— Ух ты! — произнес Проегоркин.
Он взял в руки лорнет, повертел его со всех сторон, сказал:
— Хочешь за это губную гармошку?.. Отличный музыкальный инструмент.
Гармошка тоже была не новая. Я дунул несколько раз. Она издала жалобные звуки.
— А еще даю в придачу… вот… — Женька вынул из кармана коробочку, на которой было написано: «Минтон. Витамины — свежесть и сила».
— Знаешь, — сказал я, — да эти витамины можно съесть за пару минут. Вот и нет свежести и силы: пустая коробка.
— Эх ты! — вздохнул Женька. — Он взял коробку двумя руками. — Смотри. Только открываем чуть- чуть, а то выскочит.
— Кто там? — Я сгорал от любопытства.
— Белая мышь. Держи.
Я приоткрыл крышечку, и в щель выглянула забавная мордочка — усатенькая и с крошечными глазками.
— Между прочим, поддается дрессировке, — заметил Женька. — Станешь знаменитым дрессировщиком.
В общем за лорнет я получил губную гармошку и белую мышь.
На гармошке можно было играть только «Чижика-пыжика», и то если дуть со страшной силой. Но зато мышью я пугал девчонок, и это было весело.
А Женька Проегоркин приставлял к глазам лорнет, зло кривил рот и каждому говорил: «Я вызываю вас на дуэль, сударь!..»
Все смеялись.
На следующей перемене у меня от гармошки заболели щеки. «Что от нее толку? — подумал я. — «Чижик-пыжик» и все… А авторучка?.. Ее можно починить. Еще как можно!» Я подозвал Проегоркина.
— Давай меняться на авторучку?
— Давай, — не раздумывая, сказал Женька. — Что у тебя?
— Гармошка, — сказал я и сыграл «Чижика».
Проегоркин внимательно осмотрел гармошку, словно незнакомую ему вещь.
— А что в придачу?
Я порылся в карманах и протянул ему екатерининский пятак.
К шестому уроку «Я вызываю вас на дуэль!» всем надоело.
Никто из «сударей» не смеялся. Не смеялись даже и «сударыни».
— Меняемся? — И он протянул мне лорнет.
Я засомневался: «Стоит ли?» Но Проегоркин достал мотоциклетную лампочку и сказал:
— А это в придачу.
Тогда я подумал, что когда-нибудь куплю мотоцикл. Проегоркин уловил мою мысль и тут же сказал:
— Но и ты даешь мне что-то в придачу.
Я прикинул, что дрессировать мышь — очень долгое занятие. Не хватит никакого терпения. И отдал Женьке коробочку с белой мышью.
Мы разошлись, подозрительно поглядывая друг на друга.
Как я терял память
Как же не хотелось идти в школу в тот день! И ведь знал, что историчка Фаина Петровна спросит меня про римского императора Цезаря. Предупредила ведь:
— Тихонов, надеюсь, на следующем уроке ты исправишь свою нелепую двойку.
— Чем же она нелепая? — обиделся я. — У всех лепые, а у меня нелепая.
— У всех нет двоек по истории, — отрезала Фаина Петровна, или попросту Фина, как мы ее звали между собой. — Нетрудный предмет — история. Вот почему двойка твоя нелепая. Ладно, не будем заострять на ней внимание. Учи, я спрошу. Справишься. Ты ведь не хуже других.
— Ага, — вздохнул я. — Не хуже…
И вот теперь я шел в школу вместе со своим соседом по парте Вовкой Тросковым в самом невеселом настроении.
— Вредная она, — сказал я.
— Угу, — согласился он. Потом спросил: — Ты про кого?
— Да про историчку. Пристала со своим Цезарем.
— Опять не прочитал? — догадался Тросков.
— А когда?.. Вчера мы играли в футбол двор на двор… Между прочим, 2:0 в нашу пользу. Поесть потом надо? Надо.
— А потом?
— Потом по телику был матч с Португалией. Сам знаешь. Нам наклепали — я переживал. Тут не до Цезаря.
— Ясное дело. Да еще с таким счетом продули. Какой уж там Цезарь!.. А нашего центрального как подковали… Со всего маху по ноге.
— На носилках унесли. Идти не мог, — вспоминал я.
— Еще бы!.. — загорячился Вовка. — Представляешь, если б тебя так звезданули.
— Да я бы уж точно в школе не появился. Даже на носилках.
— Фину не проведешь. Все равно спросила бы тебя про Цезаря.
Мне аж обидно стало:
— Хватит меня Цезарем пугать. История у нас — второй урок. Успею все прочитать на переменке.
План мой был прост и гениален. А главное — выполним. Но на перемене я услышал гулкие и призывные удары по футбольному мячу, которые, как музыка, наполнили школьный двор. «Несколько раз стукну и берусь за Цезаря», — подумал я, а ноги мои уже стремительно несли меня куда-то. Впрочем, они знали, куда. И такая удача: на второй минуте я забил гол. «Хватит», — сказал я себе строго. Вернулся в класс. А там, у окна, собралась кучка ребят, и громкий смех то и дело сотрясал ее. Оказывается, кто-то принес книгу анекдотов. Я послушал, потом тоже повеселил всех — рассказал пару-тройку анекдотов. И тут… прозвенел звонок. Вошла Фаина Петровна. Повесила карту походов Цезаря, взяла указку.
— Мне конец, — шепнул я Вовке. — Сейчас влепит вторую двойку. Что делать?.. Сказать, заболел живот — не поверит.
Вовка на миг задумался.
— Ничего не объясняй, — горячо зашептал он. — Тебя оглушили мячом. Ты — это не ты. Ничего не помнишь. Понял?
А историчка уже раскрыла журнал. Взглянула на меня, как волк на ягненка — хищно и ласково.
— Отвечать пойдет…
Мне почудилось, что она облизнулась.
— …пойдет Тихонов. Ты подготовился?
Я сидел на месте, даже не шевельнулся.
— Кажется, я к тебе обращаюсь, Тихонов?
С моей стороны ноль внимания. Фина подошла.
— Встань, когда с тобой говорит учитель.
Я встал, мягко переспросил:
— Кто со мной говорит?
— Я говорю.
— А вы кто?
Все замерли, а у Фины отвисла челюсть. В глазах застыл испуг.
— Что с тобой, Тихонов?
