Я попробовала. Какао заметно остыло и стало идеальным для того, чтобы его пить. Я восхищенно улыбнулась.
– Левая рука отбирает, – пояснила она. – А правая дает. По часовой стрелке увеличивает, против часовой стрелки уменьшает. И простые слова подходят лучше всего.
Я кивнула и стала пить какао. Это маленькое действие совершенно очаровало меня. Подумать только! Я могу произнести слова и сделать движения, которые охладят горячий напиток до нужной температуры!
Селена улыбнулась, а потом сочувственно посмотрела мне в глаза:
– Судя по твоему виду, тебе пришлось несладко.
Это было еще слабо сказано, но я кивнула.
– Кэл… рассказал вам… что-нибудь?
Она поставила свою кружку.
– Он рассказал мне, что ты недавно узнала о том, что тебя удочерили, – сказала она. – Что твои биологические родители, должно быть, были исконными ведьмами. А сегодня он сказал мне, что ты думаешь, будто ты – дочь четы магов, выходцев из Ирландии, погибших здесь шестнадцать лет назад.
Я снова кивнула.
– Не совсем здесь – в Мешома-Фолз. В двух часах езды отсюда. Я думаю, что мою мать звали Мейв Риордан.
Выражение лица Селены стало серьезным.
– Я слышала эту историю, – сказала она. – И помню, когда это случилось. Мне было сорок, а Кэлу не было еще и двух лет. Помню, я тогда думала, что такое никогда не может случиться со мной, моим мужем, нашим ребенком. – Ее длинные пальцы скользили по ободку кружки. – Сейчас я так уже не думаю. – Она опять взглянула на меня. – Мне очень жаль, что это случилось с тобой. Быть не такой, как все, всегда трудно, даже если имеешь сильную поддержку. Все равно стоишь особняком. Но я знаю, что сейчас тебе особенно тяжело.
Я почувствовала, как к горлу снова подкатывает ком, и отпила какао. Боялась, что разревусь, если вслух соглашусь с ней. Решила отвлечь себя посторонними деталями: если шестнадцать лет назад ей было сорок, то сейчас ей должно быть около пятидесяти шести. Выглядела она никак не старше тридцати пяти.
– Если хочешь, – сказала Селена не совсем уверенным тоном, – я могу помочь, чтобы тебе стало легче.
– Что вы имеете в виду? – спросила я.
Я растерялась, решив, что она хочет предложить мне наркотик.
– Ну, я улавливаю волны расстройства, разлада, подавленности, гнева, – сказала она. – Мы можем составить небольшой круг на двоих и попробовать переместить тебя в более спокойное место.
У меня перехватило дыхание. Я участвовала в составлении круга только с Кэлом и нашим ковеном. А как это будет с кем-то, кто еще сильнее? Неожиданно для себя я сказала:
– Да, пожалуйста, если можно.
Селена улыбнулась и стала очень похожа на Кэла.
– Тогда пошли.
Дом имел форму буквы «П»: средняя часть и два крыла. Она повела меня в заднюю часть левого крыла через очень большую комнату, где, как я предположила, она проводила встречи своего ковена. Она открыла дверь, устроенную в панелях стены таким образом, что ее трудно было заметить. Меня охватил детский восторг. Потайные двери!
Мы вошли в значительно меньшую и более уютную комнату, обстановка которой состояла из одного узкого стола, нескольких стеллажей с книгами и настенных подсвечников. Селена зажгла свечи.
– Это мое личное убежище, – сказала она, коснувшись пальцами дверной ручки.
Я мельком увидела сверкнувшие на ней руны. Наверное, они для охраны уединения или для защиты. Но я не имела ни малейшего понятия, как их прочесть. Мне предстояло еще многому научиться. Я была абсолютным новичком.
Селена уже начертила небольшой круг на деревянном полу, пользуясь каким-то красноватым порошком с сильным пряным запахом. Она жестом показала мне, чтобы я вошла вместе с ней внутрь круга, и потом замкнула его за нами.
– Давай сядем, – сказала она.
Когда мы сели лицом друг к другу, скрестив под собой ноги, то внутри круга осталось совсем мало свободного места.
Каждая из нас посыпала солью вокруг своей половины круга, говоря:
– Этой солью я очищаю свой круг.
Потом Селена закрыла глаза, опустила голову и положила руки на колени, словно занималась йогой.
– С каждым выдохом выпускай отрицательную эмоцию. С каждым вдохом вбирай в себя белый свет, исцеляющий свет, утешающий и успокаивающий свет. Почувствуй, как он входит в пальцы рук и ног, оседает в желудке, поднимается кверху через темя.
Она говорила, и ее голос постепенно становился все медленнее, все ниже тембром, завораживал, усыплял. Мои глаза закрылись, подбородок опустился на грудь. Я выдохнула, полностью опустошив легкие. Потом вдохнула, слушая ее успокаивающие слова.
– Я освобождаюсь от напряжения, – тихо проговорила она, и я без колебаний повторила за ней эти
