Leopold Tyrmand
(1920–1985)
Zly
Warszawa
Леопольд Тирманд
Злой
Роман
Перевод с польского И. Л. Базилянской
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
«А я ничего», — подумала Марта Маевская, увидев себя в зеркале.
Аптека была обставлена старой полированной мебелью. Ящички, причудливые башенки в готическом стиле, потемневшие от времени панели. И зеркала — немного выщербленные, слегка пожелтевшие, вставленные в шкафы. «Неужели я и в самом деле красивая?» — задумалась Марта, когда скрученная, как червяк, многолюдная очередь вытолкнула её прямо к прилавку. «Глупости, — проговорила девушка почти шёпотом, — не красивая! Приятная, вот и всё. Нормальная».
В зеркале отразились невысокая фигурка, худенькое личико со вздёрнутым носиком, в беспорядке, но по-модному рассыпавшиеся пряди тёмно-русых волос, которые выбивались из-под симпатичного чёрного беретика. «Оригинальная, — вот точное слово, — с удовлетворением решила Марта, — не красивая, какая там красота, но оригинальная…» И тут же в ней заговорило чувство юмора: «Легко быть оригинальной в этой толпе больных гриппом, простуженных, закутанных в платки и шарфы посетителей аптеки…»
«Эта погода…» — с отвращением думала Марта. За окнами хлестал дождь со снегом. Площадь Трёх Крестов утопала в грязи, в мерцающем мутном свете высоко подвешенных фонарей, залепленных грязноватым налётом мокрого снега. То и дело какой-нибудь промокший посетитель, от которого веяло сыростью и холодом, протискивался в тёплую, переполненную людьми аптеку. Фарфоровые баночки с чёрными буквами сокращённых латинских названий, эмалированные таблички на аптечных ящичках вызывали симпатию и доверие.
Утомлённая аптекарша по ту сторону прилавка молниеносно подсчитывала колонки мелких цифр на рецептах. Мысли Марты обратились к дому: «Бедная мама, как она страдала ночью…» Это ожидание в бесконечной очереди утомляло, начинало мучить и угнетать. «Сколько дома работы, а ещё хочется встретиться с Зеноном… Так медленно движется очередь…»
Уставшая аптекарша привычным движением взяла у Марты рецепт.
— Беламида нет. Экстракт чёрной редьки исключён из списка лекарств, — проговорила она. Раскрыла какую-то книжку и стала там искать. — Нет, — повторила аптекарша, — исключён.
— Так, может быть, чем-нибудь заменить? — огорчённо пролепетала Марта.
— Есть изохол вместо беламида. И настойка зверобоя, или холезол. Но вам нужно принести новый рецепт либо заплатить полную цену.
— Как неудачно! — тихо сказала Марта.
— Эти врачи, — прошипела стоявшая за Мартой женщина, повязанная шарфиком поверх шляпы, — выписывают лекарства, а их нет в аптеках.
— Прошу пани… — начала Марта, не зная, что говорить дальше. Голова шла кругом: освобождение матери от работы, направление в поликлинику, ожидание часами на приёме у районного врача, бессонные ночи матери, которая жаловалась на боль в печени… И снова поликлиника, потом рецепты, неудачное свидание с Зеноном. Столько хлопот в течение дня, а теперь опять всё заново.
— Сколько это будет стоить без рецепта, прошу пани?
Аптекарша назвала цену. Сзади в очереди кто-то громко заявил:
— Почему так долго? Нельзя столько времени уделять одному человеку.
— Прошу пани, мама… — начала Марта.
С усталого лица, обрамлённого аккуратно причёсанными седыми волосами, взглянули на неё быстрые глаза аптекарши.
— Это для вас, пани? — спросила она.
— Нет, — быстро ответила Марта, — для моей матери. Печень и жёлчный пузырь. Всё сразу…
Аптекарша решительным движением карандаша зачеркнула названия лекарств на рецепте и вписала новые, потом подала талон в кассу. Марта благодарно улыбнулась. Что-то похожее на улыбку осветило сосредоточенное лицо аптекарши. Так уж повелось, что улыбка Марты, словно некий волшебный механизм, вызывала улыбку на лицах других людей.
Марта заплатила, плотнее застегнулась, подняла воротник пальто, закутала подбородок мягким цветным шарфиком, перекинула через плечо охотничью кожаную сумку и взяла два больших флакона с лекарствами. Закрыв за собой дверь аптеки, она ещё какое-то мгновение постояла на пороге. Вихрь, снег, дождь, слякоть, мерцающий неверный свет, густые сумерки февральского вечера, когда люди торопятся, бегут от непогоды, жмутся к трамваям, спешат, ни на кого не глядя. Длинный ряд съёжившихся фигур топтался в жидкой грязи на тротуаре, ожидая трамвая; чуть подальше такая же очередь нетерпеливо высматривала автобус на Жолибож. Марта быстрыми шагами, почти бегом, повернула в сторону Вейской улицы.
Когда и как это случилось, в первую минуту она не смогла бы сказать. Её глаза наполнились слезами, и горьким сожалением сжалось сердце.
«Столько хлопот, столько стараний, такие нужные, страшно нужные лекарства…» Оба флакона валялись на земле: из одного вытекала жидкость, таблетки из другого выкатились и смешались с грязью.
Это была первая реакция. Потом Марту охватила злость, а спустя мгновение — страх.
— Спокойно, милая… Злость вредит красоте… — прошепелявил, слегка пошатываясь, высокий подросток. У него были сальные светлые волосы, потное лицо и расстёгнутая на шее фланелевая рубашка. Это он внезапным движением выбил у Марты из рук флаконы. Что это? Случайность, хулиганство или неосторожность, которую можно объяснить дождём, слякотью, спешкой? Одно не вызывало сомнений — парень пьян. И он был не один. Рядом хихикал низенький толстый парнишка в летнем пальто.
— Вы с ума сошли!.. Как вы ходите?.. Прошу отойти… — крикнула Марта. Высокий попытался её обнять.
— К чему такой шум, подружка… Пособираешь, очистишь, хе-хе-хе! — хихикал толстый, втаптывая ботинком таблетки в грязное чёрное месиво.
Стоящие рядом, в очереди на автобус, стали оборачиваться. Три человека направились в сторону шума. Несколько прохожих остановились немного поодаль.
— Лекарства! Что вы, пан, сделали с лекарствами?! Милиция! — закричала Марта. Боль, злость и страх звучали в её голосе. На неё пахнуло смрадным запахом немытого тела и грязной одежды парня, который всё напирал на неё.
От киоска издательства «Рух», поблизости от них, отделилась какая-то фигура — парень, тоже высокий, как и приставший к Марте, без шапки, в расстёгнутой вельветовой куртке. Молниеносно он
