— Боже мой! — воскликнул доктор Джонсон. — Как я рад этой встрече! Я лично знаком с вашим отцом и искренне верю, что вы являетесь достойной преемницей его таланта!
— Ох, — смущенно ответила Кристина, — спасибо вам за ваши добрые слова!
— Ну что ж, добро пожаловать в Африку, — торжественно заключил доктор Джонсон, знаком предлагая всем пройти за стол.
— Я ведь говорила вам, Кристина, что нас ожидает теплый прием, — сказала Лиз и прошла за стол.
— Но где же Боб? — спросил Уолтер.
— Разве можно заставить его оторваться от работы хотя бы на минуту, — ответил доктор Джонсон. — Он сказал, что придет, как только освободится.
Едва доктор Джонсон успел сказать это, как в комнату с шумом влетел совершенно странный субъект, который мчался столь стремительно, что было сложно разобрать, кто это был.
— Эврика! — кричал он. — Я сделал это, доктор Вайсман, я наконец-то установил формулу этого вещества.
— Осторожнее! Не снеси здесь все! — воскликнул Уолтер и схватил его за руку.
В этот момент субъект остановился, и Лиз увидела, что это был молодой темнокожий человек, одетый в белый халат и державший в руках пробирку с каким-то дымящимся веществом.
— Я установил… — рассеянно повторил он и опустился на стул рядом с Вайсманом.
— Извините, — тихо сказал он, по очереди осмотрев присутствующих.
— Может быть, ты унесешь этот вонючий препарат в лабораторию? — спокойно спросил Вайсман. — Если ты, конечно, не хочешь всех нас здесь отравить… А потом присоединишься к нам и нашим гостям.
— Извините, — ещё раз, но более смущенно сказал молодой человек и медленно вышел из столовой.
— Эх, ты, Уолтер, Уолтер, — покачав головой, сказала Лиз. — Разве можно так обращаться с юными гениями. — Так ты отобьешь у него любовь к науке.
— Отбить любовь к науке? У Боба? — удивленно воскликнул доктор Джонсон и рассмеялся. — Да это просто невозможно!
— Кто этот малый? — спросила Лиз.
— О! Этот малый сделает немало открытий в химии! — улыбнувшись, ответил Вайсман. — Он живет у меня около полугода. Вначале я взял его просто, как работника по дому. Мне поначалу были нужны люди. Его семья живет далеко отсюда, на севере Африки, а этот любопытный молодой человек около трех лет проводил самостоятельные исследования родного материка, пешком перейдя через Атласы и пустыню Сахару.
— Так далеко?
— Найди хотя бы одного увлеченного Африкой исследователя, которого не привлекали бы зеленые леса Юго-Восточной Африки. Вот он и добрался до моего «рая». Этот малый сразу привлек к себе внимание… Он кое-как умел говорить по-английски, но что-то все равно понимал. Увидев нескрываемый блеск в его глазах, интерес, с которым он рассматривал предметы в моей лаборатории, я и решил взять его к себе.
— Однажды Боб совершил удивительный поступок, — смеясь, добавил доктор Джонсон. — Увидев, как Уолтер работает с животными, берет у них кровь, проводит анализ, Боб решился на собственное маленькое исследование. В его голове зародился странный план. Его мучила несправедливость, с которой творец создал всех животных. 'Почему одни животные глупые и слабые, а другие сильные и умные' — не раз говорил он мне. Тогда я не понимал значение этих высказываний. Но благодаря одному странному происшествию мы с Уолтером поняли, что именно он имел в виду.
— Однажды, засидевшись поздно вечером за увлекательной беседой, — продолжил Вайсман, — мы услышали легкий шорох, доносившийся со стороны лаборатории. Разумеется, мы с доктором Джонсоном тихо прошли туда и увидели интересную картину.
