– Врешь! В половине девятого, не раньше, – уличила я.
Вовка сконфуженно хихикнул.
– Подумаешь, опоздал раз в жизни! Уже донесли!
– Никто мне не донес, – спокойно ответила я. – Просто помню твои университетские привычки. Как дрыхнул до половины девятого, так и сейчас дрыхнешь. А мне приходится вставать в половине шестого. Сечешь?
– Гладишь мужу брюки? – поинтересовался Вовка. – Не заливай! Не поверю!
– И не собираюсь, – ответила я. – Для этого есть домработница. Просто в начале седьмого выходит утренний тираж, мне нужно успеть просмотреть его до того, как пойдет продажа. Мне типография пару раз такую свинью подложила, что я чуть не потеряла хорошего рекламодателя…
– А-а-а, – протянул Вовка. – Помню, ты говорила.
– Вот именно, – подтвердила я. – Об остальных проблемах рассказывать не буду, они тебе покажутся скучными… Ладно, давай по делу. Что с блоком новостей?
Мы обговорили темы завтрашнего выпуска, я пообещала посидеть на монтаже вместе с режиссером, который хотел предложить новую структуру программы, и Вовка удалился.
Я позвонила секретарше и попросила:
– Леночка, если можно, кофе. Только покрепче и без сахара.
– Одну минуту, – ответила секретарша. И тут же спохватилась:
– Да! Майя Михайловна! Вас спрашивал какой-то человек!
– Какой человек? – спросила я.
– Не знаю, не представился.
– Рекламодатель? – хищно обрадовалась я.
– Вроде не похож, – засомневалась Леночка.
– Ладно, давай его сюда. Разберемся.
– Сейчас найду, – ответила секретарша. – Он где-то на студии бродит…
Она отключилась, а я достала свои деловые бумажки и углубилась в них.
Раньше юридические и финансовые документы вызывали у меня тошноту, смешанную с ужасом, но постепенно я научилась находить в этих текстах свою заковыристую прелесть. Наверное, я просто начала в них немного разбираться.
Я успела забыть и про кофе, и про посетителя, который меня спрашивал, когда в кабинет вошла Лена с небольшим подносом. Поставила на стол кофейную чашку, спросила:
– Позвать?
– Кого? – удивилась я. Но тут же вспомнила и быстро ответила:
– Зови, зови. И принеси еще одну чашку кофе. Хотя подожди! Может, он предпочитает чай, или сок.
– Скорее всего, он предпочитает пиво, – откликнулась Лена.
– Да?
Я фыркнула. Интересно, что за посетителя привела ко мне судьба?
– Давай его сюда, – повторила я.
Лена вышла, придержала дверь и произнесла вполголоса:
– Входите.
В кабинет расхлябанной походкой вошел странный субъект, и я невольно поднялась ему навстречу.
Он был высоким, тощим и ужасно загорелым. Причем, сказать, что он был загорелым, значит, ничего не сказать. Загар въелся в него намертво, вцепился, так сказать, на веки вечные. Кожу на лице субъекта испещряли мелкие оспины, под левым глазом красовался явственный свежий фингал. На плечах визитера болталась клетчатая рубашка с закатанными рукавами, под парусиновыми брюками-клеш светились пробковые сандалии.
«Хорош!» – подумала я, с интересом разглядывая посетителя.
В руках посетитель держал большой объемистый сверток.
– Вы Майя Звягина? – спросил субъект.
– Здравствуйте, – сказала я.
Субъект немного смутился.
– Здрасте…
– Меня зовут Майя Звягина, – ответила я на его вопрос. – А как вас называть?
– Мишкой зовите.
– Михаилом, – поправила я.
– Можно и так, – великодушно согласился посетитель. Его глаза быстро обшарили мой кабинет.
– Вы тут главная, что ли?
В его голосе сквозило неприкрытое неодобрение.
– Главная, – подтвердила я. – Да вы садитесь!
– Ничего, я ненадолго.
– Чай, кофе? – предложила я.
Субъект быстро затряс головой.
– Не пью, спасибо.
Я задавила улыбку.
– Чем могу служить?
– Чего?
Субъект в изумлении уставился на меня.
– Зачем я вам понадобилась? – перевела я на человеческий язык.
– А-а-а! Да мне-то вы не нужны, просто попросил один браток кое-что вам передать…
И протянул мне сверток.
Я с сомнением уставилась на плотную оберточную бумагу. В наше нелегкое время, отравленное террором, такие свертки доверия у граждан не вызывают.
– Какой браток? – спросила я подозрительно. – Что в свертке?
Михаил хихикнул.
– Да вы не бойтесь! – сказал он снисходительно. – Это не бомба.
– Надеюсь. А что там?
– Разверните! – пригласил Михаил и сунул сверток прямо мне под нос. Я опасливо отодвинула подозрительный подарок на край стола.
– Объясните, кто мне это передал?
Михаил почему-то пришел в неописуемый восторг. Он хлопнул себя по коленкам и затрясся в мелком хохоте.
– Ой, умора! – проговорил он сквозь смех. – Он так и сказал: ни за что не откроет, подумает, что бомба!
Я начала терять терпение.
– Кто сказал?! Слушайте, давайте говорить по-человечески!
Михаил отсмеялся, всхлипнул в последний раз и достал из нагрудного кармана рубашки какую-то фотографию.
– Вот, – сказал он. – Он велел передать вам эту фотку. Сказал, вы все поймете.
– Кто «он»? – спросила я, машинально принимая снимок. – Имя у «него» есть?
– Не знаю, он не назвался. Просто попросил передать, и все.
– И вы согласились?
Михаил удивился.
– Конечно! Свой брат, моряк! По-русски говорит! Встретились у черта на куличках, на Каймановых островах! Да разве можно отказать?!
Я вздохнула и поднесла фотографию к лицу. Это был яркий, удивительно удачный снимок, сделанный с какого-то возвышения. С него открывался восхитительный вид на прозрачную океанскую лагуну и берег, усыпанный мелким белым песком. Сквозь зеленую воду отчетливо просвечивали темные отмели и валуны, заросшие мохнатыми водорослями. А невдалеке от берега стояло небольшое белое судно…
