Бравые казаки Часть II 'Людас'

Часть 2 'Людас'

    Все имена героев, названия населенных пунктов и описанные события в данной книге являются  вымышленными, а любые совпадения - случайными.

1.Тайные похороны

   Отец Евсей вбежал в церковь, упал на колени пред иконой Спасителя и стал неистово молиться. Сердце у него бешено колотилось, руки дрожали, мысли в голове пута­лись, перескакивая с одной на другую. Причина такого состояния священника была одна - страх. Ему казалось, что Спаситель с иконы смотрит на него гневным взглядом и говорит:

   - Ну, греховодник! Теперь держись! Наказание получишь за свои грехи.

   Когда дьяк на кладбище увидел выпавшую из гроба жену сотника Яворного, то по ее виду и состоянию лица умершей, сразу понял - это ведьма. Отказавшись отпевать по­койную, он убежал в церковь. Сейчас он боялся не того, что нарушил церковные каноны, и позволили хоронить сатанинское отродье, а того, что если об этом узнают в Киеве, в Синоде, то его точно лишат сана священника.

   От прикосновения к плечу, Евсей вздрогнул и оглянулся. Возле него стоял церковный староста Федор Прищепа.

   - Ты уже знаешь о случившемся? - поинтересовался дьяк.

   - Да, бабы уже по селу гудят.

   - Что же мне теперь делать? Надо ведьму убирать с кладбища. А как ее мужу об этом сказать? Сотник и убить за такое может.

   - Яворной вместе с полком завтра выступает в поход. Вот через день и перезахороним ее за кладбищенской землей. А там видно будет. С войны не все возвращаются. А если вернется, скажем, что мы выполняли приказание архиерея, до которого дошли слухи, что жена сотника была, как бы это сказать, не совсем христианка, что ли.

   - Не совсем христианка! Хорошо говоришь, - ехидно заметил священник, - ведьма она была! Вот кто!

   - Тише ты. Здесь кричать не надо. Да еще в Божьем храме такие слова говорить. Тут надо по- тихому делать.

   На следующий день рано утром сотник Яворной в составе полка Кульбаса выступил в поход.

   В полдень дьяк Евсей, староста Прищепа и четыре казака были на кладбище. Убрали крест с могильного холма и начали раскапывать место захоронения ведьмы. На клад­бище было пустынно. День был ясный, солнечный. Когда лопата одного из казаков ударилась о доски гроба, внезапно поднялся ветер. Небо затянулось тучами. Сгусти­лись сумерки. Казалось, что наступил вечер. Священник стал креститься и бормотать какие-то молитвы. В воздухе над разрытой могилой, кружило воронье. Пустой гроб подняли из ямы наверх. На дне лежала покойная с открытыми глазами. Но странное дело, кожа на лице панны Марыли очистилось от язв и гнилостных струпьев, которые еще вчера были на ней. Ведьма казалась не мертвой, а спящей. Перед людьми открылась жуткая картина: в разрытой могиле лежала женщина необычайной красоты. В тем­но-карих глазах сверкали рубиновые огоньки. Черные густые волосы, отливающие синевой, разметались в стороны. Под туго облегающей сорочкой явно обозначились тор­чащие соски на упругой груди. Тонкая талия, резко переходила в пышные бедра округлой формы. Все онемели от увиденного.

   Первым очнулся и заговорил староста:

   - Наше счастье, что ее сейчас не видит сотник Яворной. Он бы не то, что перезахоранивать не разрешил бы нам, а скорее всего, нас самих бы здесь закопал.

   - Стоять нечего. Кладите её в гроб и поскорее уходим отсюда, пока нет никого, - проговорил дьяк.

   - Вот и хорошо, что нет никого. Давайте сделаем так: могилу закопаем, как будто ничего не произошло. Крест на место поставим, а сами молчать будем обо всем, что сделали. Лучше не дразнить Яворного. Оно так для нас всех спокойнее будет, - предложил Федор Прищепа.

   Все согласились. Когда укладывали покойницу в гроб, пальцы у нее сжались в кулаки. Казаки только перекрестились, но дела своего не бросили. Староста хотел закрыть ей глаз. Прикоснувшись ладонью к лицу ведьмы, тут же одернул руку назад. Ледяной холод, как будто обжег его кожу. Крышку гробы прибили гвоздями. Тайная процессия быстро двинулась за территорию кладбища.

   - Где мы ее закопаем? - спросил отец Евсей.

   - За полем, в роще есть Ведьмин Яр. Я слышал, там уже,

   раньше какого-то христопродавца похоронили. Пусть

   и она там лежит.

   - Но это, же далеко. Нужна телега. Не на руках же гроб тащить?

   - Да, Вы правы батюшка. Подождите меня за кладбищем. Я сейчас раздобуду подводу, - сказал староста и побежал в село.

   Не успели казаки выкурить по люльке, как вернулся Прищепа с двумя телегами, запряженными цугом. На первую погрузили труну. Староста сам сел за вожжи. На второй расположились казаки и священник. Процессия тронулась в путь.

   ' Нужно торопиться, - думал Прищепа, - а то солнце скоро садиться будет'

   Всю дорогу староста ощущал холод в спине. Можно было подумать, что на подводе лежит не гроб, а огромный кусок льда. Приехав на место, люди осмотрелись по сторонам. Посредине яра лежал огромный камень, обросший мхом. Рядом с ним была расщелина.

   ' Вот, повезло, - подумал Федор Прищепа, - рыть землю не надо. Сейчас положим гроб в яму, сверху камнем накроем - вот и готовая могила получится'.

   Пока опускали труну в расщелину, у всех замерзли руки. Потом дружно навалились на камень. Перевернув его на другую сторону, закрыли яму. Как только валун лег на землю, раздался пронзительный свист, и поднялся сильный ветер. Ужасающий громкий смех доносился со всех сторон.

   На камне появилась кровавая надпись:

   - Вы сами принесли ее ко мне! Теперь она будет приходить к Вам! Ждите!

   Лошади поднялись на дыбы. Из пастей у них бежала густая слюна, как у бешеных собак, спины покрылись хлопьями белой пены. Животные дико ржали. И было непонят­но, уж, не они ли издают этот сумасшедший хохот, заполняющий все вокруг. Люди молнией вскочили на подводы и, неистово стегая лошадей, рванули прочь от проклято­го места. Выехав из рощи на поле, кони остановились. На одной телеге сидели казаки с перепуганными лицами и бессмысленным взглядом, на другой, в таком же состоя­нии, священник и староста.

   - Это что сейчас было? Я не понял, - проговорил Прищепа. - Это мы такое сделали?

   - Отстань от меня. Я сам ничего не понимаю! - огрызнулся отец Евсей.

   - Как не понимаете? Вы же священник. Все святое писание прочитали, - не унимался Федор.

   - В святом писании об этом ничего не сказано.

   - Я всегда знал, что Господь Бог не обо всем упомянул в своем сочинении, - многозначительно заключил староста.