Не прошло и года, как места в Уэстерфилдской академии стали распределять на конкурсной основе. Все больше родителей искали способы определить сыновей в престижное учебное заведение. Классы разрастались. Леди Агнес поддерживала легенду об использовании таинственных восточных методов воспитания, и из неуправляемых ребят постепенно вырастали хорошо образованные и хорошо воспитанные юные джентльмены.
В действительности методы ее совсем были не таинственными, хотя и не были общепринятыми. Когда она впервые встречалась с мальчиком, своим будущим студентом, она сразу старалась выяснить, чего этот ребенок хотел от жизни больше всего и что сильнее всего ненавидел. Тогда она устраивала так, чтобы он получал то, что хотел, при этом не принуждая его выносить невыносимое. В обмен она требовала от мальчиков усердия в учебе. И еще требовала, чтобы они выучили правила игры, принятые в высшем обществе. Как только ребенок осознавал, что способен играть ту роль, какую ждет от него общество, не принося в жертву этой игре свою драгоценную бессмертную душу, в голове у него все становилось на свои места и «неразрешимые» проблемы с дисциплиной куда-то улетучивались.
Керкленд долил всем кларету и поднял бокал за «Адама Даршама Лоуфорда, седьмого герцога Эштона и самого лучшего друга, которого может найти себе мужчина». Все в торжественной тишине подняли бокалы. Леди Агнес надеялась на то, что в скупо освещенной комнате слезы в ее глазах не будут заметны. Она не хотела испортить свою репутацию.
Все выпили, и Керкленд сказал:
— Теперь кузен Эштона Хэл Лоуфорд станет восьмым герцогом Эштоном. На самом деле о смерти Эштона он нас и уведомил. Он приехал в «Брукс», узнав, что мы все трое ужинаем в ресторане клуба. Он сказал, что не стал дожидаться утра, поскольку был уверен, что мы захотим узнать печальную весть как можно скорее.
— Хол — хороший парень, — заметил Мастерсон. — Весть о смерти Адама его ошеломила. То, что титул теперь будет его, наверное, ему нравится, но никакой титул не может заменить погибшего друга. А ведь они с Адамом были друзьями.
Леди Агнес встречалась с кузеном Адама. Он действительно был приличным юношей, хотя и заурядным. Жизнь продолжается, и титул герцога нашел своего преемника. Хотелось бы знать, есть ли на свете юная леди, которой надо бы сообщить о гибели Адама. Впрочем, Эштон никогда не выказывал особого интереса к какой-то конкретной женщине. Он всегда был закрытым человеком и о своей личной жизни предпочитал не говорить даже с ней. Наверное, скоро все, так или иначе, станет известно.
Осознав, что так толком и не узнала о том, что произошло с Адамом, леди Агнес спросила:
— И что это был за несчастный случай? Он ехал верхом?
— Нет, он проводил испытание своего нового судна «Энтерпрайз» на паровом двигателе на севере, недалеко от Глазго, — ответил Рэндалл. — Со своими инженерами он устроил испытательный пробег вниз по течению реки Клайд. Они успели пройти под паром довольно большое расстояние. Они уже разворачивались, чтобы отправиться в обратный путь, когда котел взорвался. Корабль потонул почти мгновенно. Выжило человек шесть — инженер и члены команды, но много человек погибло.
— Эш скорее всего был в машинном отделении, когда случился взрыв, — угрюмо сказал Мастерсон. — Очевидно, он возился с чертовой штуковиной, когда она взорвалась. Это, вероятно, случилось быстро.
Леди Агнес полагала, что если бы Эштон мог выбрать свою смерть, то предпочел бы умереть именно так. Нет сомнений, что он был единственным герцогом в Англии, которого настолько сильно увлекала бы механика. Но он был человеком необычным во многих смыслах.
Леди Агнес еще раз обдумала сказанное.
— Тело его нашли?
Молодые люди переглянулись.
— Нет, — сказал Рэндалл. — Хотя мы не владеем всей информацией.
Он, может быть, жив! Как бы ни хотелось ей в это верить, она понимала, что надежда на то, что он окажется жив, слаба. И все же…
— Итак, доказательств того, что он мертв, нет.
— Учитывая, что на судне был пожар, и из-за особенностей течения, возможно, его тело никогда не будет найдено, — сказал Мастерсон.
— Но он мог выжить. — Леди Агнес нахмурилась в раздумье. — Что, если он получил травму и выбрался на берег в некотором отдалении от места аварии? В одном из своих писем он рассказывал, какими сильными могут быть течения возле побережья Шотландии и графства Камберленд. В самом худшем случае его… его тело могло быть отнесено так далеко, что никому бы не пришло в голову связывать эту находку со взрывом на судне.
— Да, — сдвинув брови, сказал Рэндалл, — это возможно.
— Тогда почему вы здесь, вместо того чтобы его искать? — строго спросила леди Агнес. Все трое замерли от ее резкости. Возникла затяжная пауза, после чего Мастерсон со стуком опустил бокал на стол.
— Чертовски хороший вопрос! Весть о гибели Эштона так меня потрясла, что мозги заклинило. Я намерен поехать на север и досконально выяснить, что произошло. Выжившие смогут рассказать нам больше того, что мы знаем. Возможно, чудо произойдет.
— Что, черт возьми, маловероятно, — угрюмо сказал Рэндалл.
— Может, ты и прав, но зато мы узнаем больше о его гибели. — Мастерсон поднялся, качнувшись из-за усталости и выпитого.
— Я поеду с тобой, — спокойно сказал Керкленд. Мастерсон и Керкленд устремили взгляды на Рэндалла.
