– Ну и сюрприз!
Мы с Эей растерянно переглянулись. А Штерн спросил:
– Этот запрет можно снять?
– Да, можно. Для этого требуется решение Повелителя Сети с полномочиями Диспетчера.
– Разве таких больше нет?
– Есть, но в других секторах. А для того чтобы отменить запрет, Диспетчер должен прибыть на этот Узел. Однако доступ сюда из других секторов закрыт.
Штерн прицокнул языком.
– Вот так! Получается замкнутый круг. Хотя…
Наверное, он собирался спросить у Узла то же самое, но я опередил его:
– А какое минимальное расстояние между планетами этого сектора и соседнего? Имею в виду, не по туннелям Сети, а в космическом пространстве.
– Данный вопрос лишён смысла. Такой способ измерения расстояния возможен только в пределах одного замкнутого континуума, который вы называете Вселенной. А разные сектора Сети находятся в разных Вселенных.
Нельзя сказать, что мы были изумлены самим известием о множественности Вселенных. Гипотезы о том, что наша Вселенная не единственная, рассматривались на протяжении многих веков. Существовало немало различных моделей Большой Вселенной, состоящей из конечной или бесконечной совокупности малых Вселенных; правда, до сих пор они оставались всего лишь чистым теоретизированием.
Однако нас потрясли масштабы Сети, которые превосходили даже самые смелые предположения. Оказалось, что Сеть охватывает не только нашу Вселенную, но и многие другие – по сектору на каждый. А поскольку у этого сектора порядковый номер 371, то (с поправкой на восьмеричную систему счисления) получалось, что в Сети Миров существует как минимум двести сорок девять секторов. Две с половиной сотни Вселенных, связанных между собой гиперпространственными туннелями! А может, и намного больше…
– Стало быть, – произнесла Эя, – нет никакого способа попасть в наш сектор из других секторов?
– На данный момент нет. Необходимо снять запрет Диспетчера Ваулоу.
– Глупости! – заявил Штерн. – Если бы не существовало возможности перемещаться между Вселенными вне Сети, то как, спрашивается, создали саму Сеть, охватывающую многие Вселенные?
– Ответ мне неизвестен. В моей памяти нет информации о том, как и когда была создана Сеть.
– А в памяти других Узлов?
– Для такого запроса требуются полномочия Диспетчера.
Тут в разговор вступила молчавшая до сих пор Марси:
– Но зачем Ваулоу понадобилось изолировать этот сектор от всех остальных?
На мой взгляд, вопрос был слишком наивен, и я не сомневался, что Узел заявит либо об отсутствии у него сведений, либо о том, что таковые сведения недоступны. Но ответ оказался другим.
– Диспетчер Ваулоу не сообщал мне о мотивах своего решения. Тем не менее логический анализ позволяет с большой долей вероятности предположить, что он не хотел допустить восстановления целостности Сети в подконтрольном мне секторе. По пути вы видели повреждённые порталы туннелей.
– Да, видели, – подтвердил я. – А на каком основании ты сделал такое предположение?
– Во-первых, Диспетчер Ваулоу запретил мне предпринимать любые действия, направленные на возобновление функционирования разрушенных туннелей. А во-вторых, он сам вызвал эти повреждения, устроив одновременный взрыв восьми Сверхновых в разных частях сектора.
Эя и Штерн заговорили наперебой, выспрашивая у Узла подробности происшедшего. А я молчал, слушал ответы вполуха и думал. В отличие от остальных меня не сильно впечатлила эта новость. Ещё когда я узнал о запрете Ваулоу на доступ из других секторов Сети, где-то на задворках моего сознания зашевелилась смутная догадка о том, какую цель он преследовал. Это вовсе не значило, что я был умнее и проницательнее моих спутников; просто я знал ещё кое-что, о чём они не подозревали. И вот теперь моя мысль – невероятно смелая, попросту безумная – обрела чёткие очертания. Оставалось лишь прояснить некоторые моменты, и если же всё подтвердится, то…
Я поднял руку, призывая всех к молчанию. Они подчинились.
– Предположим, – сказал я Узлу, – что мы используем Ключ для присоединения к Сети ещё одной планеты. Что тогда произойдёт?
– При нынешней нестабильности это приведёт к падению Сети во всём секторе.
Эя тихо ахнула. А я продолжал:
– То есть Сеть вообще уберётся из нашей Вселенной?
– Да. Туннели между мирами исчезнут, а этот Узел и ещё тридцать две тысячи семьсот шестьдесят семь энергетических станций прекратят своё существование.
– О, дьявол! – с чувством произнесла Краснова. – Из-за одной-единственной планеты?
– Сеть в подконтрольном мне секторе нестабильна, – объяснил Узел. – А присоединение нового мира – очень сложный процесс, требующий перестройки всей структуры туннелей.
– Но неужели на этот случай не предусмотрены предохранительные меры? – удивился Штерн.
– Они предусмотрены. При других обстоятельствах попытка присоединения была бы заблокирована. Однако Диспетчер Ваулоу отменил эту инструкцию.
– Он хотел уничтожить Сеть во всём секторе, – тихо проговорила Эя. – Вот почему оставил Ключ для людей из-за пределов Сети.
– А почему он сам не… – начал было я, но потом решил сформулировать вопрос иначе. – А если бы кто-то попытался присоединить новую планету вскоре после катастрофы, что бы тогда случилось?
– Ничего. В то время сетевая структура сектора ещё обладала достаточным запасом прочности. Нестабильность нарастала постепенно и достигла критического предела двести шестнадцать лет назад по вашему исчислению.
– Значит, со временем ситуация ухудшается?
– Да.
– И Сети угрожает самопроизвольное падение?
– По моим приблизительным расчётам, это произойдёт через двенадцать или тринадцать столетий по вашему исчислению.
– Ну, теперь всё ясно, – заговорил Штерн, однако я остановил его:
– Погоди, шеф, ещё не всё ясно. Остался один момент. И я молюсь, чтобы моя догадка оказалась верна.
– Какая догадка?
– Сейчас проверим. Но сначала я кое-что расскажу. Во время полёта к 519-й Стрельца адмирал Лопес признался мне, что совсем не испытывает приступов звёздной болезни, хотя его уже давно и конкретно
В глазах Штерна зажглись искорки робкого понимания. А Краснова спросила:
– Ну и что?
Я ничего ей не ответил, а вновь обратился к Узлу:
– Что ты знаешь о влиянии гипердрайва на человеческий разум?
– Я располагаю лишь самыми общими сведениями по данному вопросу. Присутствие Сети вызывает изменения сверхтонкой структуры всего континуума. Это никак не отражается на локальных процессах – от квантового уровня до макрокосмического. Эффект проявляется только при нарушении локальности, когда причинно связанные события разделены пространственноподобным интервалом.
– Вроде гипердрайва?
– Да. Во время прыжка, даже самого короткого, происходит пересечение множества стационарных сетевых туннелей, ориентированных в самых разных направлениях. В отличие от животных человеческий разум это воспринимает, но не в силах справиться с таким огромным массивом информации. Только редкие исключения, как четверо из вас, называющих себя резистентными, обладают врождённой способностью
