То немощен, то — словно супермен,
Страшусь в себе грядущих перемен.
Ты — не моя. Старания пусты:
Хоть ввысь лети, хоть оземь — с высоты…
Рвут сердце в кровь отчаянья коты –
Достигла боль предельной остроты.
Рассудка стражи бросили посты.
Но счастлив я, что есть на свете ты…
После того, как я врезал сонет, в холле повисла подозрительная тишина. Принц долго оторопело смотрел на меня, потом принес какой-то старинный фолиант в кожаном переплете и принялся, сопя и слюнявя пальцы, листать его.
— Это не экспромт, а заготовка, — наконец облегченно сообщил Принц, захлопнув книгу. — Ты сочинил сонет еще в прошлом году. В сентябре.
— Хм, — только и смет проговорить я, пораженный точностью информации. — Дай-ка посмотреть.
— Нет, — ответил он решительно. — Ни в коем случае.
— Но почему?
— Она под грифом.
— Под каким еще грифом?
— 'Сверхсекретно, перед прочтением сжечь'.
— А чего ж ты не сжег перед прочтением? — ехидно спросил я.
— Мне ее читать можно. Я — Принц.
— Но и я не нищий! — возмутился я.
Принц снова залез в свою мудрую книгу и долго водил пальцем по ее страницам, шевеля при этом губами.
— Точно, не нищий, — сообщил он. — У тебя на книжке 1532 рубля 67 копеек. Плюс кооператив. Плюс…
-: Я так больше не играю, — заявил я решительно. — Либо ты дашь посмотреть свой талмуд, либо я… пойду спать.
'Так его!' — поддержало меня мое второе 'я'.
-: Спокойной ночи, — вежливо, даже излишне вежливо промолвил Принц. Он встал из своего кресла, сунул книгу под мышку и вышел. При этом не забыл поклониться. Где-то в соседней комнате он долго гремел ключами о сейф — наверное, с пьяных глаз не мог угодить ключом в замочную скважину.
Золушка и Алина чмокнула друг друга в щеки и сделали приседания, после чего Золушка упорхнула вслед за Принцем.
— Проводи меня, — попросила Алина.
Я кивнул. Задумчиво повертел в руках начатую бутылку коньяка и поставил ее на стол. За весь вечер я не выпил ни грамма спиртного — и без него голова шла кругом.
— Ты очень хочешь спать? — спросил я Алину, когда мы поднялись на второй этаж и поравнялись с моей спальней.
— Нет, — тихо ответила она.
— Зайдем ко мне, посидим? — предложил я.
— Как хочешь.
Мы зашли и посидели.
— Можно признаться тебе в любви? — спросил я Алину.
— Только в стихах, — улыбнулась она. — И без заготовок.
— Можно и так, — согласился я.
Ты ведьма? Или провиденье?
Исчадье ада? Блажь небес?
Души заблудшего спасенье?
Или купивший душу бес?
Что обрету и чем рискую?
Дашь счастье мне ты или боль?
Что ждет меня: покой?
безумье?
Или позор перенесу я
От шутки, сыгранной тобой?
Готов на все. К воротам ада
Пойду с покорной головой, -
Не жить без твоего мне взгляда,
Боль от тебя — и та награда.
Терзай. Целуй. Убей. -
Я твой.
Володя, ты бесподобен! — восхищенно проговорила Алина.
Я хотел обнять ее, но… не успел.
— А вот это был экспромт! Самый настоящий! — радостно сообщил Принц, без стука ввалясь в комнату. В руках он держал свою толстенную сверхсекретную книгу.
Я заскрежетал зубами, сорвал с ноги туфель на деревянной подошве и запустил им в Принца. Тот растерянно пробормотал что-то о человеческой неблагодарности, потер лоб, на котором на глазах росла шишка от моего каблука, и удалился, хлопнув дверью. Дверной замок автоматически защелкнулся.
— Володя, ну зачем ты так грубо? — с укоризной прошептала Алина. — А вдруг он и правда инопланетянин?
— Чихать, — отрезал я. — Он мне надоел.
— Не надо осложнять межпланетные отношения.
— Они и так — сложнее некуда. Мы, похоже, не гости, а заложники. Может, нас завтра отравят, пристрелят или распылят на мезоны за ненадобностью или шантажа ради.
— Ты думаешь, дело может дойти и до этого? — испуганно прошептала Алина.
— Откровенно говоря, я вообще разучился думать за эти дни. Удивляюсь, как это еще умудряюсь не сойти с ума? Одна дуэль с президентом чего стоила! Абсурд!
Было уже далеко за полночь. Мы с Алиной болтали обо всем и ни о чем — так, кажется, обычно пишут в романах о влюбленных. Я чувствовал себя на седьмом небе — влюбился, как пацан!
— Прочитай еще что-нибудь, — в который уже раз попросила Алина.
Я начал экспромтом:
И пусть день первого свиданья
Последним нашим станет днем, -
Мы обжигаемся дыханьем,
Горим неистовым огнем…
Кончить стихотворение мне не удалось. Где-то что-то оглушительно громыхнуло, и я полетел куда-то вниз, кувыркаясь и вопя.
Хорошо, что мое 'седьмое небо' оказалось лишь на втором этаже. Иначе я наверняка свернул бы шею…
