Ох, вот про вино не надо! И вообще тему алкоголя лучше исключить из беседы.
— У меня что, нет выбора?
— Не-а, — радостно скалится он. — А вы откуда, мисс? Из Англии?
— Из Ирландии.
— Это одно и то же.
— Ничего подобного! — возмущенно пискнула я, но он уже тащил меня к бару. Там все присутствующие делятся на группы по четыре человека. Почему-то все пенсионеры хотят, чтобы я была в их команде. Мне это даже лестно — такая неожиданная популярность! Выбрать трудно, но в конце концов я выбираю команду за ближайшим столиком. Две дамы и мужчина. Беем за семьдесят.
— Все послушайте меня! — надрывается ведущий. — У каждого должна быть ручка и бумажка. У всех есть принадлежности для письма? Очень хорошо! А теперь тишина! Внимание, пожалуйста, я начинаю читать вопросы! Итак, вопрос номер один: кто лидер группы «Тейк зэт»?
Старички за моим столом переглядываются в полном недоумении.
— Кажется, это кто-то из Ирландии, — говорит одна бабулька. — Но вот имя… Ронан Китинг?
— Нет, их лидера зовут Гэри Барлоу, такой толстый, помните?
Она не помнит и на всякий случай переспрашивает:
— А вы уверены, что это не Ронан Китинг? У него такие странные волосы, белые с розовым — клубничный оттенок. И еще бакенбарды.
— Нет-нет, этот парень играет совсем в другой группе.
— А вы их поклонница?
— Нет, конечно!
Меня смешит сама мысль об этом. Упаси нас Господи от таких идолов!
— Вопрос номер два! В каком году закончилась Вторая мировая война?
— В тысяча девятьсот тридцать девятом? — робко высказываю я предположение.
Трое ископаемых из моей команды взирают на меня с крайним неодобрением.
— Тысяча девятьсот сорок пятый, — шепчет мне на ухо дедуля. — Такие вещи нужно знать, глупая девочка. Вам должно быть стыдно.
Я хотела было рассердиться, потому что дедок хмурил брови и вообще всячески изображал неодобрение, а сам-то даже не знает, кто такой Гэри Барлоу. Но потом я взглянула ему в лицо и увидела, что он сдерживает улыбку, а глаза у него блестят и вокруг них разбегаются веселые морщинки. Старик меня просто дразнит! Он наконец рассмеялся и сказал:
— Я воевал в той войне, а потому точно знаю, когда она закончилась.
— Правда? — Мне стало неловко. — Я тоже должна знать эти даты, но я не слишком прилежно изучала историю в школе. Если бы я хорошо училась, то стала бы учителем или гидом.
— Тишина! — завопил ведущий, и мне показалось, что его нелепые волосы встали дыбом, как иголки у ежа.
— Вопрос номер три…
Из моей сумочки неожиданно донеслись аккорды одной из мелодий Джастина Тимберлейка. Я лихорадочно шарила в сумке в поисках аппарата, улыбаясь и извиняясь, а ведущий в это время орал:
— Прошу всех убедиться еще раз, что все электронные приборы выключены на время проведения нашей викторины!
Господи, да уймется он когда-нибудь или нет? Может, парень раньше стюардом работал? Никакая другая профессия так не способствует развитию истеричности, как наша.
Наконец я нашла свой телефончик под маслом для загара и отключила его. Уф!
— Простите, пожалуйста! — Я опять улыбаюсь, оглядываясь вокруг.
— Что ж, теперь, если все наконец готовы, — ведущий делает паузу и со значением смотрит на меня, — продолжим дальше нашу викторину! Вопрос номер три! Кто отец дочери Кейт Мосс?
— А кто такая Кейт Мосс? — шепотом спрашивает одна из бабулек моей команды.
— Это Кейт Мосс, которая модель, или Кейт Мосс, которая писательница? — спрашиваю я громко, подняв руку, как примерная ученица.
У ведущего такой вид, словно он сейчас лопнет от злости. Ну ничего, так ему и надо, а то воображает себя бог знает кем. Из-за него у меня теперь такой беспорядок в сумочке.
— Мне кажется, отец девочки — Джонни Депп, — говорит кто-то.
— Или тот парень, ну, неудачник и наркоман. Пит как его там.
— Нет-нет! — кричу я. — Сейчас я вспомню! Отца зовут Джефферсон Хэк, это точно! Я помню, что читала статью про них и думала, что они совершенно неподходящая пара.
Все дружно бросились записывать имя. Тут только я сообразила, что наделала — нельзя выкрикивать имена и помогать противникам, можно только перешептываться с членами своей команды. Я в притворном ужасе таращу глаза и зажимаю рот руками, потом смотрю на ведущего, и мне кажется, что я вижу тонкие струйки дыма, поднимающиеся от его ушей.
— Человек, который станет выкрикивать ответы на вопросы, будет автоматически дисквалифицирован! — вопит он, глядя на меня в упор.
Я киваю и обещаю вести себя примерно до конца игры.
— Вопрос номер четыре! Как звали первого человека, высадившегося на Луне?
Я молчу, потому что все равно не владею данной информацией. И какая разница, кто там первый прошелся по Луне? Вопрос «Кто мне только что звонил» занимает меня гораздо больше. А вдруг это Дэнни, и он хочет сказать, что беременность Фионы была обманом, нечестной уловкой, на которую он не поддался, а потому он вновь свободен и беспечен и хочет со мной встречаться? Энни, опять беспочвенные надежды!
