произвел себя в есаулы, затем — в войскового старшину, а после гибели в Белоруссии атамана Павлова — в наказного… Существовало две версии гибели Павлова: по одной, официальной, погиб от пули своего адъютанта, сотника Богачева, который якобы был подослан НКВД; по другой — от шальной пули. Но среди казаков ходили слухи, будто атаман Павлов убит по указанию Доманова. Еще до начала официального расследования трупы Богачева и его жены были сожжены в подвале здания, в котором располагался штаб. Так ли это, нет ли, но есаул Алферов не верил атаману. И тот об этом знал.
— Не забывайте, Алферов, шальные пули настигают не только в Белоруссии…
Петр хорошо запомнил эти слова, брошенные ему Домановым в Озоппо. Два дня спустя после этого разговора есаул с двумя казаками был обстрелян под Джемоно. Стреляли из полосы кукурузы.
Особенно укрепилась вера в есаула после того, как прибывший в Олессо на празднование Святого Покрова Божьей Матери генерал Краснов узнал в этом поседевшем офицере своего боевого есаула, прикрывавшего когда-то отступление казачьих войск под Новороссийском.
— Но почему на вас есаульские погоны? — удивился Краснов. — Я же прекрасно помню, как подписывал приказ о присвоении вам звания полковника!..
— Я был контужен под Новороссийском. Выходили на хуторах. Уже после нашего отступления…
— Бегства, голубчик, бегства нашего…
…Мария с тревогой вглядывалась в сторону дальних гор. Ближние горы если и таили опасность, то только со стороны партизан. А к их нападению казачья станица была готова постоянно. Однажды они уже пытались совершить ночной налет на «Новочеркасск»-Олессо: после минометно-пулеметного обстрела под покровом темноты прокрались едва ли не вплотную к боевым охранениям. Но Кузнецов — командир охранной сотни — обрушил в ответ такой плотный огонь, что те поспешно отступили.
Теперь среди казаков не было ни сотника Кузнецова, ни есаула Добровольского с его «Волчьей сотней». Поговаривали всякое — вплоть до того, будто те подались к югославам. Что ж… А слухи… Они были всегда. И чем тревожнее обстановка на фронтах, тем невероятнее были слухи.