— Боб стоял в одной из лабораторий, склонившись над столом с инструментами, — вновь говорил Джонсон. — В руках он держал какой-то пластмассовый поддон, в который укладывал несколько пробирок и шприцов. Вооружившись под конец бутылем со спиртом и куском ваты, он тихонько вылез через окно.
— Признаться, мы не хотели его спугнуть, — сказал Вайсман. — Напротив, нам стало интересно узнать, для чего он взял все это. Мы осторожно проследовали за ним. Он направился прямиком к клеткам с животными. Там он вначале влез в клетку тигра. Видимо, он уже успел сделать ему укол, так как тот глубоко спал и не проснулся от шума. Наш 'юный ученый', недолго думая, взял у тигра целый шприц крови и аккуратно выдавил её в пробирку. Затем он влез в клетку с овцой и взял кровь у неё.
— Вернувшись к своему 'рабочему столу', — продолжал доктор Джонсон, — он спокойно смешал кровь тигра и овцы. Затем, также совершенно спокойно наполнил этой смесью один из оставшихся шприцов и вновь двинулся в сторону клетки овцы…
— И что же дальше? — чуть ли не хором спросили Кристина и Лиз.
— Ну, само собой разумеется, на этом мы с доктором Джонсоном были вынуждены остановить столь опасный эксперимент, — заключил Вайсман. — Если бы мы позволили ему сделать инъекцию овце, несчастное животное наверняка бы издохло.
— Боб был чрезвычайно расстроен, — сказал Джонсон.
— Я искренне верил, что, смешав кровь овцы и тигра и влив её обратно овце, смогу наделить её умом и силой тигра, — сказал вошедший Боб.
Услышав это, Лиз и Кристина дружно рассмеялись, а затем и остальные присоединились к ним.
— Именно таким образом и началась моя карьера, — сказал Боб и сел за стол.
— Вот именно! — продолжил Вайсман. — Именно — началась. На следующее же утро я твердо решил, что сделаю из Боба своего помощника.
— Несомненно, меня можно назвать одним из самых везучих людей в мире, — сказал Боб. — Вряд ли найдется ещё один человек, которому достался интеллект самого доктора Вайсмана.
— Да, дорогая, — отвечая скорее на взгляд Лиз, ответил Вайсман. — Я поместил в мозг Боба свой собственный интеллект, тем самым, в довольно короткий срок, получив себе отличного ассистента, который уже самостоятельно проводит сложнейшие химические опыты, но любимым занятием которого осталось исследование крови человека и различных животных.
— Значит, теперь вы можете на научном уровне работать над тем, что вас всегда так интересовало, — заключила Лиз.
— Благодаря доктору Вайсману, — ответил Боб.
— Я припоминаю наш с тобой разговор на выставке картин Сальвадора, Уолтер, когда ты сказал мне, что не хотел бы, чтобы на свете появился ещё один ненормальный 'Уолтер Вайсман', способный проводить по несколько часов с пробиркой в руках!
— Да, я помню этот разговор. Но на самом деле, все оказалось намного веселее! — ответил Уолтер. — Боб, действительно очень похож на меня. Он перенял многие мои недостатки. Так же, как и я, он может бегать по всему дому с опасными дымящимися реактивами, резать лягушек, ставить безумные опыты. Но я безумно счастлив, что он есть. Порой оказывается, что мы думаем об одном и том же, дополняем друг друга. И иногда мне начинает казаться, что к Бобу я отношусь как к своему сыну.
— Интересное у вас имя, Боб, — сказала Лиз. — Это — ваше настоящее имя?
Услышав этот вопрос, и Боб и Сальвадор и Вайсман и даже доктор Джонсон рассмеялись.
Лиз удивленно посмотрела на них.
— Да, похоже, климат Африки действует на вас странным образом, — критично заметила она.
— Не обращайте внимания, дорогая Лиз, — успокоившись, сказал доктор Джонсон. — С нами все в полном порядке. Просто, настоящее имя Боба — это целая история.