— Вопрос номер пять! Сколько человек в группе «Герлз элауд»?
— Пять, — шепчу я, чтобы информация не стала достоянием врагов. — Три хорошенькие, блондинка, которая рекламирует лифчики для подъема бюста, и еще рыжая.
Моя команда без колебания записывает ответ.
— Вопрос номер шесть! Сколько ног у таракана?
— Подождите, пока я схожу в номер, найду одного усатого в ванной и проверю, — бормочу я.
— Вопрос номер семь! Чем знаменита Тара Палмеромкинсон?
— Откуда мне знать? — в растерянности говорю я.
— Вопрос номер восемь! Когда…
И так продолжалось чуть ли не до скончания времен. Я думала, что сейчас впаду в кому и свалюсь со стула. Я ужасно устала, и мне кажется, что кровь моя опять наполняется токсинами — это от вопросов и злобных взглядов ведущего. Надо бы вернуться в сауну еще попариться. Нужно изгнать из организма остатки вчерашнего алкоголя и сегодняшнюю зевоту.
— Наши победители — команда… — у ведущего такой вид, словно он съел лимон, — команда за столиком номер четыре!
Мои соседи по столу радостно вопят. Официант подлетает, неся на подносе охлажденную бутылку вина и четыре бокала, и мне мгновенно становится нехорошо. Опасаясь за свой желудок, я прошу принести мне воды со льдом. Потом я достаю свой мобильник и с замирающим сердцем смотрю на экран. Один пропущенный вызов от моей соседки Эдель.
Я смотрю на дисплей и чувствую, что настроение мое портится. Что понадобилось Эдель? Может, потеряла ключи и теперь не может попасть в квартиру? Надеюсь, до этого не дошло. И вообще, насколько я знаю, у ее безработного дружка есть собственный ключ от нашего дома. То есть я владелица квартиры, а он даже не квартирант, поэтому ключ ему не положен, но он, видимо, сделал копию с ключа Эдель. Я пока закрываю глаза на такое безобразие ради мира и спокойствия.
Мне совершенно не хочется звонить Эдель. Денег на телефоне мало, а она к тому же выбрала себе другого мобильного оператора, так что любой звонок влетает в копеечку, а уж международный — даже подумать страшно. Мой опыт подсказывает, что звонить незачем. Я пару раз делала такую глупость: видела входящий, и хоть и находилась за тридевять земель, все же перезванивала родственникам или друзьям, боясь пропустить что-нибудь важное. И ни разу никто не сказал мне ничего нужного! Ни разу! Обычно все сводится к дурацким вопросам из серии «Ну и как там у вас погода?».
С другой стороны, это может быть что-то срочное и важное, а потому я все больше нервничаю. Вдруг что-нибудь случилось с кем-то из моих близких? Или квартира сгорела дотла? Или?..
О, я себя знаю! Теперь картины одна страшнее другой будут возникать в воображении и так до тех пор, пока я не выясню, зачем же звонила Эдель. Я пойду в холл отеля и позвоню со стационарного телефона, получится немного дешевле.
Эдель снимает трубку чуть ли не после первого же гудка, и я испуганно спрашиваю, что случилось.
— Ой, да ничего серьезного, — тянет она, и я моментально прихожу в ярость и мысленно уже крою ее последними словами за то, что напугана меня, и за то, что заставила уползти с шезлонга. Вот недополучу теперь самую нужную мне частичку загара! — Просто тут тебе пришла необычная посылка, — продолжает Эдель. — Если хочешь, я могу открыть и скажу тебе, что внутри. Посылка? Кто же мог ее послать?
— Давай… Нет, стой! Не надо открывать. Пусть лежит и ждет меня. А я буду думать и гадать, какой именно сюрприз встретит меня по приезде домой.
— Уверена? — В голосе Эдель я слышу разочарование.
— Ах ты, хрюшка любопытная! Ладно, открывай скорей! — Я не могу сдержать смех.
— Сейчас, сейчас, — бормочет она, и я слышу шорох разрываемой бумаги. — Кстати, Энни, как там в Испании с мужиками? Есть интересные экземпляры?
— Бродят тут всякие разные по городу, — уклончиво отвечаю я.
— Эй, ты знаешь, о чем я!
— Ну, в этом смысле мне похвастаться нечем.
Не стану я рассказывать о Дэнни по телефону. И вообще сейчас не время говорить о нем, потому что я изо всех сил пытаюсь его забыть. Стоит мне начать, Эдель засыплет меня вопросами, и я опять расстроюсь. А уж сколько денег потрачу! Нет-нет, никаких разговоров о Дэнни.
— Это туфли, — говорит Эдель, перестав сопеть в трубку и добравшись до содержимого посылки.
— Туфли? Странно!
— Да, погоди-ка… — И в следующий миг они издает такой вопль, что у меня чуть не лопается барабанная перепонка.
— Что там? — в тревоге кричу я. Может, Эдель свалилась со стула или ее током ударило?
— Слушай, это туфли от Джимми Чу!
— Не может быть! Как мои старые?
— Не-ет, эти лучше! Они из последней коллекции. Совсем недавно поступили в продажу. Уж я-то знаю, не забывай, я работаю в обувном магазине. Слушай, они стоят целое состояние! Точно такие я видела на картинке в журнале «Вот». Вот черт, как же тебе повезло!
— Опиши их, — прошу я, чувствуя, как рот наполняется слюной. Я хочу увидеть их, хочу примерить!
