кроваво-красным пламенем.
— Жарковато, коммодор.
— Немедленно в модуль, — распорядился Маоган.
Не теряя ни секунды, аппарат свечой ввинтился в небо. Они проскочили высотки и увидели «Алкиноос». Море вокруг корабля кипело, окутанное огромными султанами белого пара, таявшего на глазах. Покрывавшая воду желеобразная пленка, сгорая, превращалась в грязно-черную мазню.
Полыхавшая жаром огненная стена грозно и неумолимо надвигалась и вскоре достигла суши. Четкий силуэт «Алкинооса» стал деформироваться, расплываться, затем корпус корабля просто потек и, растаяв, как свеча на огне, разлился громадной лужей, напоминавшей зеркало серебристой ртути. Одновременно начало плавиться все, что окружало звездолет.
Алый смертоносный луч метнулся в сторону модуля. Маоган сделал рывок и заслонился от него гребнем горного хребта. Но их уже взяли в кольцо и начали вдавливать ярко-красной удавкой. Тогда Маоган устремился к входу в шахту обнаруженного ими подземелья. Тепловой луч приостановился в непосредственной близости от купола. Экипаж выскочил из модуля. Всю местность вокруг словно вспороло гигантским ножом.
— За нами гонится неимоверной мощи лазер, — прокричал Роллинг.
Штурман был прав. Поточнее прицелившись, энерголуч продолжал с поразительной легкостью кромсать смертоносным острием почву, подступая все ближе и явно выискивая людей. В какое-то мгновение он проскочил буквально рядом, обдав горячим дыханием и забросав осколками камней из вскрытой грандиозным лемехом траншеи.
— Путь один — обратно в шахту, — принял решение Маоган. — Там, во всяком случае временно, мы окажемся в укрытии, и — кто знает? — может, еще и сумеем вступить в какие-то переговоры.
Они уже почти скрылись в лазе, как вдруг Маоган спохватился:
— А где Орвел? Пойду разыщу его.
— Да вы с ума сошли, коммодор! — завопил Стафф.
Но Маоган и ухом не повел. И Стафф, не очень понимая почему, бросился за ним следом.
Пробиться в глубину колодца луч лазера не мог. Однако через некоторое время он, резко сменив направление, словно хлыстом стеганул по куполу, раскроив его пополам. Тогда четверо землян со всех ног устремились в глубину помещения, скрывшись за гигантскими вратами. В теплых коридорах все было мирно и покойно, и на мгновение возникло ощущение полной безопасности.
Вдруг Роллинг, задыхаясь, принялся подталкивать дверь. Его усилия были совершенно бесполезными, поскольку луч лазера было невозможно изогнуть, чтобы настигнуть их так глубоко в подземелье. Но Роллинг, взвинченный до предела, находился под впечатлением только что пережитого кошмара, когда металл разделывали с той же легкостью, с какой отрывают лоскут ткани.
Маоган невозмутимо крутил свой микропередатчик в надежде установить контакт с невидимым агрессором.
Резкий крик Стаффа заставил всех вздрогнуть. Они с ужасом увидели, как двери закрылись сами собой; звонко щелкнули прекрасно подогнанные друг к другу запоры; затем в глубине зала закрылись входы в туннели.
Глухой стук от падения задвижек долго еще отзывался эхом под сводами помещения, но постепенно стих. Резкий световой пучок от лампы Джорда Маогана прорезал обступившую их со всех сторон темень, но ясности в их положении это не принесло. Откуда-то из самого чрева планеты доносился глухой гул, все в том же навязчивом ритме продолжала пульсировать гигантская сеть сотен стоков.
У каждого из четырех пленников сжалось сердце; у каждого возникло ощущение, что они проглочены каким-то злобным существом невероятных размеров, разъяренным, мстительным и решившим безжалостно уничтожить тех, кто нарушил его покой.
Тишину разорвал голос Роллинга:
— Коммодор, чувствуете, температура постоянно повышается!
— Как быстро?
— В минуту на четыре градуса. Если мы не выйдем отсюда через десять минут, то заживо изжаримся.
