валяется на земле и извивается ужом. Ненормальный какой-то. Припадочный.
В общем, смотрел Грендель на страдания рыбака, смотрел, да хвать – сцапал одним махом. Поднял дергающегося Подметку, рассмотрел поближе, понюхал, взвесил в лапе. Хиловат, мяса мало, но на первый укус пойдет. К тому же тут и рыба свежая имеется, полная лодка.
Грендель рыкнул весело и откусил половину Подметки. Тот, согласно неписаным законам природы, сразу перестал шевелиться. И поступил верно – делать это довольно затруднительно, если твоя передняя часть с хрустом разжевана и путешествует по пищеводу чудовища.
Грендель нашел варвара, несмотря на худобу, довольно вкусным. Зажевал оставшееся и облизал пальцы, после чего принялся за рыбу. Подняв лодку, монстр опрокинул в себя ее содержимое, как человек делает с тарелкой, в которой осталось еще немного похлебки. Ох и вкусна оказалась рыбешка! Отлично дополнила человечину.
Довольно урча, монстр огляделся и пожалел, что рядом нет других рыбаков. А с другой стороны, почему бы их не поискать? Если выходил в море один, значит, будут и другие, и у каждого будет неплохой улов.
Так Грендель и сделал – отправился на охоту. Через некоторое время, отловив еще четырех рыбаков, он, наконец, ощутил себя настоящим монстром и его мозги пришли в полный порядок. Что ж, пришло время наведаться в саму деревню. Там, пусть ему и окажут сопротивление, Грендель оторвется по полной программе.
Женщины и дети – нежное мясо, которое можно не заглатывать, а смаковать.
И двинулся он в путь, оставив на побережье разбитые лодки, кости и хрящи и пятна крови: остатки своей трапезы.
Подобно приснопамятному Подметке, Грендель пытался петь, но получалось у него это еще менее музыкально. Чайки, пролетающие мимо него в моменты крещендо, когда голос чудовища достигал расцвета, падали замертво.
Нашел Грендель рыбацкое селение не сразу. Стояло оно на естественном возвышении и было огорожено от ветров и возможных вторжений круговой стеной из больших валунов.
Внутри – полторы дюжины зданий, хозяйственные постройки и большой дом, в котором члены клана устраивали праздничные пьянки или собирались для решения неотложных проблем.
Чудовище взобралось на холм и довольно уркнуло. За оградой из камней копошилось много прекрасной еды, такой прекрасной, что Грендель изошел слюной в одну секунду.
Ветер, дующий со стороны Рыбьего Пузыря (так, не мудрствуя лукаво, назвали рыбаки свою малую родину) приносил огромное количество разнообразных запахов. Грендель смаковал их, как дегустатор, отделял один от другого и над каждым давал поработать своей чудовищной фантазии. Аж голова кругом пошла.
И тут его заметили. У самых ворот деревушки торчало какое-то сооружение, криво сколоченное из сосновых бревен. В старые времена варвары возвели его в качестве наблюдательной вышки, на тот случай если коварные супостаты вдруг пожелают напасть на Рыбий Пузырь.
Конечно, вышка не защитила бы селян сама по себе, но, по крайней мере, дозорный на ней успел бы заорать и предупредить родичей об опасности.
Давно двинули ласты те, кому пришла в голову эта идея, а также те, кто строил вышку и кто мог вспомнить о ее истинном предназначении. Но традицию, предками заложенную, варвары блюли свято. И потому дежурил денно и нощно на верхней площадке (качающейся на сильном ветру) самый глазастый селянин. Так как профессия дозорного была наследственной, то представители семьи, наделенной столь важной миссией, давно перестали быть рыбаками, зато сделались горькими пьянчугами. Делать на вышке было совершенно нечего – ни один супостат ни разу не покусился на Рыбий Пузырь. Поэтому доживала вышка свой век, все сильнее склоняясь в правую сторону. По всеобщему мнению, очередного сильного шторма могла не пережить, но варвары ошибались. Рухнула она гораздо раньше.
Дозорный, открыл один глаз и по привычке (закрепленной на генетическом уровне) оглядел горизонт. Раз. Другой.
