— Включить программу переноса интеллекта, — сказал доктор Джонсон.
— Программа включена, — ответил Крофт.
Лиз и Каннингфокс были чрезвычайно напряжены. Каждый из них старался внимательно следить за происходящим и вслушиваться в каждое произносимое слово.
— Прошу вас, профессор Крофт, комментируйте процесс, — сказал доктор Джонсон.
— Одна десятая процента интеллекта перенесена, две десятых процента интеллекта перенесены…, — размеренно комментировал профессор Крофт.
— …Восемь десятых процента интеллекта перенесены, — продолжал комментировать Крофт.
— Подготовиться к отключению программы, — сказал Джонсон.
— Один процент интеллекта перенесён, — сказал Крофт. — Отключаю программу.
— Подготовиться к завершению операции, — заключил доктор Джонсон.
— Программа не отключается! — взволнованно сказал Крофт. — Процесс переноса интеллекта продолжается! Выбор разделов производится произвольно!
— Включить аварийное прекращение работы! — крикнул доктор Джонсон. — Каково физическое состояние пациентов?
— Показатели резко ухудшаются! — ответила доктор Бинн.
— Систематизирование внутренней информации нарушено! — в один голос воскликнули Роберт Браун и Джефферсон Смит.
— Аварийное прекращение не включается! — воскликнул профессор Крофт. — Процесс переноса интеллекта ускорился в десять раз! Пятнадцать процентов интеллекта перенесено!
— Необходимо отсоединить оборудование! — воскликнула Кристина Бинн. — Пациенты теряют сознание!
— Отключить питание и отсоединить оборудование! — крикнул доктор Джонсон. — Подготовить реанимацию!
Каннингфокс окаменел от ужаса. Лиз подскочила и, поддавшись необъяснимому импульсу, выбежала из кабинета…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ' ПОСЛЕДСТВИЯ'
Глава 26
Лиз очнулась в медицинской палате. Возле ее кровати сидела Пэмела и заботливо поправляла ей одеяло.
— Что со мной случилось? — нервно спросила Лиз.
— Ты нас так напугала, дорогая! — ответила Пэмела. — Ты находилась без сознания целые сутки. Доктора уже начали серьезно беспокоиться.
— Без сознания? — автоматически повторила Лиз и приподнялась на локтях. — Боже, Джери! — воскликнула она. — Что с Джери?
— Хотела бы я сказать тебе, что с ним все в порядке, но не могу.
— Он… умер? — тихо спросила Лиз.
— Нет, боже мой, Лиз, нет, конечно! — горячо ответила Пэмела. — У него глубокий шок. В общем, знаешь, сейчас придет доктор Джонсон и все тебе расскажет.
— Я должна пойти к мужу! — взволнованно сказала Лиз, подскакивая с постели.
— В свое время! — твердо ответил вошедший доктор Джонсон.
— Это — ваша вина! — крикнула ему Лиз. — Вы не имели права распоряжаться чужим здоровьем и чужой жизнью! Зачем вы втянули его в свои дела?!
— Сейчас вы не можете рассуждать здраво, — невозмутимо ответил доктор Джонсон. — Вам необходимо успокоиться. А затем вы поймете, что на месте вашего мужа мог оказаться любой другой человек. Но это, конечно, вовсе не означает, что я отказываюсь признать свою вину…
— Я и сама во многом виновата, — сказала Лиз, садясь на кровать. — Я чувствовала, я знала, что это небезопасно! Я убеждала его, но он не послушал! И вот — результат! Я должна была быть твердой, но он слушал всех вокруг, но не меня! И это притом, что все думали исключительно об успехе операции, и только я одна думала именно о нем самом…
На некоторое время в палате воцарилась тишина.
— Что, конкретно, произошло с ним? — спросила она доктора Джонсона. — Мне необходимо знать всю правду. Я могу его увидеть?
— Как вы себя чувствуете? — в ответ спросил ее доктор Джонсон.
— При чем тут я? — нервно спросила Лиз. — Я чувствую себя хорошо! Скажите мне, как он себя чувствует! Или он так плох?!
— Просто, вы должны быть готовы к тому, что увидите. Последствия — невероятные!
— Чем окончилась операция?
— К тому времени, когда мы смогли отключить все оборудование, он потерял около тридцати процентов своего интеллекта. Причем, на данный момент довольно трудно определить, чего именно он лишился. Это относится и к его воспоминаниям, и к его знаниям. Грубо говоря, он потерял всего понемногу. А его оставшиеся знания перемешались. Ваш муж находится сейчас в крайне тяжелом состоянии. Это — как внезапный шок, который вывел из строя всю его систему мышления, плюс безвозмездная потеря тридцати процентов интеллекта.
— Этот процесс — необратим?
— Обратим! Но трудно сказать, как долго ваш муж будет возвращаться к нормальной жизни. Сейчас он не реагирует ни на какие внешние раздражители. Вся его нервная система расстроена. Это означает, что все придется начинать с начала — первая мимика, первое слово, первый шаг… Конечно, не все у него будет происходить как у ребенка — ведь у него осталось семьдесят процентов его собственного интеллекта, не смотря на то, что он находится в беспорядочном состоянии. Вначале, мозг должен будет самостоятельно справиться с систематизацией своего содержимого. Со временем все его оставшиеся знания займут свои места — вот с этого момента, который, еще раз вам напомню, произойдет не слишком скоро, ваш муж будет в состоянии самостоятельно восполнить все свои утерянные знания, если, конечно, пожелает их вернуть.
