Манвэ, и, может быть, Манвэ благосклонно отнесся к его мольбам, а иначе как бы удалось спастись Элендилу и немногим, что были с ним? Элендил остался в Роменне, когда пришел приказ короля: всем Верным присоединиться к флоту и принять участие в походе. Стража, посланная Сауроном за новыми жертвами для капища, увидела лишь паруса нескольких кораблей, взявших курс на восток. Когда разверзлись хляби земные, беглецов защитил от первых убийственных волн гибнущий Нуменор, но вот его не стало, и корабли оказались во власти разгневанных стихий. Рванул западный ветер, превратил паруса в клочья, вырвал мачты, но он же отбросил суда Друзей Эльфов далеко от места катастрофы.
Девять кораблей покинули Роменну. Четыре принадлежали Элендилу, три — Исилдуру и два — Анариону. Они пытались уйти от надвигавшегося шторма в сторону ночи. Морские глубины дышали гневом, и на поверхности перекатывались гороподобные валы, летели по ветру клочья пены. Волны то вздымали небольшие суда в поднебесье, то низвергали в бездну, но спустя несколько дней выбросили несчастных на берега Среднеземья. Все побережье, вся западная окраина материка изменилась неузнаваемо. Море захватило огромные пространства, древние острова уходили под воду, а морское дно становилось новой сушей, гибли равнины, и рождались новые плоскогорья, реки исчезали или меняли русла, старые горы рассыпались в прах, и поднимались молодые хребты.
Элендил с сыновьями основали в Среднеземье свои королевства. Конечно, их знания и мастерство принадлежали ко временам упадка Нуменора, но полудиким племенам, жившим здесь, пришельцы казались кудесниками и чародеями. Другие предания повествуют о славных делах и подвигах наследников Элендила, об их трудной и долгой борьбе с Сауроном, происходившей уже в следующую Эпоху.
Что же касается Саурона, то гнев Валаров и страшная участь Нуменора повергли его в великий страх. Он-то ожидал, что дело кончится гибелью ненавистных нуменорцев и низвержением их гордого королевства. Поэтому, слыша трубы, знаменующие начало похода, Саурон хихикал и потирал руки, сидя в своем капище; потом он все еще улыбался, прислушиваясь к грохоту бури, и еще пару раз ухмыльнулся собственным мыслям, соображая, как можно развернуться, избавившись от ненавистных Аданов, но тут капище вместе с троном, на котором он сидел, рухнуло в бездну. Саурон из рода Майя не умер, а только лишился обличья, в котором долгие века творил Зло. Теперь ему недоступна была прежняя привлекательная форма, но черный дух его восстал из глубин, темным вихрем пронесся над морем и водворился в Мордоре, который он покинул, уходя сдаваться морскому королю. Там, в Барад Дуре, ждало его Кольцо, но даже с его помощью немало времени понадобилось безмолвному и безликому злодею для создания своего нового, зримого обличья. Отныне являло оно лишь злобу и ненависть; мало кто в дальнейшем мог выдержать взгляд Багрового Ока хозяина Барад Дура.
Но об этом говорится уже в другом предании. История же падения Нуменора подошла к концу. Исчезло гордое королевство, исчезло из памяти живущих даже его название, и никогда больше в мире не звучало слово «Эленна», а немногие уцелевшие Дунаданы, обращаясь на Запад, называли свою погибшую родину Мар-ну-Фалмар — Земля, Пропавшая под Волнами, Аталантэ на языке Эльдаров.
Среди Дунаданов, живших в Среднеземье, многие верили, что вершина Менельтармы спустя время снова восстала над волнами, образовав остров, затерянный меж великих вод. Дух святости хранил его, ведь даже при Сауроне нечистая рука не коснулась святилища Единого. Потомки Элендила искали остров. Они помнили, что когда-то с его вершины самым зорким удавалось разглядеть отблеск бессмертных земель. Ведь они были потомками Верных, и даже страшная гибель Нуменора не отвратила их сердца от Запада. Конечно, они знали, что мир изменился, но все они говорили: 'Авалон исчез, и Аман не обрести снова в этом темном мире, но ведь они были, а значит, и есть в том целом и полном замысле Единого, по которому создавалась наша Земля». Ибо Дунаданы верили, что даже смертные, на которых почиет благодать, смогут постичь иные времена за гранью их здешней жизни, и стремились всей душой к искуплению причины своего изгнания; ведь и их гнала через пучины морей скорбная мысль о Смерти. Они жаждали узреть вечный свет, и потому самые отважные и искусные моряки продолжали бороздить пустынные моря, с надеждой всматриваясь вдаль: не покажется ли над волнами вершина Менельтармы. Но поиски их тщетны. Изредка встречаются им берега незнакомых земель, но и там властвует Смерть. Те, кто идет все дальше, обходят вокруг Земли и возвращаются назад, усталые и разочарованные. Они говорят, что все дороги в мире отныне искривлены.
