стать моим домом.
Остановилась у подъезда, повернулась к спутнику и спросила:
– У нас все хорошо?
Иван молча взял мою руку и поцеловал ее. Это называется, понимай, как хочешь. Как же мне осточертела его непрошибаемая почтительность!
– Ты такой джентльмен! – сказала я с тайной горечью.
– Ты меня похвалила или поругала? – поинтересовался Иван, не выпуская мою ладонь.
– Не знаю.
Он аккуратно положил мою руку на мое же колено. Возвратил, так сказать, чужую собственность в целости и сохранности.
– Разберешься – позвони, – сказал он.
Я молча смотрела в окно. По стеклу текли нескончаемые дождевые потоки. На душе царили пустота и одиночество.
– Может, зайдешь? – даже не спросила, а попросила я.
– Я бы с удовольствием, – вежливо ответил Иван, – но у меня есть небольшое дело.
– Заходи после своего дела, – сказала я негнущимся голосом, глядя прямо перед собой.
Иван почти беззвучно выдохнул воздух. Я повернула голову в его сторону. Голубые глаза мерцали в дождливой полутьме, определить их выражение мне не удалось.
– Это означает «нет»? – уточнила я. И потребовала:
– Только не юли! Говори прямо!
– Это означает «нет», – повторил Иван за мной дословно. Я не обиделась. Такой уж сегодня выдался день, состоящий из сплошных унижений и отказов. Мне было интересно только одно: почему? Почему меня все унижают и во всем отказывают?
– Я тебе не нравлюсь? – спросила я с любопытством.
– Нравишься, – ответил Иван, не раздумывая. Твердость его тона меня немного приободрила. – Даже слишком нравишься.
– Тогда почему…
Я не договорила. Щеки мои пылали.
– Майя! Я же не таблетка от уязвленного самолюбия! – напомнил Иван и вдруг резко ударил себя кулаком по колену. Я не ожидала такого яростного жеста и невольно вздрогнула.
– Прости! – быстро извинился он. – Сорвался.
– Слава богу, – прошептала я. – А то я уж думала, что ты железный.
– Я не железный, – ответил Иван. – И я не лекарство. Но дело не только в этом. Если я сегодня останусь у тебя, то завтра ты меня спустишь с лестницы под зад коленом. И правильно поступишь, между прочим. Потому что если я сегодня останусь, то воспользуюсь твоей минутной слабостью. А я не хочу пользоваться слабостью женщины, которая мне нравится.
Иван помолчал и добавил:
– И еще у меня есть самолюбие. Я хочу, чтобы ты меня выбрала ради меня самого, а не в пику какому-то Звягину. Это понятно?
– Пока, – сказала я и распахнула дверцу.
– Майя! Зонт!
Но я уже ничего не слышала. Ливень обрушился на меня с небес, как гнев божий, и я торопливо побежала к подъезду. Заскочила под козырек, дернула на себя ручку и ворвалась в холл, ни разу не оглянувшись назад.
Торопливым шагом пересекла пустое пространство, дошла до лифта, ударила ладонью по кнопке вызова.
Внутри шахты раздалось сердитое гудение потревоженного механизма.
Я подняла глаза. В простенке между кабинами лифта висело большое овальное зеркало. Оно отразило высокую стройную девушку с длинными ногами. Волосы девушки падали за спину густой кудрявой копной, по лицу стекали дождевые струйки, похожие на слезы.
Очень даже привлекательная девушка. Можно сказать, красивая.
Я критически осмотрела отражение еще раз.
Да. Можно сказать, красивая. Без всякого преувеличения. Непонятно только одно: почему она никому не нужна?
Я всхлипнула и вытерла мокрое лицо. Кабинка лифта распахнулась, я шагнула внутрь и нажала кнопку нужного этажа. Двери с лязгом сомкнулись, как железные челюсти, и отрезали меня от всех сегодняшних унижений и неприятностей. Я закрыла глаза и припала лбом к холодной стенке.
Так закончился для меня этот трудный день.
Последующие события покатили таким снежным комом, что я не успевала их осмысливать и систематизировать. Поэтому прошу простить, если рассказ покажется вам немного хаотичным.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Накануне я приняла таблетку снотворного, поэтому не сразу среагировала на внешний раздражитель. Не открывая глаз, поискала телефон вокруг себя, не нашла и со стоном присела на постели.
Телефон продолжал надрываться.
Я повела вокруг себя сонным взглядом, сцапала всей пятерней телефонную трубку и поднесла к уху.
– Да…
Прямо в мозг ударил голос шефа.
– Майя!
– Да, Игорь Константинович, – ответила я, стараясь говорить членораздельно.
– Что с тобой? Почему такой голос? – встревожился шеф.
Я махнула рукой, словно шеф мог меня видеть.
– Все нормально. Засиделась вчера за статьей, вот и проспала.
Это была почти правда. Третий день, данный мне шефом для написания статьи, истекал сегодня вечером, а там еще конь не валялся. Не могу сказать, что вчера мне удалось продуктивно поработать, но…
– Майя, статья отменяется, – неожиданно сказал шеф.
И тут я проснулась окончательно.
– Что вы сказали? – переспросила я глупо.
– Я говорю, все от-ме-ня-ет-ся! – повторил шеф по складам. – Дошло?
– Нет, – ответила я. Свесила ноги с дивана и поискала тапочки. – Что происходит?
Шеф немного помолчал, потом негромко сказал:
– Сегодня утром обнаружили тело Азика.
Я в этот момент уже успела подняться на ноги. Но, услышав новость, немедленно шмякнулась назад, на постель.
– Что-о-о?..
– То, что слышала! – раздраженно ответил шеф. Помолчал и добавил тоном ниже:
– Заказ снимается. Никакой статьи не будет. Не знаю, что там происходит, и знать не хочу.
– Игорь Константинович!
– Все!
Шеф рыкнул так, что я вздрогнула и отодвинула руку с телефоном подальше от уха.
– Все! – повторил шеф чуть спокойней. – Я вашими головами рисковать не буду. Заказ снят.
Я выдохнула воздух, скопившийся в легких. В голове бушевала сумятица.
– Дуй в редакцию, – распорядился шеф. – Мне нужно с тобой поговорить.
– Игорь Константинович! – успела вклиниться я.
– Что еще?
Я проглотила комок в горле и спросила:
– Сердечный приступ?
Шеф помедлил.