— Дурацкая это затея! — воскликнул Рэндалл. — Цепляясь за ложную надежду, мы делаем правду только более горькой.
— Я так не думаю, — сказал Мастерсон. — Мне будет легче от сознания, что я попытался его найти. Я согласен, что шансов на то, что он выжил, почти нет, но существует вероятность обнаружить его тело.
Рэндалл скривился:
— Ладно. Я поеду с вами. Эштон это заслужил.
— Значит, решено, господа. Вы можете переночевать здесь и взять свежих коней из моей конюшни. — Леди Агнес поднялась и обвела взглядом гостей. В голосе ее звучали стальные нотки, когда она произнесла: — И если Адам жив, я думаю, вы доставите его домой!
Глава 2
К тому моменту, когда из главных помещений дома осталось осмотреть только гостиную, у Марии Кларк от счастья уже кружилась голова.
— Чудесно! — воскликнула она и принялась кружиться на месте. Светлые волосы разлетелись, словно у шестилетней девочки, тогда как Мария была вполне взрослой женщиной двадцати пяти лет от роду.
Отец ее, Чарлз, подошел к окну, чтобы полюбоваться видом на Ирландское море, мерцавшее на западной окраине поместья.
— Наконец у нас есть дом, какого ты достойна, — Он окинул дочь любящим взглядом. — С сегодняшнего дня ты хозяйка Хартли-Мэнора.
Мисс Кларк, хозяйка Хартли-Мэнора. Звучит пугающе. Пора начать вести себя, как подобает леди. Мария выпрямила спину и завернула волосы в узел, чтобы и выглядеть как леди, и во всем походить на Сару. Ребенком Мария часто оставалась одна, и поэтому она воображала, будто у нее есть сестра-близнец по имени Сара, с которой можно поиграть. Верная подруга.
Сара была еще и идеальной леди, какой Мария себя не считала. Если бы Сара действительно существовала, она бы и одевалась безупречно, и из прически ее не выбивался бы ни один волосок. Она не ходила бы в одежде с оторванными пуговицами и с пятнами от травы — результат привычки Марии сидеть на газоне. Она ездила бы верхом всегда в дамском седле и никогда не шокировала бы соседей, разъезжая на лошади, раскинув ноги, как амазонка. Она была бы любезной и милой со всеми: от крикливых младенцев до престарелых скупердяев- полковников.
— Мне придется научиться управлять большим домом. Можем ли мы позволить себе больше слуг? Трех явно не хватит для хозяйства.
Отец кивнул.
— В той же карточной игре, в какой я добыл нам Хартли-Мэнор, я еще выиграл приличную сумму денег. При разумном расходовании средств хватит, чтобы нанять еще прислугу и кое-что тут отремонтировать. В умелых руках имение может приносить приличный доход.
Мария нахмурилась при упоминании о том способе, каким было добыто это имение.
— Тот господин, который проиграл имение, теперь остался без средств?
— Уи Джорди Берк родом из богатой семьи, так что голод ему не грозит. — Чарлз пожал плечами. — Нельзя ставить на кон свое поместье, если не можешь позволить себе его проиграть.
Несмотря на то что Мария не могла относиться к судьбе проигравшего с таким же небрежением, как ее отец, она предпочла не продолжать тему. Маленькой девочкой Мария жила со своей прабабушкой, в которой текла цыганская кровь. После смерти бабушки Розы Чарлз стал брать Марию всюду с собой. Мария, хотя и любила отца, кочевую жизнь не жаловала. Отец добывал средства к существованию своим обаянием и виртуозной игрой в карты, и, даже если голодать им не приходилось, жизнь они вели довольно странную и беспорядочную.
Когда кошелек отца пустел, Мария предсказывала будущее на деревенских ярмарках, научившись от прабабки. На самом деле провидеть будущее Мария не умела, но она умела читать по глазам и говорила то, что хотели услышать обращавшиеся к ней. Так она делала их счастливее.
Предсказание будущего на деревенских ярмарках — совсем не то занятие, которое сочла бы для себя приемлемым мисс Кларк из Хартли-Мэнора! К счастью, ей не придется заниматься этим впредь.
— Я посмотрю бухгалтерские книги, чтобы лучше понять наше финансовое положение.
— Моя практичная малышка! — с веселым изумлением воскликнул Чарлз. — Ты наведешь здесь образцовый порядок, комар носа не подточит.
— Очень хочется надеяться. — Мария стащила с ближайшего предмета мебели чехол, открыв кресло, обитое голубой парчой. Как и большая часть мебели в доме, кресло было старым и потертым, но вполне пригодным к использованию. В каждой комнате и на каждой стене имелись пустоты, где когда-то стояло или висело нечто ценное, что успел вывезти и продать Берк. — Мебели и картинам можно найти замену. А дом и сад должны быть окружены заботой, которой заслуживают.
— Берк предпочитал тратить деньги в Лондоне, где и жил почти весь год на широкую ногу. — Чарлз посмотрел на дочь с печалью в глазах. Жаль, что ей не довелось запомнить мать. — Из тебя получится великолепная хозяйка усадьбы. Но я должен тебя предупредить, что очень скоро мне придется уехать на несколько недель.
Мария расстроилась и вздохнула:
— Это так необходимо, папа? Я думала, что теперь, когда у нас появился дом, мы заживем как все.
— И мы заживем, Мария. — Чарлз невесело усмехнулся. — Я уже не так молод, как раньше, и мне все больше хочется покоя. Приятно сознавать, что есть уютный дом, где тебя любят и ждут. Но у меня есть… кое-какие семейные дела, которые не терпят отлагательства.
