Протестантские и католические влияния сильно поколебали духовную целостность Русского Православия. Конечно, этого бы не произошло, если бы на Престоле царствовали истинно православные Государи, но с Петра I только Елизавету, Николая I, Александра III и Николая II можно назвать истинно православными Государями, верховными руководителями Русской Церкви. Все остальные были нетверды в Православии, некоторые в своей гордыне даже пытались его «улучшить». С национальной точки зрения для особы, возглавляющей Русскую Церковь, это было непростительно и вело к разрушению духовного ядра Православия. Екатерина II, например, не видела разницы между Православием и лютеранством. При Анне Иоанновне и Бироне гонение на Православие приобрело безобразные формы. Чем сильнее склонялись к Западу русские Императоры, тем больше Святейший Синод напоминал какую-то канцелярию. Хотя сам принцип главенства Царя в духовной жизни был верен, дело было только в самом Царе. Отделить Церковь от Царя и государства значило то же, что произвести большевистскую реформу.
В XVIII веке в духовном сословии целенаправленно возникает слой людей, своего рода орден, из которого в основном подбираются епископы Русской Православной Церкви — «Орден ученого монашества», западническое включение в Русскую Церковь. Как пишет Г. Флоровский, <это «ученое монашество» появляется впервые на юге в XVIII веке в связи с заведением новых латинских школ. И вместе с этими школами переходит на север. От живых монастырских преданий это новое монашество вполне отрывается. Между монашеством «ученым» и монастырским не было взаимного понимания, и рознь между ними достигает иногда трагической остроты... И главный парадокс в судьбе «ученого монашества» связан с тем, что организуется оно под властью и верховенством оберпрокурора. Это было не только обмирщение, но и бюрократизация монашества. «Орден» создается светской властью как средство властвовать и в Церкви. В сущности, то было только номинальное монашество, кроме видимого «образа» или одежды, здесь мало оставалось монашеского. Это ученое «черное» духовенство всегда меньше было носителем аскетического начала. Обеты молчаливо преступались по невыполнимости. Монашество для «ученых» перестает быть путем послушания и подвига, становится для них путем власти, путем ко власти и чести>.[240]
XVIII-XIX века нанесли русскому национальному сознанию, русскому духовному религиозному сознанию огромный и, можно сказать, невосполнимый урон. Это сознание, отмечает Г. Флоровский, «так часто съеживалось, сжималось, укрывалось в молчании, в отмалчивании и в замалчивании вопроса для самого себя... Утрачивался единый и общий язык, терялась та симпатическая связь, без которой взаимное понимание невозможно. И этому еще более содействовали те насмешки и издевательства, в которых так любовно изощрялись русские культуртрегеры и просветители XVIII века... В истории русского богословия и русского национального сознания вообще все эти противоречия и ушибы XVIII века отозвались и сказались с большей силой и болезненностью».
Глава 25
Скопление большого количества иудеев и размещение иудейского центра на западнорусских землях, временно оккупированных Польшей и Литвой, было очень опасно для духовного здоровья христиан. Католичество, а позднее и униатство западнорусских земель явились ярким примером религиозного распада и отпадения от истинной веры, логическим завершением которых был полнейший государственный крах Польши и Литвы.
Появление евреев в Польше относится к IX столетию. Сохранились сведения о еврейской делегации из Германии к польскому князю Лешку с просьбой разрешить иудеям поселиться в его стране, дозволив заниматься «науками и ремеслами». Делегаты убедили малограмотного, необразованного князя в веротерпимости иудеев. Разрешение было получено.
В 905 году издаются «Особые привилегии» для евреев, по которым они получили разрешение селиться где им заблагорассудится, свободно исповедовать свою религию, иметь свой собственный суд, свободу торговли и промыслов, независимость от рыцарства и защиту от всяких «несправедливых» притеснений со стороны местных властей. Евреи стали как бы персональными банкирами верховной польской власти, получив от нее права безграничной эксплуатации и ростовщической кабалы простого народа.
«Особые привилегии» привлекли в Польшу евреев со всей Европы. Особенно сильно их поток ускорился с начала первого крестового похода. К середине XIII века число иудеев в Польше составило более 12 процентов всего населения, достигая в некоторых местностях даже 25 процентов.
