Лирики
— Извините, овощная база здесь?
— Ох ты, господи, какая прелесть! Родной юморок! До боли знакомый родной юморок. Причем, все один и тот же… Вы ко мне из программы «Аншлаг», товарищи? Или из «Смехопанорамы»? Ну заходите, черти, не стойте на пороге. Морозу напустите. У меня тут и так батареи еле теплые! Сейчас чайник поставлю. Чай будете?
— А может… покрепче чего-нибудь?
— Не трави душу, Зубр! Нельзя мне сегодня.
— Работаешь?
— Работаю, будь оно проклято…
Художник Коля Бирюков был счастливым обладателем студии на Остоженке. Эта роскошь досталась по наследству от дяди. Тот тоже был художником, причем, настоящим, не чета Коле. Прославился еще в советские времена, писал в духе старых голландцев, выставлялся в престижных галереях. Лет десять назад уехал в Париж и на родину возвращаться, похоже не планировал. Ну а Коля… Коля был, положа руку на сердце, просто ремесленник. Нет, техникой он владел, и очень даже недурно. Но это единственное, чем он мог похвалиться как живописец. Не хватало всего остального, того, чем художник отличается от фотоаппарата: фантазии, смелости, своего взгляда. В общем, у собратьев по цеху, друзей-художников, работы Николая успеха не имели. Зато они весьма котировались среди офис-менеджеров и прочей подобной публики, удачно сочетающей в себе два полезных качества: платежеспособность и отсутствие художественного вкуса. Так что на недостаток покупателей Коля не жаловался и в материальном плане чувствовал себя вполне хорошо.
Мастерскую на Остоженке друзья Николая окрестили «овощной базой» — за постоянно царивший в ней запах овощей и фруктов, часто, увы, несвежий. Дело в том, что основной специальностью Коли были натюрморты из этих даров природы. Вот и сейчас он трудился над очередной скорбной композицией. На большом красивом блюде лежал арбуз, а рядом с ним три мандарина. На холсте этот фруктовый ансамбль отражался почти как в зеркале — «фотографировать» при помощи кисти Коля умел! Точнее, отражение было частичным — один мандарин и половину арбуза еще оставалось дописать.
— Ну и почему такая спешка? Боишься, что арбуз протухнет? — спросил один из гостей, искусствовед Матвей Зубрин.
— Да нет, просто дедлайн подошел. Завтра сдать клиенту надо. Вот угадайте, зачем он эту хрень заказал?
— А что за клиент?
— Да так, обычный. Бизнесмен. Торгует мебелью.
— Ну, не знаю. Боюсь даже предположить. Догадываюсь, что это нечто за гранью добра и зла.
— Именно! Прикиньте, он хочет этот натюрморт своей любовнице подарить на день Святого Валентина! Ну а сегодня, сами понимаете — двенадцатое февраля. Так что, все, крайний срок…
— Ой, божечки… Бедная женщина. По-моему, такой подарок только на день Слепого Валентина уместен! — рассмеялся второй гость, дизайнер-авангардист Аркадий Талалаев.
— Ох, Аркаша, Аркаша. Чья бы корова мычала. Сам-то чем сейчас занят? Очередную помоечку ваяешь?
Да, Аркадия тоже нельзя было назвать мастером изящных искусств. Он, если угодно, являлся полной противоположностью Коли — фантазия работала, а вот техника рисунка была ни к черту! Впрочем, это Аркашу нисколько не смущало, и надо сказать, спрос на его объекты и инсталляции (по выражению приятелей, «помоечки») — тоже был неплохой. Последний его шедевр в предновогодние дни украсил reception одной из столичных страховых компаний — настенный календарь в виде большой беременной куклы. Между ног свисает веревочка. За нее надо дергать один раз в день, начиная с 1 января. Каждый раз из-под платья выпадает маленький пластмассовый пупсик, с обозначением соответствующего числа и месяца.
— Проблема-то у меня не с этим чертовым арбузом, — рассказывал Коля, снова взявшись за кисть. — Тут уже совсем чуть-чуть осталось доделать. Но еще, блин, пара заказов срочных висят. Отказаться не мог. Кто ж от денег отказывается! А времени нет совсем. На самом деле, катастрофа. Не знаю, как успеть! Время, время, время…
— Вымя, пламя, племя, семя, — срифмовал Аркадий, — Слушай, кисти у тебя, я смотрю, клевые. Где брал?
— Да на Крымском валу.
— Это где «Все для художника»?
— Угу. Все. Кроме самого главного…
— Это чего же?
— Да времени, е-мое!
— Да что ты говоришь! На Крымском Валу? И не продается время?
— Да, вот представь себе… — сказал Коля, опустив кисть и придирчиво глядя на холст, — Прихожу на Крымский вал. Там девушка такая симпатичная работает. Улыбается, говорит мне: «Что вас интересует? Багетные рамы? Холсты, грунты, подрамники? Мастихины, этюдники? Краски масляные? Олифы для иконописи? У нас сегодня есть все!» Я спрашиваю: «Девушка, а время у вас сегодня есть?» Сразу улыбаться перестала. «Времени у меня сегодня нет, — говорит, — И завтра тоже».
Непорядок, — покачал головой Аркадий, — Непростительное упущение в нашу эпоху здоровой коммерции. Спрос есть, а предложения нет! А еще говорят: «время — деньги». Деньги у нас имеются. Выкладывайте же на прилавки время для художников!
— Да, неплохой бизнес мог бы быть, — поддержал разговор искусствовед Зубрин. — Это ведь не только для художников. Время всем нужно. Самый ходовой товар был бы. На каждом углу бы торговали. Прикиньте, ходили бы по улицам такие люди-бутерброды с плакатами: «Мир Времени в Сокольниках! Сезонные скидки! Ночью — дешевле!»
— Точно, Зубр! А в выходные пипл бы на оптовые рынки ездил затовариваться. Навалил времени полный багажник — на неделю хватит. На рынках-то оно дешевле.
— Это да, но там бы время было не того качества. Китайское. Без гарантии. Такое, знаете, которое кончается быстро. Да при этом еще генно-модифицированное.
— Китайское — это еще ладно. На рынках можно было бы вообще на паленое время нарваться — какое-нибудь кустарное-самодельное…
— А вот мне лично времени хватает! — заявил Аркадий, — Просто головой надо работать, а не руками. Тогда все будешь успевать.
— Тебе надо головой работать, это точно, — согласился Коля. — У тебя, Аркаша, других вариантов нет. Руки-то не из того места растут!
— Смейся, смейся! Смешно дураку… А я вчера такой заказ получил — мечта!
— Что, неужели дизайн мусорного бака?
— Ты, Коля, пиши свой арбузик, не отвлекайся. Я Зубру рассказывать буду. Так вот, Зубр, заказали мне оформление витрины магазина фирменной сантехники! И башляют нехило.
— Поздравляю, — ответил Зубрин. — В общем, Колина догадка оказалась не так далека от истины.
— Да идите вы, придурки… А я уже идею придумал! Композиция будет называться «Морские раковины».
— Сантехнические изделия среди водорослей из бумаги и кораллов из строительной пены?
— Э… Я что, уже рассказывал?
— Да нет. Догадался просто. А морские унитазы там будут? С большими жемчужинами из резиновых мячиков, покрытых перламутровой краской?
— Старичок, это гениально! Я твой должник!
— Разбогатеешь — машину мне купишь.
— Я тебе тоже идею подкину, — сказал Николай. — Витрина «Морские коньки». Товары для зимнего спорта среди рыб и медуз. Из строительной пены, разумеется. Разбогатеешь, купишь мне время.