— Что же мне теперь делать?
— Не смотря на то, что сейчас очень многое будет зависеть именно от вас, я скажу лишь, что вы должны будете вести нормальный образ жизни. Ваш муж будет жить с вами, в вашем доме, в семье. С ним вы будете регулярно разговаривать, в смысле, вы ему будете что-то рассказывать, а он будет просто находиться рядом с вами, но вам не следует перенапрягать его. Конечно же, в первую очередь ему понадобится сиделка, которая будет его кормить, мыть, ухаживать за ним — ведь он в первое время будет как новорожденный, ну вы меня понимаете…
— Да.
— Сиделка должна будет находиться в доме круглые сутки. Но у нее будут свои обязанности. Ваша забота и забота ваших друзей — окружить вашего мужа вниманием, любовью, теплом, естественными человеческими эмоциями. Как я вам уже говорил, вы должны будете садиться рядом с ним, разговаривать между собой, шутить. Постепенно его мозг начнет реагировать на ваши слова, эмоции, память будет постепенно восстанавливаться. И важно, чтобы ваши дети чаще находились рядом с ним, играя в свои детские игры. Так они будут влиять на его подсознание. Часто больные быстрее поправлялись рядом с маленькими детьми, благодаря их живой энергии, эмоциям.
— Боже мой, бедные дети! — отчаянно сказала Лиз. — Они не переживут этого!
— Вы плохо знаете своих детей, Лиз! — улыбнувшись, ответил доктор Джонсон. — Они уже с отцом. Именно они все восприняли так, как нужно. Мы лишь объяснили им, что их отец — болен и требует особенного внимания и заботы. Так что, уже часа три, как они от него не отходят.
— Если вы позволили отвезти Джеральда домой, значит его физическое состояние не нарушено? — с надеждой спросила Лиз.
— Мы не обнаружили никаких изменений в его физическом состоянии. Все его проблемы сейчас связаны с нервной системой, которая, естественно, влияет и на его физическое состояние. Но я убежден, что, как только пройдет шок, его нервная система придет в норму, его сознание и мышление восстановятся. Я, разумеется, буду проводить регулярное наблюдение за вашим мужем, для чего в первое время буду довольно часто приезжать к вам. Но я также надеюсь, что, немного придя в себя, вы и сами, как опытный специалист будете принимать участие в его лечении. Если предположить, что все пройдет, как я ожидаю, то через какое-то время ваш муж вернется к своему прежнему совершенно нормальному состоянию.
— Теперь я могу увидеть мужа?
— Пойдемте…
— И еще, — добавил он, идя по коридору, — вам будет целесообразно взять отпуск, в связи со сложившимся положением. Я уже разговаривал с директором.
— Да, спасибо.
Подойдя к двери палаты, в которой находился Уитни, доктор Джонсон остановился и серьезно посмотрел на Лиз.
— Прошу вас, помните, — сказал он ей, — то, что вы сейчас увидите — временное состояние.
Войдя в палату, Лиз первым делом обратила внимание на огромное кресло-каталку, стоявшее посередине. Оно было повернуто спинкой к дверям. По обеим сторонам кресла сидели ее дети — Алиса и Николас и что-то друг другу шептали. На полу беспорядочно лежали игрушки, книжки, альбомные листки с рисунками — дети находились с отцом уже довольно долго.
Когда дверь открылась и вошла Лиз, Николас радостно воскликнул:
— Мама, я так рад, что с тобой все в порядке! Когда мы сюда приехали, нам сказали, что ты очень сильно устала и теперь спишь. Но мы не поверили, мы так боялись, что с тобой что-то случилось!
— А папа заболел… — грустно сказала Алиса. — Он ничего не слышит и не видит. Точнее, он все слышит и видит, но ничего не понимает и не может сказать.
— Но доктор Джонсон сказал, что он скоро поправится, — добавил Николас. — Если мы ему поможем.
— А мы поможем! — сказала Алиса. — Мы уже начали учить папу рисовать и говорить. Правда, пока еще ничего не получается, но обязательно получится!
— А еще, мы рассказывали папе сказки! — добавил Николас. — Мы рассказали ему о Геракле — все, что он нам рассказывал.
Алиса повернулась к отцу и, ласково погладив его по руке, сказала ему:
— Папа, папочка, наша мама пришла! Давай, мы тебя развернем!
Вдвоем с Николасом они быстро развернули кресло. Лиз еле устояла на ногах — увиденное потрясло ее. Уитни сидел в кресле, как живой труп: без движений, без всяких следов мыслей на лице, склонив голову на бок.
— Джери, — тихо сказала она, приближаясь к мужу.
— Он ничего не понимает… — посмотрев на него и на мать, участливо пояснила Алиса. — Не расстраивайся, мамочка, он не только тебя — он еще никого не узнает…
— Взгляд Лиз упал на нелепую панамку, надетую на голову Уитни. Заметив это, Николас спросил у нее:
— Правда, симпатичную панамку мы нашли для папы? Доктор сказал, что ему нельзя ни простужаться, ни перегреваться на солнце!
