Она открыла глаза и увидела, что, хотя вид у него и был измученный, он снова стал на себя похож.
— Я не представляю, что ты должен чувствовать, узнав, что мать твоя жива и что у тебя есть целая большая семья, о которой ты ничего не знал.
— В этом мне повезло больше, чем тебе. — Он поморщился. — Сегодня я получил чудо, а ты — неопределенность. Это несправедливо.
— Даже если мой отец чудесным образом не воскреснет из мертвых, мне грех пенять на несправедливость судьбы. Он был со мной все эти годы, пока я росла и взрослела. Ты же был разлучен с матерью более двадцати лет. Так что судьба поровну распределила нам милости и немилости.
— У меня была леди Агнес — достойная замена матери. Одно лишь письмо леди Агнес помогло восстановить значительный участок памяти, а встреча с матерью вернула еще больший кусок прошлого. И все эти воспоминания крутятся у меня в голове, толкаются и мелькают в безумном танце. Неприятное ощущение, скажу я тебе. Все равно что пытаться идти по земле, которая ходит под тобой ходуном и грозит разверзнуться в любой момент.
— Ты думаешь, ты все вспомнил? — спросила она. Лучше задать вопрос так, чем напрямик спросить, помнит ли он, как влюбился в Дженни и как делал ей предложение.
— Трудно вспомнить, чего я не помню, — с грустной иронией сказал он. — Но после того как я успокоил сознание с помощью медитации, я попытался выставить воспоминания во временном порядке, и картина мне кажется достаточно полной. Исключение — последние месяцы перед аварией. Я помню, как работал над проектом парохода, как готовился к поездке в Шотландию, но в памяти остался провал с осени до того момента, как я очутился в Хартли.
Ей пришлось собраться с духом, чтобы спросить:
— Ты не помнишь своей помолвки?
Он покачал головой:
— Все, что я помню, — это сон, в котором я обнимал Дженни. — Он отвернулся. — Я помню, что всегда… очень хорошо к ней относился.
Несмотря на то что Адам очень осторожно подбирал слова, скорее всего сильно преуменьшая то, что чувствовал к Дженни, слова его причинили ей боль. У нее было тяжелое предчувствие, что с этой стороны чудес ждать не приходится. Дженни была его подругой детства, и когда она превратилась в молодую женщину, Адам полюбил ее и сделал ей предложение. К счастью, Марии все лучше и лучше удавалось контролировать свои реакции.
— Ты помнишь что-нибудь, что могло бы дать ключ к разгадке того, кто пытается тебя убить?
— Ни намека на заклятых врагов или бурную тайную жизнь. — Свободной рукой он указал на статуи индуистских божеств; второй рукой он держал ее руку. — Похоже, моя тайная жизнь ограничивалась лишь этим.
Что еще было бы полезно узнать?
— Поскольку Хэл Лоуфорд больше других выгадал бы от твоей смерти, ты помнишь что-то, что могло бы указать на него как на твоего потенциального врага?
— Насколько я помню, он не умеет лгать, в его характере нет ничего авантюрного, — ответил Адам. — Не представляю его в роли убийцы.
— Но люди могут нас удивлять. — Прикидываться честным и прямодушным — лучший способ ввести людей в заблуждение. Может, именно так и поступал Хэл? — Возможно, после того, как в голове твоей все уляжется, ты еще что-то вспомнишь.
— Может быть. — Он поднялся и помог подняться ей, затем проводил из тайного храма. — Так странно и так чудно, когда в голове у тебя не одни лишь пустые гулкие коридоры. Но леди Агнес была права, когда писала, что у всех нас есть нечто такое, о чем мы предпочли бы забыть.
— Ты имеешь в виду неприятности, которые случились с тобой, или дурные поступки, которые сам совершил?
