Владимир Титов
Шоу для кандидата в императоры
1
— А главное, не забудь освежающего чего-нибудь, — наставлял я Шурика, уже сидевшего за рулем своего синего «Жигуля». — Само собой, «Фанту» тебе не дадут, но, может, хоть пепси-колу или «Байкал» выпросишь. Попадется лимонад — бери ящик. Не вздумай «Дюшеса» набрать — пакость.
— А «Наполеон» тебе не нужен?
— Какой еще Наполеон? — не сразу сообразил я.
— Ну, коньяк который. По полсотне рваных.
— Иди ты! — сказал я и пнул Шурика в колесо.
Шурик рыкнул коробкой скоростей и скрылся в облаке пыли.
— Умные все пошли — жить тошно, — ворчал я, спускаясь к озеру по крутой и скользкой тропинке. — И откуда только такие берутся? Знал бы адрес — еще бы десяток заказал.
Еще издали я заметил, что один из поплавков пытается утопиться. Когда же я подбежал к удочке, поплавок успел отказаться от дурацкой затеи и как ни в чем не бывало дремал на полировке озера, усыпанном лилиями. Мне осталось только убедиться, что червя на крючке съели.
— Эх, раз-зява! — звонко пролаял кто-то за спиной.
Я резко обернулся.
В десяти метрах от меня, возле ведра с рыбой, сидела… лиса. Я ошеломленно повертел головой. Больше никого поблизости не было. — Что за ерунда? — проворчал я.
Лиса что-то хотела еще сказать, но передумала. Нет, я не оговорился. Она действительно что-то хотела сказать, даже пасть раскрыла, но потом безнадежно махнула передней лапой. Такой знак мог означать только одно: да что с тобой, ротозеем, разговаривать?!
— Эй, ты! — вдруг взорвался я. — А ну, брысь от ведра! Лиса нехотя встала, сладко потянулась и, презрительно помахивая хвостом, ушла в ближайшие кусты.
Я бросился к ведру. От дюжины отменных карасей, пойманных мной с утра, остались одни воспоминания да горка костей и чешуи на траве. В бешенстве я пнул ведро. Посудина опрокинулась и, отчаянно гремя, покатилась к воде.
В кустах кто-то хихикнул.
«Снова лиса! — мелькнула мысль. — Ну, погоди у меня!»
Я осмотрелся, выбирая булыжник поувесистее. Меньше всего меня сейчас волновал вопрос: этично или неэтично бросать камни в говорящих и хихикающих лис. Эта наглая тварь умудрилась довести меня да бешенства! Ну скажите, видел меня кто-нибудь хоть раз взбешенным? Разумеется, нет! Не зря же я в нашей редакции считаюсь самым уравновешенным и спокойным человеком.
Как назло, подходящий камень не попадался, отчего я злился все больше и больше.
— Кар р р! — раздалось вдруг сверху. — Зр-р-ря стар-р-раешся, дур-р-рачок! Хитр-р-рая лиса удр-р- рала. Кар-р-р!
Я задрал голову. Надо мной пролегал ворон.
— Пр-р-ривет р-р-ротозеям! — прокаркал он, скрываясь за рощей.
Пораженный, я минут пять молча смотрел туда, куда улетел ворон. Потом бессильно сел на землю. Честное слово, я ни черта не понимал. В опустевшей разом черепной коробке затравленной мухой металась только одна мыслишка: «Допился, родимый!» Так наверняка сказала бы моя жена, расскажи я ей о случившемся.
«А может, и правда допился? — начал я скидывать в пустую черепную коробку первые попавшиеся под руку мысли — не пустовать же сосуду разума! — Белая горячка? Ерунда! Пью крайне редко. Почти месяц вообще ничего спиртного в рот не брал. Галлюцинации? С чего бы вдруг? От перегрева? Хотя, стой! Попугаи говорят? Говорят. А скворцы? Само собой. Кто же мешает ворону говорить? Тот же скворец, только откормлен получше. Ха! Да я даже читал где-то про говорящих воронов. Или не читал? Точно, читал! Не то в „Знании — силе“, не то в какой-то районке».
— Фу! — вздохнул я облегченно. — С вороном все ясно — дрессированный.
«А лиса? — ехидно спросило мое второе „я“. — Лиса тоже дрессированная?»
Я не люблю свое второе «я» — вечно ехидное и непатриотичное по отношению ко мне. Еще минуту назад, когда в голове сквозняк гулял да мыслишка-муха металась, его и в помине не было — дезертировало. А стоило хоть одной путной идее возникнуть, второе «я» — тут как тут. Понимаю, второе «я» необходимо. Без него никакого духа противоречия не получится, никакого единства и никакой борьбы противоположностей. Все это само собой, но сейчас мне было не до диалектики.
«Лиса не разговаривала, — соврал я сам себе. — Показалось мне. Она просто лаяла».
Второе «я» раскрыло было рот, чтобы возразить, но так и забыло его захлопнуть.
В небе раздался глубокий, но красиво приглушенный гул. Из-за рощи, вылетел бело-красный спортивный Як-50.
— Ух ты! — разом сказали оба мои «я». А где-то там, в. груди, защемило. Небо — мечта моего детства. О боже, как я хотел когда-то летать! Жаль, здоровье подкачало — близорукость не позволила. Очкариков в аэроклуб не принимали, в летные училища — тем более. Ирония судьбы, но вот уже года три я хожу без очков, а на очереди — дальнозоркость. Старею.
Красавец «Як» круто пошел вверх, вращаясь вокруг оси. «Восходящая управляемая бочка», — определил я. Набрав высоту, самолет выписал петлю Нестерова, сделал колокол и пошел на восьмерку.
Завороженный, я не отрывал глаз от. «Яка». Вот он пошел в штопор, красиво, без запоздания, вышел из него и скрылся в облаке.
Вдруг раздался какой-то непонятный звук, похожий на громкий хлопок в ладони, и пение мотора оборвалось. Через несколько секунд самолет беззвучно вынырнул из облака. Двигатель не работал.
— Я затаил дыхание, следя за тем, как летчик выравнивает заглохшую машину. «Парашюта у него наверняка нет, соображал я. — Да и что толку от парашюта. С такой высоты он и раскрыться не успел бы».
Летчик справился с машиной, и теперь «Як» беззвучно, словно призрак, шел по широкой дуге вокруг озера.
«Куда же он сядет? — ломал голову я. — Поблизости ни одной подходящей площадки, только лес, озеро да извилистая и. узкая проселочная дорога».
Теряя высоту, самолет приближался ко мне. «Неужели на воду решил?! Молодец!» — одобрил я решение летчика. Другого выхода я тоже не видел.
Самолет летел с невыпущенным шасси. Вот он чиркнул фюзеляжем по озерной глади, подняв фонтан брызг, и вдруг резко остановился, напоровшись на корягу, чуть торчавшую над поверхностью. Нос его нырнул под воду, а хвост взвился вверх. Фюзеляж переломился, и самолет, завалившись набок, начал тонуть.
— А, черт! — выругался я и прямо в джинсах нырнул с берега в озеро.
Самолет был в каких-то тридцати-сорока метрах от меня. Плаваю я хорошо, но тут мне не повезло. Крючок одной из удочек зацепился за штанину, а удилище, как назло, было надежно закреплено на берегу. Прочная леска натянулась, и меня так рвануло назад, что я от неожиданности хлебнул воды.
Вынырнув, я откашлялся и, сбросив штаны под водой, поплыл к «Яку». Самолет успел наполовину затонуть. Поколдовав с минуту над фонарем кабины я кое-как сдвинул среднюю его часть назад.