Что-то было не так. Обычно там, на горизонте, царствовала девственная чистота. А сейчас – нет. Что-то большое и неэстетичное перло прямо на деревню с северо-востока и разевало пасть.
«Пить меньше надо, – подумал испуганно варвар, поглядев воспаленным взором на пустую бутыль в руке. – Или вообще не пить…»
Мысль эта ужаснула дозорного сильнее всего. Он снова уставился на монстра, очень надеясь, что тот исчезнет. Монстр не исчезал, а, наоборот, очень даже бодро греб на всех своих конечностях в сторону деревни.
Дозорный затряс головой, несколько раз ущипнул себя на руку – не помогло.
И тогда, верный долгу, подчиняясь мощному зову генетической памяти и Традиции, сообразив, что хотя бы раз в жизни он выполнит свой Долг, дозорный вскочил и разинул пасть…
Нет, он не закричал, чтобы криком своим предупредить родичей. Из горла его от беспробудного пьянства вырвался только слабый сип.
«К тому же, – вспомнил он, видя, как приближается Грендель, – кажется, я простыл. Вчера ветрище дул холодный…»
В общем, заметить монстра заметили, но что толку?
Развив немалую скорость, он подскочил к воротам Рыбьего Пузыря и одним ударом смел наблюдательную вышку. С треском она оторвалась от основания. Загремели отлетающие бревна. Ветхая конструкция взмыла в небо, словно диковинная птица или дракон-калека, и свалилась в отдалении от Пузыря, разбившись вдребезги.
Грендель на нее даже не посмотрел. Его ждала еда. Куча свежей сочной еды!
Так, возбужденный до крайности, Грендель и ворвался в Рыбий Пузырь и приступил к пиршеству…
Короче, к вечеру все было кончено. От деревни остался только строительный лом, обглоданные кости и скорбная тишина. Монстр слопал всех людей от мала до велика, после чего переключился на животных. Коровы, свиньи, овцы, куры, гуси, утки – все отправилось в глубину чудовищной утробы. Туда же провалилась и заготовленная провизия: окорока, колбасы, соленая, сушеная, копченая рыба… в общем, все, что монстр сумел отыскать, включая настойку бабки Жадюги от чирьяков.
Грендель вздохнул, погладив себя по тугому шарообразному животу.
Хороша трапеза! Великая трапеза!
Точнее, первая из череды Великих Трапез, которые ждут Гренделя в будущем!..
Вот это жизнь! Надо было проснуться раньше! За десять веков люди стали гораздо вкуснее.
Чудовище сонным взглядом обвело окрестности и принялось ковырять в зубах обломком бычьего ребра.
Кажется, никого не пропустил. Ну и ладно. Пора уж поспать да приниматься за новое обжирательство. Ибо таково Предназначение Гренделя – кто бы там чего ни говорил.
Облизнувшись, монстр рыгнул. Голос его заставил вздрогнуть саму твердь земную. Следом вздрогнули небеса, и редкие комочки облаком попадали в море. Рыба упала в обморок на тысячу миль вокруг и всплыла кверху брюхом.
Случились и иные катаклизмы, о которых не имеет смысла говорить подробно, однако были они весьма внушительными.
Гораздо интереснее другое. Эхо отрыжки понеслось во все концы земли и, естественно, первым делом достигло других селений Диккарии. Все, кто слышал этот странный звук, поднимали голову и принюхивались. Не к добру, думали варвары, и кто отличался большей прозорливостью, навешивал на себя амулеты и шептал охранительные заговоры.
Добралось эхо и до Бормо-фьорда, на котором стоял Рыгус-Крок.
Вздрогнул во сне Пнилл Бычье Сердце и перевернулся на другой бок. Заворчала его новоиспеченная женушка, словно медведь в берлоге, ибо тоже уловила она эту звуковую аномалию.
Заскулил во сне Шонвайн Утрехт, которому вдруг приснился балрог, трясущий его за грудки и вопрошающий: «А где моя большая ложка?» При чем тут ложка, никто бедному гному объяснить, конечно, не потрудился.