Время между тем шло. Ловушка оказалась идеальной. Им не оставили ни единого шанса, ни малейшей щели, сквозь которую они могли бы попытаться вырваться. Десять минут спустя земляне, с трудом дыша обжигавшим легкие воздухом, оказались на пределе физической выносливости.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИМПЕРИЯ АНТЕФАЕС
Глава первая
Во Дворце о Семи Вратах в будуаре с золотым потолком, который подпирали двадцать бронзовых статуй эфебовnote 6, Ноосика Всепрекраснейшая придирчиво рассматривала свою внешность в зеркальце, окантованном камышовой плетенкой.
Оставаться самой красивой женщиной в Империи! Для Ноосики это было абсолютным законом и необходимостью, поскольку любые сомнения в этой области были чреваты самыми серьезными последствиями. И к ее чести вот уже много тысячелетий Ноосика никому и никогда не уступала пальму первенства.
Любуясь своим отражением, молодая женщина — в который уже раз за время своей вечной молодости! — грациозно поглаживала длинные, цвета опала, волосы, изящно ниспадавшие на янтарного цвета кожу гладких покатых плеч.
Отблеск глаз Ноосики был тщательно подобран из сотен возможных оттенков, предлагавшихся чародеями науки красоты.
— Прине, — позвала Ноосика.
У служанки были такие же огромные, как и у хозяйки, глаза, и тоже без зрачков. Они напоминали водную гладь, трепетно колыхавшуюся и чуть менявшую цвет в зависимости от мелькавших у нее в голове мыслей. Прине подошла слегка пританцовывая.
— Желаете надеть драгоценности, госпожа?
— О, — вздохнула Ноосика, — сегодня ничего, только матово-золотой обруч на лодыжку, чтобы не забывать, что я — всего лишь рабыня. Что-то у меня не очень светло на душе.
— Да какая же вы рабыня, госпожа! — воскликнула служанка. — И как только язык у вас поворачивается говорить такое. Вам же завидуют все женщины Империи Ста Тысяч Планет. Уже тысячу лет вы — единственная властительница сердца нашего Повелителя, источник его радостей и удовольствий. В сущности, настоящий владыка Империи — это вы, моя госпожа! Аршо на этот счет не ошибается!
— Аршо? Что он еще такое вытворил?
Прине как раз заканчивала облачать Ноосику в белоснежный батист, опоясав талию госпожи орфировой лентой с сиявшими неописуемой красотой четырьмя затененными ворсами.
— Аршо привез Повелителю двух трясунчиков, обитающих, кажется, на Таморе, где-то на краю света. Он обожает этих зверушек. Жаль только, что они так быстро погибают. — Она прошлась широким гребнем по пышным волосам Ноосики. — О, как бы этот Аршо хотел, чтобы Повелитель и думать о вас забыл. Только вчера он доставил ему шесть женщин со Стира — черных и ужасно волосатых. И это уже после того, как он подсовывал ему мальчиков из Иксора и живые колонны с Жаспы.
Ноосика рассмеялась.
— Ты беспокоишься по пустякам, Прине. Это все — не более чем забавные безделушки. — Она взглянула на служанку своими лучистыми глазами. — Не забывай, что, когда Повелитель установил свой контроль над Мозгом, ты была еще совсем девчушкой, дочкой Бхора. Тебе неведомо, каким был тогда наш мир — без гипно, игр и всеобщего изобилия. Тогда люди жестоко боролись за жизнь, старели, еще рождались дети, а Империя каждый год становилась больше на десять новых планет. — Наклонившись к Прине, она ласково потрепала ее по голове. — Если бы ты все это познала, глупышка, то поняла, что Аршо не опаснее обыкновенного ловкого фокусника.
Прине в этот момент занялась руками Ноосики, такими нежными и хрупкими, что, казалось, кроме как для ношения украшений, они больше ни на что и не годятся.
— Видите ли, госпожа, я частенько размышляю об этом и не представляю, что бы я делала, случись мне покинуть Дворец о Семи Вратах. Ведь вне его стен жизнь настолько пуста и печальна! Никто не работает,