Вот из таких путешествии, из наблюдений за звездами, из размышлении и сопоставлений и узнали короли людей, что Мир отныне стал круглым. А вот Эльдарам, все еще живущим в Среднеземье, дозволено свободно покидать сей мир и приходить на древний Запад и в Авалон. Поэтому мудрейшие из людей считают, что прямой путь все еще существует, для тех, кто сподобится его отыскать. Они учат, что пока этот новый Мир идет к закату, дорога памяти еще может увести на Запад. Словно незримый мост, соединяет она два мира. Начинаясь где-то здесь, в воздухе, которым мы дышим, в котором летают птицы и который искажен так же, как и вся Земля, дальше она пересекает Ильмень и уходит к Одинокому Острову, а может, и к Валинору, где еще обитают Валары, наблюдая развертывающуюся перед ними картину мира. Вот только тело из плоти не выдержит эту дорогу, и не пройти по ней без помощи свыше. Время от времени на побережье рождаются слухи о том, что где-то в море живут (или жили) люди (а может, и не люди), которые не то по милости Валаров, не то по собственной праведности вставали на прямой путь и уходили, видя, как Земля под ногами становится все меньше, а впереди яснеют ярко освещенные набережные Авалона, а то и берега Амана, и перед смертью глазам их открывалась парящая в недосягаемой вышине грозная и прекрасная вершина Белой Горы.
О КОЛЬЦАХ ВЛАСТИ И ТРЕТЬЕЙ ЭПОХЕ
Давно, очень давно жил на Арде Майа, которого Синдары звали Гортхаур, а Нолдоры — Саурон. Еще в начале времен этот великий дух был соблазнен Мелькором и скоро стал его ближайшим помощником и самым опасным врагом людей и эльфов. В то время мог он принимать множество благородных и прекрасных обличий, способных ввести в заблуждение всех, кроме самых мудрых и осторожных.
Когда Валары разрушили Тангородрим и низвергли Моргота, Саурон, избрав привлекательную личину, почтительно обратился к Эонвэ, глашатаю Манвэ, отрекаясь от дел Врага и своих собственных злодеяний. Кое-кто полагает, что каялся он искренне, устрашенный гневом Владык Запада и участью Моргота. Но Эонвэ, сам Майя, не властен был казнить или миловать равного себе по происхождению, поэтому он приказал Саурону следовать в Аман и там предстать перед судом Манвэ, Саурон поразмыслил, и пришел к выводу, что путешествие в Аман может обернуться для него долгим заключением, непросто ему будет убедить Валаров в своей искренности, ведь при Морготе пользовался он огромной властью и немало зла принес людям и эльфам. И вот, после ухода Эонвэ, Саурон почел за благо скрыться, затеряться в просторах Среднеземья, и вскоре снова впал во зло, ибо крепко привязал к себе своего слугу Темный Властелин.
Великая война сопровождалась страшными землетрясениями. Они разрушили Белерианд, и обширные земли на западе и на севере скрылись под водами Великого Моря. На, востоке, в Оссирианде, хребет Эред Луин раскололся и в трещину хлынули морские воды. На месте долины образовался залив, теперь в него впадала изменившая русло река Луна. Когда-то Нолдоры назвали этот край Линдон; имя это до сих пор осталось за ним, потому что многие Эльдары еще жили здесь, медля покидать Белерианд, где они так долго трудились и боролись. Правил оставшимися сын Фингона — Гил-Гэлад. Рядом с ним всегда был Элронд Эльфинит, сын Эарендила Морехода и брат Элроса, первого короля Нуменора.
На берегах залива Луны эльфы основали большое поселение и назвали его Митланд, Серебристая Гавань. Это прекрасный порт, и только отсюда время от времени уходят корабли Эльдаров, покидая тускнеющие берега Земли. По милости Валаров Перворожденным по-прежнему доступен Прямой Путь; минуя Искаженные Моря, возвращаются они к берегам Одинокого Острова или прямо в Валинор.
Тэлери, уцелевшие после гибели Дориата и Оссирианда, ушли с новых побережий в глубь материка; их королевства затерялись среди владений Лесных Эльфов, в горах и лесах, но тоска по морским просторам навсегда поселилась к их душах. Нолдоров осталось совсем немного. Жили они на востоке от Эред Луин, в Эрегионе, который Люди называли Благодатными Кущами. Эрегион соседствовал с подгорным царством гномов. Гномы называли его Казад-Дум, а эльфы — Хадходронт. Позже оно получило название Мория. Из Остин-Этил, столицы Нолдоров, вела прямая дорога к западным вратам Морийского Царства, ибо в те