— То, что случилось со мной, — часть меня. Но то, что я делал сам… с этим уже сложнее. — Он помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать, но все же решился: — Несколько лет назад я был на приеме во дворце. И там находился один джентльмен из Индии, возможно, дипломат. Все англичане демонстративно делали вид, что его не замечают. Мне следовало бы подойти к нему и заговорить, но я отвернулся. Я не хотел, чтобы меня видели беседующим с этим человеком, не хотел лишний раз напоминать им о том, что я не чистокровный англичанин.
Мария поморщилась:
— С одной стороны, незначительный эпизод. А если посмотреть с другой стороны, ты совершил предательство. По отношению к тому человеку и к себе тоже.
— Именно так. — Он потер шрам. Выглядел Адам совсем плохо. — Наверное, ужасно утомительно постоянно обо мне заботиться, словно я инвалид. Но из того, что я о себе помню до взрыва, следует, что я отличался на удивление крепким здоровьем.
Она подумала о его худощавом сильном теле и сразу в это поверила.
— Ты снова станешь таким же здоровяком, каким был прежде. Через год ты будешь вспоминать это время как занятный сон. — «При условии, что его до тех пор не убьют». — Ты хочешь, чтобы я осталась сейчас с тобой?
Он покачал головой:
— Теперь я буду отдыхать и надеяться, что отдых поможет моему сознанию самому все аккуратно разложить по полочкам. Хотя, возможно, я прошу слишком многого.
— Я никогда не страдала от амнезии, но в голове у меня никогда не было идеального порядка, — сказала она беспечно. — Могу я от твоего имени попросить Формби о том, чтобы он начал расследование с целью выяснить, что случилось с моим отцом? Я хотела бы, чтобы он занялся этим как можно скорее.
Он хотел было кивнуть, но передумал.
— Прежде всего поговори с Рэндаллом — у него лучше получится организовать расследование. И я не могу передать, как я рад тому, что теперь могу вспомнить такие полезные детали!
— Вижу, как ты мучаешься, — тихо сказала она, — и я больше никогда не буду принимать как должное дар памяти.
— И я. — Он схватил ее руку и поднес ее к губам. По телу ее побежали мурашки. — Ты сокровище, Мария. Я благодарю всех известных мне богов за то, что привели меня к тебе.
— Была ли на то воля богов или слепого случая, мы выиграли от этого оба. — Как легко было бы скользнуть в его объятия. Но она осторожно высвободила руку. — Возможно, у Уорфа найдется лекарство от головной боли.
Адам задумался.
— На самом деле у него действительно есть прекрасное средство от боли разной природы. Я попрошу его мне помочь. — Худощавый, смуглый, невыносимо красивый, он дернул за шнурок, вызывая слугу. Трудно было поверить, что кто-то хотел его убить. Если бы она не была тому живой свидетельницей.
— Увидимся позже, — сказала Мария. — Если ты проспишь ужин, я не обижусь. — Она вышла из комнаты и направилась к себе.
Попросив горничную принести чаю, Мария села за изящный письменный стол в гостиной. Чем более подробными будут описания ее отца, его привычек и его возможного маршрута, тем больше шансов его найти.
Она заканчивала писать, когда в гостиную вошла Джулия. Она, как обычно, была в приподнятом настроении после очередного визита к бабушке. Пока Джулия пила чай с имбирным печеньем, Мария описывала утренний визит к нотариусу. Она закончила свой рассказ вопросом:
— Как ты думаешь, муж и жена, которые работают на почте в Хартли, могли бы за деньги согласиться красть мою почту?
Джулия вздохнула:
— Мистер Уоткинс был бы шокирован таким предложением, но вот его жена Энни… — Джулия покачала головой. — У нее слабость к красивым мужчинам. Может, я ошибаюсь, но могу представить, что Берку удалось уговорить ее красть для него почту. Ты получала какие-нибудь письма, пока жила в Хартли?
— Почти ничего. Я была так занята хозяйством, что на переписку не оставалось времени. Но с учетом того, что отец — вся моя семья, и того, что мы постоянно переезжали с места на место, что делает переписку в принципе невозможной, отсутствие писем меня не удивляло.
