Марта засмеялась.
— Хорошо, — одобрительно сказала она. — Ты здорово всё нарисовал. Ну пока, Марек, — у меня мало времени.
— Подожди, — Марек задержал её руку и заглянул в глаза. — Ты не спрашиваешь о Зеноне?
— О Зеноне? — Марта слегка покраснела. — Правда… Что там у вас слышно, в обществе? Сердечно приветствуй от меня Зенона, — сдержанно добавила она.
— Боюсь, — ответил Марек, закуривая, — что у Зенона пропадёт год… Парень пьёт, понимаешь?
— Понимаю, — нахмурилась Марта, — но боюсь, что не в силах ему помочь.
— Ничего не поделаешь, — немного насмешливо усмехнулся Марек. — Тут советом не поможешь… Как-нибудь выкрутится сам. Ещё месяц-два — и вернётся в нормальное состояние.
— Конечно, — проговорила Марта с лёгкой иронией. — Как раз к хоккейному сезону. Увидишь, всё придёт в норму: играть будет как зверь.
— Ну пока, — кивнул Марек. — Держись!
— Пока, — ответила Марта, поворачиваясь, чтобы направиться в противоположную сторону.
«Два месяца — и конец всем любовным страданиям…» — подумала она не без горького сожаления.
Марта дошла до конца аллейки и, повернув назад, двинулась вдоль противоположного ряда. Внезапно она склонилась над кучей белья, схватила краешек чего-то белого и вытащила снизу красивый белый купальник из нейлона.
— Сколько он стоит, этот купальник? — спросила Марта равнодушным тоном, словно бы делая большое одолжение перекупщице.
— Какая вам разница, пани? — беззлобно ответила та. — Всё равно вы его не купите.
— Кто знает… — загадочно возразила Марта.
— Я знаю, — усмехнулась торговка, дружелюбно глядя на Марту. — Вы, панна, не из тех, кто покупает такие дорогие вещи.
Это прозвучало как похвала, почти как комплимент.
— Но так, ради интереса, сколько? — усмехнулась Марта.
— Пять.
— Пятьсот… — вздохнула Марта. — Дорого!
— Но зато до чего же хорошая вещь! — похвасталась торговка. — Для тех, кто с монетой, — совсем не дорого.
Марта пошла дальше. «Ничего уже сегодня не куплю, — подумала она с досадой. — Либо дорого, либо не то, что хочется».
Возле соседнего рундука с пиджаками какой-то очень молодой человек, худой, с огромным носом, отчаянно торговался из-за габардинового пиджака кофейного цвета.
— За эти лохмотья? — вопил он — За это тряпье вы, пани, хотите четыреста двадцать!
— А сколько за этот галстук? — спросила у продавщицы Марта.
— Девяносто.
— Даже недорого, — вздохнула Марта и снова подумала: «Витольду бы, наверное, понравился».
Внезапно охватила пронзительная тоска из-за того, что нет в мире никого, кому бы она могла покупать такие галстуки, а единственный человек, который в состоянии по-настоящему оценить её вкус, передаёт ей только холодные приветы.
— Дайте-ка мне, пани, этот галстук, — прозвучал сзади молодой весёлый голос.
Марта обернулась: за ней стоял высокий тонкий юноша с поразительно красивым лицом.
«Откуда мне знакомо это лицо? — задумалась Марта. — Может, по рекламе английского бриллиантина?»
— Вы, панна, отказываетесь от галстука, правда? — изящно поклонившись, спросил юноша.
— Правда, — ответила Марта. — Увы, он дорогой…
— Но он вам нравится, да? — улыбнулся он, показывая прекрасные зубы и с заученной кокетливостью щуря красивые голубые глаза.
— Очень, — вздохнула Марта. — Я просто умираю за такими галстуками.
— Какое сходство склонностей и вкусов! — с энтузиазмом воскликнул юноша. — Я рад, что приобретаю галстук, который вам нравится.
Марта слегка кивнула ему на прощание и медленно пошла вдоль рядов торговок.
— Сейчас, сейчас! — крикнул ей вслед юноша; вынул из кармана сто злотых и торопливо подал торговке.
— Десятку сдачи, только быстрее! — бросил он, схватил галстук и сунул его в карман.
— Прошу панна! — догнал он Марту. — Я хочу вам что-то сказать…
Марта остановилась.
— Слушаю вас, — откликнулась она с улыбкой; такая дружеская вежливость начинала ей нравиться.
— Я так давно, так сильно жажду с вами познакомиться, — начал юноша, вынимая из кармана галстук и прижимая его к сердцу. — Счастливый случай… такой точно вкус. Понимаете, панна?
«Это уже что-то новое, — мелькнуло в голове у Марты. — Неужели я поощряю его к таким скоропалительным признаниям?»
Она ослепительно улыбнулась, чтобы скрыть неожиданно нахлынувшую весёлость.
— Правда? — ответила Марта не без кокетства. — Ужасно люблю осуществлять желания.
Бессознательно произнеся эти слова, она тут же заколебалась, сама поражённая их неожиданно легкомысленным звучанием.
Красивые губы юноши сложились в самоуверенную улыбку: солидный опыт подсказывал ему, что дело пойдёт быстрее, чем он предполагал.
— Вот видите, панна, — проговорил он совсем другим тоном, — я хочу доставить вам удовольствие, позволив исполнять мои желания. Единственное моё желание сейчас — это чтобы мы сегодня не расставались, прекрасная блондинка.
Мимоходом он бросил горделивый взгляд в висевшее рядом, на фонарном столбе, зеркальце, одёрнул пиджак, поправил длинными пальцами с довольно грязными ногтями узел галстука и лёгким, но фамильярным движением взял Марту под руку. Марта немедленно освободилась и проговорила с хорошо разыгранным сомнением:
— Не знаю, повезёт ли нам сегодня с этим. Но жизнь ведь сегодня не кончается! — добавила она с неторопливой, ленивой бравадой.
— Сегодня, сегодня, сегодня! — пропел в ответ Метеор. — Всё получится, было бы только желание.
— Но мы ведь даже не знакомы! — воскликнула Марта с немного наигранной наивностью.
«Милая, — растроганно подумал Метеор. — Детка! Совсем ещё свеженькая. Наверное, только начинает в Варшаве…»
— Правда, — проговорил он покаянным тоном, — позвольте представиться, панна: я директор Хацяк.
— Директор? Чего? — с уважением поинтересовалась Марта. — Может, железной дороги? А то у меня, знаете, пан директор, есть двоюродный брат — железнодорожник. Страшно там на него наседают на работе, так, может, вы бы помогли?
— Нет, — с достоинством ответил Метеор, не обращая внимания на иронию. — Я директор швейной фабрики. Производим одежду, понимаете, панна? Всегда что-нибудь могу подбросить тем, кто ко мне хорошо относится. А как ваше имя, позвольте узнать?
— Дануся. Но меня зовут Ирмой. Ирма — моё второе имя, понимаете?
— А дальше? — настаивал Метеор.
— Зачем дальше? — загадочно спросила Марта: в её словах было столько кокетства, что Ежи Метеор ощутил блаженную уверенность охотника, который вскоре завладеет выслеженной добычей.
— Панна Ирма, — начал он. — А может, пани Ирма?
— Пани, — серьёзно подтвердила Марта.