Продажные польские короли предоставляют евреям полное право заниматься ростовщичеством под залог имущества (с правом присвоения этого имущества, если должник задерживал оплату). Иудеи получают право повсеместно торговать и бесконтрольно эксплуатировать русских крестьян. В привилегии 1264 года, данной иудеям польским князем Болеславом, проводился взгляд на евреев как на княжеских людей, от которых князь получает материальную выгоду и за это берет их под свою защиту. Привилегия Болеслава делала иудеев особым классом, подчиняющимся непосредственно княжеской власти и суду.
Тяжбы христиан с иудеями подлежали не общему местному суду, а суду князя, его наместника или особо назначенного судьи, причем для доказательства правильности иска к еврею недостаточно было свидетельского показания одного лишь христианина — требовался также свидетель-еврей, а дела по обвинению евреев в ритуальных преступлениях против Христианства разбирались при наличии шести свидетелей: троих христиан и троих евреев. А, так как, согласно Талмуду, иудей на гойском суде не мог свидетельствовать против своего единоверца и имел право лжесвидетельствовать, преступники-иудеи становились фактически неуязвимыми перед законом. Бессовестный обман, мошенничество, спаивание русских крестьян иудеями поддерживались польской властью.
Польские законы признали внутреннюю организацию иудеев, подчиненность их кагалу и раввинату. Фактически во многих случаях иудеи были независимы от христианского народа, среди которого они жили, рассматривая его только как средство обогащения.
Как признает еврейский историк Ю. Гессен, в XVI веке (а фактически в XV-XVII веках) духовное главенство над еврейским миром сосредоточивается в немецко-польском еврействе. «Чтобы предотвратить возможность растворения еврейского народа среди окружающего населения, — пишет этот историк, — духовные руководители издавна вводили установления с целью изолировать народ от тесного общения с соседями. Пользуясь авторитетом Талмуда, векового свода решений законоучителей, раввины опутали общественную жизнь и частный быт еврея сложной сетью предписаний религиозно-обрядового характера, которые, препятствуя сближению с иноверцами, подчиняли вместе с тем народ воле его руководителей».[241] Через раввинов и кагалы евреи были превращены, хотели они этого или нет, в членов всеобщей еврейской организации, постоянно отчисляя в пользу своего невидимого правительства значительные суммы денег. Кагальные старшины и раввины жестко оберегали свою власть над еврейством, грозя ослушникам разными карами, вплоть до убийства. Еврейская жизнь была полностью подчинена раввинам, которые, в свою очередь, чувствовали себя послушными исполнителями воли иудейского правительства. Знание Талмуда и иудейской схоластики считалось для еврея самым главным в жизни, но знание этой «науки» только отделяло еврея от тех народов, среди которых они жили. Иудейский шовинизм, чувство избранничества, внушаемые евреям с детства через Талмуд, психологически калечили их, превращая в одержимых идеей своей исключительности.
В XVI веке евреи заполонили почти все города в Польше и Литве, заняв в них место среднего класса. Враждебные по религии и организации христианскому населению, они сосредоточили в своих руках капиталы, торговлю и промыслы[242]. Вот свидетельство одного из русских, живших в то время: «В эту страну собрался отовсюду самый дурной из всех народов — иудейский, распространившийся по всем городам Подолии, Волыни и других плодородных областей, народ вероломный, хитрый, вредный, который портит наши товары, подделывает деньги, подписи, печати, на всех рынках отнимает у христиан средства к жизни, не знает другого искусства, кроме обмана и клеветы»[243].
До самого падения Польши жители городов постоянно жаловались правительству на захват евреями промыслов и торговли, на скупку ими городского имущества, аренду городских доходов, вытеснение мещан из городов, на отказ евреев нести городские повинности. Но все жалобы не привели ни к чему, так как уже со второй половины XVII века началось разложение Польского государства и в нем воцарилась анархия.[244]
Эксплуатация русских крестьян в поместьях, отдаваемых польской шляхтой в аренду евреям, была настолько жестокой, что могла сравниться только с эксплуатацией рабов на еврейских плантациях Америки. Как справедливо отмечалось, «эксплуататорская деятельность евреев ничем не была сдерживаема и знаменовалась такими хищничеством, жестокостью и кощунством, что ничего подобного нельзя найти во всемирной истории. Получая вместе с арендой селений и владельческие права судить и казнить смертью крестьян, евреи проявляли особенно все эти ужасные стороны своей деятельности при аренде селений польских дворян с православным населением. В них с началом унии евреям были отданы в аренду даже православные церкви, и они стали брать с прихожан разные сборы, жестоко оскорблявшие их религиозные чувства»[245].