— Разумеется, когда Боб только пришел к нам, — объяснил Уолтер, — мы спросили его о его настоящем имени. Боб произнес его. Оно было настолько длинным и звучало так странно, что ни я, ни доктор Джонсон не решились повторить произнести его. В этом имени такая необычная и забавная игра гласных и согласных звуков, что невольно начинаешь смеяться, когда слышишь его. Учитывая, что мы только что плотно пообедали, мы не будем просить Боба произнести его имя вновь, так как нашим желудкам не выдержать столь странного смеха, но как- нибудь потом он скажет, и вы сами на себе почувствуете странное влияние звучания этого имени на нервную систему человека.
Лиз была ещё больше поражена. В её глазах выражалось не только удивление, но и искренние опасения за психическое состояние её коллег.
— Как имя человека может вызвать истерический смех? — удивленно спросила Лиз.
— Не обращайте внимания, Лиз, — поторопился ответить ей Боб. — Я нисколько не обижаюсь. И могу понять ваших друзей. Дело в том, что у меня, безусловно, есть имя, но все мои знакомые уже давно называют меня не совсем по имени…
— Как это? — критично спросила Лиз.
— Понимаете, моё имя, это — не совсем имя, а некая фраза, дающая определенную информацию обо мне. Ну, в этом нет ничего удивительного. У многих народов вы встретите это явление. Когда в именах людей содержится определенная информация об их обладателях: их уме, талантах и даже характере. Поэтому имя получается длинным и трудно выговариваемым. Так же и мое имя. А для человека, не знающего языка нашего народа, трудно его понять. В этом нет ничего удивительного. Довольно часто фраза, произнесенная на незнакомом языке, кажется нам звучащей необычно, а порой — и смешно, даже если её смысл очень серьезный.
— Ну, я рада, что вы так легко к этому относитесь, Боб, — сказала Лиз. — И какую же информацию, в таком случае, дает о вас ваше имя?
— Это тоже интересно, — отозвался Уолтер.
— Моё имя означает что-то вроде того, что я — этот 'человек, которому трижды хотели оторвать нос за необычайное любопытство', — спокойно сказал Боб.
Услышав это, Лиз и Кристина, почему-то не сумев совладеть с собой, дружно рассмеялись.
— Нет, ну это забавно, — сказала Лиз, — ну ладно — 'оторвать нос', а то ведь — 'трижды оторвать нос'! Нет, теперь я это понимаю.
— Я представляю, как вы будете смеяться, когда услышите звучание имени на языке Боба, — ответил Уолтер.
— Нет, только не сейчас, — сказала Лиз. — А то, я боюсь, это действительно может быть опасно. Единственное, что я уже могу сказать, так это то, что и я, и Кристина, начинаем потихоньку сходить с ума, заразившись от вас каким-то странным вирусом!
— Вот поэтому мы, с согласия Боба, и дали ему другое, более легко произносимое имя, — пояснил Уолтер и предложил всем сосредоточить внимание на десерте.
— Ну, так какая у нас программа на вторую половину дня? — спросил доктор Джонсон, когда все пообедали.
— Боюсь, что сегодня я уже ни на что не гожусь, — ответила Лиз. — И думаю, что Кристина чувствует себя также.
— В таком случае, я отведу вас в ваши комнаты, — сказал Вайсман, поднимаясь из-за стола.
— Скажите мне, — обратилась Кристина к Лиз перед тем, как войти в свою комнату. — Я много лет провела, работая над самыми причудливыми экспериментами. Но то, что я услышала сегодня, показывает, насколько мало я знаю. Я не стала ничего спрашивать при ваших друзьях, но, когда мы остались одни, объясните мне, что означают все эти странные опыты, связанные с переносом интеллекта, и все такое?
— То, что вы не знаете об этом, ещё ничего не говорит. Это — всего лишь, результат узкого исследования. И незнание этого никак не умаляет ваших знаний. Но, я думаю, вам пора узнать обо всем этом, дорогая Кристина. Заходите ко мне, и я все вам подробно расскажу.
Глава 50
