концов, ссылки в Диккарию.
Талиесин заложил руки за спину, выпятил грудь и несколько раз прошелся туда-сюда. В своем нарядном камзоле и треуголке посол напоминал цветистого петуха экзотической породы.
Виконт чувствовал вдохновение. Откуда оно пришло и с какой такой стати, было не так уж и важно. Некая часть Талиесина жаждала созидательной деятельности на Общее Благо, и сдержать ее у виконта не было никакой возможности.
«Почему бы и нет? – подумал виконт. – Я могу оставить о себе добрую память… ну, хотя бы здесь… Даже благодарность варваров чего-то да стоит».
Решено! С этого дня Талиесин возьмется за дело.
Он вычистит этот гадюшник, нравится кому-то или нет!
С такой воинственной мыслью в голове Талиесин и обратился к коллегам. На устах его сверкала улыбка, от которой даже у Арбара похолодело в солнечном сплетении.
Орк, как существо дикое, а потому обладающее обостренными инстинктами, сразу смекнул, что, в конечном итоге, его заставят
А виконт продолжил:
– Мы превратим Посольскую Слободу в образцовый район города. Художники со всего мира будут съезжаться сюда, чтобы запечатлеть ее красоту на своих полотнах! Понимаете, друзья? Мы добьемся того, чтобы Слобода была чистой, сверкающей… М-м… Сделаем из нее Город Будущего! И, чем боги не шутят, возможно, отсюда начнется Новая Цивилизация!!!
Ничто так не производит впечатление на собеседника, как цветистая ахинея, произнесенная с полной убежденностью.
О чем-то подобном говорил виконту однажды учитель риторики.
Так что последние слова Талиесин, вдохновленный и убежденный, почти выкрикнул.
И посмотрел на послов в ожидании реакции.
Те, в свою очередь, таращились на него, как рыбы-клоуны на актинию.
– Мы сделаем Слободу чудом света, господа!
И на этот раз энтузиазм не начал бить фонтаном.
Виконт огорченно закусил губу.
«Начало неважное!»
– Я, конечно, извиняюсь, – подал, наконец, голос Шонвайн Утрехт. – Город Будущего… Звучит соблазнительно. Я поддерживаю… Никто не скажет, что я какой-то там ретроград, противник прогресса и всего прочего… Но… Дорогой посол, не стоит забывать о… – Гном вытянул руку и потер друг об друга большой, указательный и средний пальцы. – Тити-мити, как говорим мы в Эйвырое. Деньги, как говорят в других местах.
– Согласен с Шонвайном, – сказал Кальмар, поднимаясь с пола и отряхивая то, что осталось после потасовки от его одежды. Каждый раз приходилось менять ее на новую – сплошь расходы.
И тут вдруг кобольд осознал, почему орки обходятся минимумом шмоток.
Трусы сменить куда легче и дешевле, чем полный туалет, состоящий из нескольких предметов. И дело вовсе не в том, что головорезийцы любят играть мускулами.
– С чем ты согласен? – спросил гном у Рээша.
– А? Я согласен… Да! Нужны средства. Любое, даже самое малое, предприятие требует вложений.
Спущенный с небес на землю, как всякий мечтатель, Талиесин побагровел. Но от идеи своей не отказался. Бойцовский дух предков играл в нем с неимоверной силой.
– Если задаться целью, можно преодолеть и это!
– Как? – спросил Шонвайн. – На нужды посольства Эйвыроя средств выделяют тик в тик. Где нам взять деньги? А если и добудем где-нибудь, то выйдет ли из этого толк? Мы не способны договориться даже насчет фонда благоустройства…
Виконт надулся.
«А что, кто-то здесь думал, что все образуется само по мановению волшебной палочки?»
Хотелось бы, конечно, но виконт знал, что жизнь несправедлива. Что она просто гадина, тварь наглая и бесчестная, настоящая сук… м-да…
– Давайте не будем забегать вперед, господа, – сказал Талиесин, прочистив горло. – Предлагаю для начала выяснить наши идеологические позиции. Кто за мой проект? Прошу поднять руки.
– Я! – Шонвайн вызвался первым и был, кажется, горд этим.
Рээш Кальмар почесал пузо.
– Ну, я тоже… ладно. Где наша не пропадала!
– Хорошо, – сказал Талиесин. – А ты, Арбар?
Глава посольства Головорезии выдернул, наконец, свой меч из стены и крутанул им. Обоюдоострое лезвие с гулом разрезало воздух.
– К вашим услугам, господа. Хотя я не понял и половины того, о чем тут говорилось, но я с вами. Когда выступаем?
– Арбар, мы никуда не выступаем! – сказал посол Тиндарии. – Речь идет не о войне.
– Да? Но трещали о том, что денег нету. Где же мы их добудем, если не отправимся в набег? – удивился орк.
– Добудем! – заверил его виконт. – Нет ничего в мире невозможного, господа. Дорога в миллион миль начинается с первого шага!
– А что такое миллион? – спросил Арбар.
– Число… э… в общем, много, – попытался объяснить Талиесин и тут же перевел на другую тему: – Завтра мы опять соберемся здесь. Я составлю примерный план, а вы, я убедительно прошу вас, подготовьте свои вопросы. Набросайте как можно больше идей. Мы устроим мозговой штурм…
– Это по мне! – осклабился Арбар, снова крутя мечом. – Штурм. Резня. Битва. На худой конец рубилово один на один.
Рээш закатил глаза к потолку.
– В ходе совместного обсуждения мы выработаем единую стратегию. Обозначим этапы, первоочередные задачи и тому подобное…
– А выпивку брать? – спросил гном, выходя из облака дыма.
– Обойдемся без выпивки, – серьезно ответил Талиесин.
– Как? У нас в Эйвырое такие вещи без выпивки не обходятся.
– В натуре, – отозвался Арбар. – От говорильни-то глотка всегда сохнет. Может, чуточку пива?
– Нет. Воды – сколько угодно. Но не пива.
Послы огорченно загудели.
– Господа, если мы задались великой целью, то не можем себе позволить превращать заседание в пьянку! – Талиесин оглядел коллег, поражаясь собственной смелости. Всего-то четыре дня в Рыгус-Кроке, а уже построил завсегдатаев дипкорпуса.
Разглядев эту мысль поближе, виконт слегка струхнул.
– В общем, господа, мы договорились. Соберемся завтра, в девять утра. Прошу никого не опаздывать! Всего хорошего!
Не дав никому и слова вымолвить, Талиесин приподнял треуголку и выскочил из Дома Советов под дождь.
Хотя до родного теперь посольства было совсем недалеко, но, прыгая по наиболее сухим местам (то есть лужам, где глубина была всего лишь по щиколотку), Талиесин покрылся влагой и грязью с ног до головы.
В ворота он вошел похожим на чудище болотное – глаза при этом горели то ли жаждой убийства, то ли безграничным отчаянием. Не понять, в общем. Слуга, напугавшись, спросил, не хочет ли чего-нибудь господин посол.
– Ванну! – яростно пропищал тот.
Слуга бросился исполнять приказание и от усердия едва не снес растущее у края дорожки дерево. По неясной пока причине, Талиесин внушал ему страх (даже в чистом виде).