— Отсутствие писем от отца ты восприняла как подтверждение заявления Берка о том, что твой отец убит. А отсутствие писем от нотариуса привело тебя всего лишь к заключению о том, что мистер Грейнджер — плохой нотариус.
— Именно так. — Мария вытерла о юбку влажные ладони. — Я постоянно говорю себе, что мой отец мертв, потому что в противном случае он давно бы вернулся в Хартли, но как можно запретить себе надеяться!
— То, что Берк непорядочный человек, не обязательно означает, что он солгал относительно смерти твоего отца, — тихо сказала Джулия.
Разумом Мария это понимала, но сердце упрямо отказывалось принимать очевидное.
Она спросила себя, следует ли ей поделиться с Джулией новостью о новой семье Адама, и решила, что может ей рассказать. Их воссоединение скоро станет достоянием общественности, так что будет лучше, если его друзья узнают об этом не из газет.
Когда Мария закончила рассказ о визите Стиллуэла и о том, как к Адаму вернулась память, Джулия покачала головой в изумлении.
— Не надо было мне уезжать из Эштон-Хауса. Столько всего произошло в мое отсутствие!
— По крайней мере сегодняшние новости приятнее вчерашних, когда его едва не пристрелили. — Мария сложила листы с записями и встала. — Я отнесу эти записки вниз и велю передать их Рэндаллу.
Она уже почти успела спуститься в холл, когда лакей открыл дверь, впустив Рэндалла и Мастерсона. Вид у обоих был встревоженный.
— Мария, как я рад вас видеть! — воскликнул Мастерсон, стряхивая со шляпы дождевые капли. — Что происходит? В Эштона стреляли?
— Пуля лишь слегка задела его, — сказала Мария. — Но последние два дня действительно были полны событиями. Давайте пройдем в гостиную, и я сообщу вам все новости. — Провожая друзей Адама в маленькую гостиную, Мария подумала, усмехнувшись про себя, что эта комната стала ей почти такой же родной и знакомой, как ее гостиная в Хартли. Она начала с описания происшествия в парке, повторив, что Адам не был серьезно ранен. Затем она рассказала о встрече Адама с семьей и о том, как к нему вернулась память. Когда она закончила, Уилл покачал головой с тем же выражением, что и Джулия недавно.
— Звучит как сказка. Вы говорите, сейчас он помнит почти все?
— Да, за исключением последних месяцев перед Шотландией.
Рэндалл выругался сквозь зубы.
— Надеюсь, Эш вспомнит и это. Тогда будет проще найти злодея.
— Адам сказал, что по поводу расследования лучше всего говорить с вами, — заявила Мария, обращаясь к Рэндаллу. — Полагаю, вы уже что-то предприняли в этом направлении?
Рэндалл кивнул:
— Я знаком с сыщиком с Боу-стрит, который раскроет любую тайну. Роб занимается этим с тех самых пор, как мы оба вернулись в Лондон.
— У нас есть одна версия, — добавил Уилл. — Мужчина по имени Шипли, как предполагают, был убит во время взрыва на «Энтерпрайзе», но тело его так и не было найдено. Он имел опыт обращения с паровыми двигателями, и он жил в Лондоне. Керкленд в Глазго нанял людей, которым предстояло разузнать о Шипли все, что возможно, и только сегодня утром он получил информацию от своих осведомителей. Если Шипли жив и вернулся в Лондон… Скажем так, с ним будет весьма интересно поговорить.
Друзья Адама времени даром не теряли.
— По поводу вашего знакомого сыщика: он может одновременно заниматься расследованиями двух дел? У меня есть одно дело, которое также не терпит отлагательств.
— Расскажите мне, — участливо попросил Рэндалл, и, глядя на него. Мария решила, что он, наверное, успел забыть, с какой неприязнью относился к ней в самом начале их знакомства.
