Глыба содрогнулась от удара гранаты, посыпались мелкие и крупные обломки, поднялась пыль.
«Ах ты, гад! — обозлился я и чихнул. — Ну, погоди!»
Я высунулся из-за глыбы и, почти, не целясь, пустил длинную очередь в противника. Задеть мне его не удалось, зато залечь за камни самоуверенного мужика я заставил.
«Ох в Дубина! — отчитывал я себя, затягивая носовым платком рану. — Трудно было прицелиться?! Теперь он знает, что я вооружен, и будет осторожнее».
Глыба снова содрогнулась. Часть ее рухнула, развалилась на мелкие камни. Резко запахло сгоревшим толом. Пыль, поднятая выстрелом, долго не оседала. Пользуясь ее прикрытием, я отполз подальше и затаился. Мой противник не заметил моего исчезновения и продолжал методично расстреливать мое многотонное убежище.
Я отползал все дальше и дальше в сторону. Потом осторожно и медленно от камня к камню стал пробираться вперед. Через несколько минут я уже был в тылу у незнакомца.
Вокруг противника валялось уже два или три пустых ящика из-под гранат. Он вскрывал очередной. Поблескивали стреляные винтовочные гильзы. Автоматическая винтовка М-16 стояла прислоненная к камню.
Выйдя из-за укрытия, я окликнул незнакомца:
— Эй, товарищ, бросай оружие!
Мой противник вздрогнул от неожиданности и медленно повернулся ко мне. Ему было лет семьдесят, но выглядел он моложе. Громко звякнула о камни незаряженная базука, выроненная стариком.
Вот из ю? — спросил он грубо по-английски.
Май нейм из Владимир, — представился я. — Перепелкин.
Рашн? — вскричал старик.
Йес, аи эм, — подтвердил я. — Русский.
иая той
Старик проворно схватил свою винтовку, прислоненную к камню, и, вскинув от живота, выпустил очередь в мою сторону. Пули засвистели над головой. Я быстро присел и почти непроизвольно нажал на спусковой крючок автомата. Мой AK-74 задергался в руках.
Старик вскрикнул, выронил винтовку, неестественно переломился пополам и ничком упал на камни. Я подбежал к нему и. перевернул на спину. Грудь и живот незнакомца превратились в кошмарное кровавое месиво.
— Кто вы?! — кричал я. — Вот из ю?!
С трудом разжав губы старик прохрипел:
— Аи эм э президент. Май нейм из…
Старик не договорил, закрыл глаза, и голова его безжизненно откинулась. Он был мертв.
«Боже мой! — ужаснулся я. — Что же я натворил?! Убить президента Соединенных Штатов Америки!..»
Я сел на камни и сжал виски ладонями. Случившееся не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла. Как попал сюда президент? А может, его притащил Черный Рыцарь в качестве образца плохого человека? Он что, буквально понял мою шутку? Да, я не очень люблю президента США, но это исключительно мое личное дело. Мало ли кто еще мне не нравится? Всех убивать?
«Откуда мне было знать, что передо мной президент? — попытался утешить я сам себя. — Не я напал. Противник был лучше меня вооружен. Да и вообще…
Что „вообще“ я домыслить не успел. В небе раздался гул военного вертолета. Он был явно не советского производства: весь стеклянно-выпуклый, зализанный и на лыжах.
— Вова!.- донеслось от каменной будки.
Я обернулся. Ко мне, спотыкаясь о камни, бежала Алина. Я быстро повесил на шею свой автомат и базуку президента, вскинул на плечо свой подсумок с патронами, впихнул за пазуху два полных магазина из полупустого ящика, правой рукой схватил винтовку президента, а левой — ящик с гранатами для базуки, — благо, что и винтовка и ящик были с ручками. Увешанный оружием и боеприпасами, хромая, я двинулся навстречу девушке.
— Господи! — прошептала она, подбежав ко мне. — Жив?! Ранен?!
— Мелочи, — выпалил я. — Чуть задело. Через день-два заживет. Помоги лучше. — Я отдал Алине автоматическую винтовку и подсумок.
До каменной будки с распахнутыми настежь дверями оставалось от силы два десятка шагов, когда с вертолета открыли пулеметный огонь. Крупнокалиберные пули играючи разбивали здоровенные камни, больно били каменным крошевом.
— Ложись! — крикнул я Алине, и она послушно залегла за ближайшую глыбищу.
Я шлепнулся рядом, быстро открыл ящик с гранатами и, как мог, зарядил гранатомет незнакомой конструкции.
Вертолет приближался. Летел он низко. Я легко поймал его в оптический прицел.
„Хоть бы сработало!“ — подумал я, нажав спусковой крючок, когда до вертолета оставалось не более ста метров. Базука дернулась на плече. Струя огня далеко отбросила камни за спиной.
Мне показалось, что вертолет споткнулся, когда кумулятивная граната прошила его пузо. Упав, он взорвался. Во все стороны полетели горящие и дымящиеся обломки.
Мы вскочили и побежали к открытой двери, прихватив все оружие: свое и трофейное президентское.
Когда дверь за нами захлопнулась, в воздухе повисли еще три пучеглазых машины на лыжах.
7
'Да она что, с ума сошла?' — возмутился про себя Николай Щеглов, он же просто Щегол, в третий раз с утра увидев на дисплее ЭВМ надпись: 'Требуется дополнительное время'.
— Жри, — буркнул Николай, — жри мое время, кровопийца!
Он зло взял аккорд на пульте, встал из кресла и подошел к распахнутому окну. Там, словно девица перед зеркалом, красовался июнь.
'Эх! — вздохнул младший научный сотрудник Щеглов. — На речку бы сейчас. Покупаться. Позагорать…'
Впрочем, что вздыхать? Никто не неволил его. Никто не заставлял работать в воскресенье, когда все сотрудники НИИ с семьями укатили в ближайшую деревню на межрайонную ярмарку. И дежурство сегодня не его. Сам напросился. Наобещал Ленке проанализировать на ЭВМ ее материалы для диссертации. Дернуло же за язык!
'Сходить пока в проходную, что ли? — прикидывал. Николай. — Поболтать с Кузьмичом?'
Рыкнул телефон.
'Кто бы это?' — удивился Щегол и подошел к столу, на котором громоздились четыре телефонных аппарата. Рычал аппарат внутренней связи.
— Щеглов, младший научный сотрудник, — сообщил он, сняв трубку.
— Как житуха, Коля? — спросил начальник военизированной охраны Кузьмич.
— Легок на помине! — обрадовался Щегол. — А я только навестить тебя хотел.
— Да ну? Не заливаешь?
— Вот те крест, Кузьмич!
Ну тогда хиляй ко мне.
— Хиляю! — засмеялся Николай. Уж больно необычно звучали в устах старика любимые словечки Щегла. — Ты на проходной?
— Нет. На складе.
На складе? — удивился Щегол. — На каком складе?
— На пятом.
— Да, но он же…
