разрушило землетрясение. От колосса остались лишь ступни, охраняющие порт.
В этот день возле военной гавани стражи было намного больше чем обычно. Стояли в оцеплении несколько десятков гоплитов, молодых граждан проходивших обязательную военную службу. Перед ними прогуливались городовые, вооруженные палками стражники, охраняющие общественный порядок. Они, по большей части, были варварами-наемниками из Малой Азии. Эвдор не рискнул пробираться в гавань, и вытянувшись во весь рост, заглядывал поверх людских голов, рассматривая корабли у причалов.
Посмотреть было на что. Возле одного из каменных пирсов стояла огромная пентера. Это был плоскодонный военный корабль, на носу и корме которого возвышались две боевые башни и 'ворон'[44]
, сооруженный на римский манер. По обоим бортам корабля, ниже палубы шла парада, крытая галерея, выступавшая далеко от борта и делавшая широкий корабль еще шире. В этой галерее в два ряда, один над другим, располагались гребцы.
В эпоху войн диадохов, гигантомания, начавшаяся в судостроении, перечеркнула традицию наименования военных кораблей, согласно которой они делились по количеству рядов весел на борту. Строить высокорядные корабли с числом рядов весел больше трех не удавалось. А царям и полководцам хотелось все больше наращивать скорость и мощь. Тогда корабелы стали располагать гребцов не только по вертикали, но и по горизонтали. На триере гребцы сидели по одному на весло в три ряда. На тетрере, гребцы верхнего ряда, траниты, ворочали вдвоем одно длинное весло. Нижние ряды, зигиты и таламиты, каждый, по-прежнему работали одним веслом, более коротким. На пентере -- трое на верхнем весле и двое на нижнем. И так далее. Римляне переняли у греков и карфагенян типы кораблей, переведя их названия на латынь: трирема, квадрирема, квинквирема...
После Пунических войн гигантомания стала сходить на нет. Ни в одном флоте сейчас не было кораблей подобных геккайдецере Деметрия с шестнадцатью гребцами на одной весельной связке. Во флоте Родоса пентеры были самыми большими кораблями. Египет имел несколько огромных децер, но использовались они лишь для увеселительных морских прогулок царей-фараонов.
Среди переданных Лукуллу Птолемеем Латиром пяти пентер и двадцати триер, 'Птолемаида' была самой большой и старой. Ее построили двадцать лет назад, и она все еще использовалась, хотя ни разу не побывала в сражении. Египет давно не вел крупных морских войн, а пиратов гоняли эскадры, укомплектованные кораблями поменьше.
Глядя на свежеобретенную римлянами морскую мощь, Эвдор понимал, что антипонтийская коалиция решила взяться за митридатовых навархов всерьез, а значит, задуманное предприятие может сильно осложниться.
Сзади окликнули:
-- Эй, оборванец!
Эвдор обернулся. За его спиной стоял, поигрывая толстой палкой, краснорожий стражник, одного с Эвдором роста и сложения. На вид, скорее похожий на варвара, чем на эллина, он был одет в черный хитон и красную кожаную шапку с остроконечным, сбитым вперед верхом. Несколько таких же шапок маячило поблизости, в шумной толпе портовых работников, моряков, и грузчиков-рабов. Стражник поманил Эвдора пальцем:
-- Да, ты, ходи сюда.
По говору -- ликиец. Эвдор неторопливо приблизился. Стражник ткнул его палкой в грудь.
-- Ты, раб. Кто твой хозяин?
-- Я не раб, -- спокойно ответил Эвдор, -- ты ошибся, почтеннейший.
-- Ха! -- оскалился ликиец, -- говори еще!
Он схватил Эвдора за ворот и притянул к себе. Изо рта стражника несло чем-то съедобным.
-- Не раб, да? -- прорычал стражник, скосив глаза на не подшитый край хитона[45]
моряка, затем еще ниже, на красноватые потертости, 'украшавшие' лодыжки Эвдора, -- беглый?
Игнорировать следы от кандалов было невозможно, и моряк пожалел, что не оделся варваром, в штаны. Думал, что это привлечет лишнее внимание, а вон оно как получилось...
-- Нет, не беглый. Гребцом служил. Течь на корабле, ноги в воде все время, о скамью стер.
-- Гребец? -- поднял бровь стражник. -- Еще ври мне, а?
-- Я не вру! И я не раб!
Неуловимым движением, ошеломив стражника, который совершенно не ожидал подобной прыти от беглого раба, Эвдор освободился от захвата и, завладев кистью ликийца, вывернул ее против естественного сгиба.
Ликиец взвыл и попытался ударить его палкой, но тем самым причинил себе еще большую боль.
-- Позволь мне идти моей дорогой, уважаемый, я очень спешу.
Стражник ругался и брызгал слюной, но вырваться не мог. Эвдор вел его вокруг себя по кругу, гася попытки освобождения. Со стороны казалось, что два человека жмут друг другу руки каким-то странным способом, причем один из них почему-то поносит другого последними словами. На драку это было не очень похоже, но внимание стражи все же привлекло. К ним подошли еще три стражника. Один из них, совсем седой, отличавшийся от прочих наличием на правой руке серебряного браслета спросил:
-- Что случилось?
-- Да вот, раба беглого поймал, -- прошипел ревностный ловитель беглых рабов.
-- Ты уверен, что это ты его поймал? -- заинтересовался старший, и спросил Эвдора, -- Кто таков? Отпусти воина.
Эвдор отпустил ликийца и назвался. Он окинул стражников беглым взглядом, прикидывая, кого, куда и как бить, в случае, если стражники придумают его вязать. Впрочем, даже если он всех положит, далеко уйти ему не дадут, слишком много народу кругом. Назад, в колодки, совсем не хотелось.