Особенно возмутительное и недопустимое положение сложилось в отношении Русской Церкви. Глумившиеся над православными польские дворяне-католики отдавали русские церкви на откуп иудеям. Как сообщают исторические источники, «церкви не согласившихся на унию прихожан отданы жидам в аренду, и положена в оных за всякую отправу денежная плата от одного до пяти талеров, а за крещение младенцев и за похороны мертвых — от одного до пяти злотых; жиды, яко непримиримые враги Христианства, сии вселенские побродяги и притчи в человечестве, с восхищением принялись за так надежное для них скверноприбыточество и тотчас ключи церковные и веревки колокольные отобрали к себе в корчмы. При всякой требе Христианской идти к жиду, торжиться с ним и по важности отправы заплатить за нее и выпросить ключи; а жид притом, насмеявшись довольно богослужению Христианскому и перехуливши все, Христианами чинимое, называя его языческим или гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи с клятвою, что ничего в запас не отправлено» [246].
В начале XVII века торг пасхами был отдан евреям на откуп, и православные были обязаны давать евреям определенную плату за покупные и домашние пасхи. Летописец, между прочим, замечает, что эта плата «похожа на дань Апокалипсическую, во дни антихристовы описываемую», и делает следующее заключение:
«Итак, жидовство, производя над христианами в их собственной земле такую тяжкую наругу (поругание. — О.П.), сами между тем пейсахи свои отправляли свободно и проклинали христиан и веру их в синагогах своих, на Русской земле устроенных, невозбранно, а поляки тем утешались, все пособия и потачки жидам делая».[247] В одной летописи находится такой перечень даней, взимаемых евреями: «От играния на дудке, на свирели, на скрипице и прочаго... от детей новорожденных за повияч, от всяких садових и огородних плодов, от каждой хаты, подушенний оклад, от вступающих в брак, от улия пчел, от рыболовни, из стодоли, от ветряных млинов и жоровней, судние посули, т.е. на... позвах для судящих; откупы жидовские церквей Божиих, также и всяких питейных вещей; пороговщину от каждаго рога воловаго и короваго...»[248]
Все гонения на православных на оккупированных западнорусских землях иудеи и католики осуществляли вместе. Отдав русские церкви в руки иудеев, близкая им по духу польская шляхта со смехом наблюдала за поруганием христианских Святынь, которое совершали иудеи. Католические ксендзы и униаты даже подстрекали на это иудеев, рассчитывая таким образом отвратить русских от Православия.
Как сообщает архиепископ Филарет, «те храмы, прихожане которых никаким насилием не могли быть обращены в унию, отданы были в аренду жидам; ключи храмов и колоколен перешли в жидовские корчмы. Нужно совершать требу — иди торговаться с жидом, для которого золото — идол, а вера Христова — предмет злобных насмешек и ругательств. Приходилось платить до пяти талеров за каждую литургию, то же самое за крещение и погребение. Униат свободно получал, где и как хотел, пасхальный хлеб, а православный не мог печь его сам и покупал не иначе, как у жида и по жидовской цене. На просфоре, купленной для поминовения за здравие или упокой, жид делал знак углем — и только тогда она могла быть принята к жертвеннику».[249]
Средневековые источники Западной Руси изобилуют примерами жестокого произвола иудеев-талмудистов в отношении православного населения. Причем совершенно очевидно, что имела место не только безжалостная эксплуатация русских крестьян еврейскими арендаторами, но и воинственное антихристианское поведение.
Приведу содержание некоторых наиболее характерных документов XVI-XVII веков[250]:
1560 г. февраля 2 дня. Жалоба новодворского священника Вукола Афанасьевича на еврея Козчика за нанесение ему ран, опасных для жизни.
В 1605 г. евреи-арендаторы имения Жировиц Слонимского уезда 16 апреля напали на село того же имения Русакове и здесь схватили жену слонимского шляхтича, пожилую женщину
