еще он не объяснил это! — И гоблин протянул меч Торина взятый в логове троллей.
Верховный Гоблин, увидев меч, испустил гневный крик; его солдаты оскалили зубы, забили в щиты и затопали. Они сразу узнали меч. Он погубил сотни гоблинов, когда прекрасные эльфы Гондолина охотились на них в горах или сражались у стен. Эльфы называли меч Оркрист, или Разрубающий Гоблинов, но сами гоблины называли его просто Кусачий. Они ненавидели этот меч и еще больше ненавидели того, кто его носит.
— Убийцы и друзья эльфов! — завопил Верховный Гоблин. — Рубите их! Бейте их! Кусайте их! Грызите их! Бросьте в темные норы, полные змей, и пусть они никогда больше не увидят света! — Он пришел в такой гнев, что соскочил со своего сидения и бросился на Торина, разинув пасть.
И в этот момент все огни в пещере погасли, костер превратился в столб синего дыма, который уходил к самой крыше и бросал на гоблинов обжигающие белые искры.
Крики и вопли, хрипение, бормотание и завывания; вой, ворчание и проклятия; пронзительные визги — последующее превосходит всякое описание. Если бы несколько сотен диких кошек и волков поджаривали вместе, они не издали бы такой шум. Искры прожигали в гоблинах дыры, и дым, который спускался теперь с потолка, закрыл все таким густым облаком, что даже гоблины ничего не видели. Вскоре они попадали, грудами катались по полу, кусались, дрались, пинались, словно сошли с ума.
Неожиданно меч вспыхнул собственным светом. Бильбо видел; как он пронзил Верховного Гоблина, который оцепенел от гнева. Гоблин упал замертво, а солдаты разбегались перед мечом и исчезали в темноте.
Меч вернулся в ножны. — Быстрей за мной! — произнес спокойный свирепый голос; и прежде чем Бильбо понял, что происходит, он уже снова бежал, как только мог, в конце ряда, бежал по темным проходам, и крики гоблинов затихали вдали. Их вел слабый свет.
— Быстрей, быстрей! — торопил голос. — Скоро они зажгут факелы.
— Минутку! — сказал Дорн, настоящий товарищ. Он бежал перед Бильбо. Связанными руками он помог хоббиту забраться к себе на плечи, и они побежали дальше, звеня цепями и часто спотыкаясь, так как не могли держаться за стены руками. Не скоро они остановились и к этому времени углубились, должно быть, в самое сердце гор.
Тут Гэндальф зажег свой посох. Конечно, это был Гэндальф; но тогда все были слишком заняты, чтобы спрашивать, откуда он взялся. Колдун снова извлек свой меч, и он снова вспыхнул собственным огнем. Меч сверкал от гнева, если поблизости оказывались гоблины; теперь он горел ярким голубым пламене радуясь убийству повелителя гоблинов в большой пещере. Ему ничего не стоило разрубить гоблиньи цепи и освободить пленников. Если помните, этот меч звался Гламдринг, или Молотящий Врага. Гоблины называли его Колотун и ненавидели даже больше, чем Кусающего, если это возможно. Оркрист тоже был спасен, потому что Гэндальф прихватил и его, отобрав у пришедших в ужас стражников. Гэндальф многое предвидел; и хоть все сразу сделать не мог, был очень полезен друзьям, попавшим в трудное положение.
— Все здесь? — спросил он, с поклоном возвращая меч Торину. — Посмотрим: один — это Торин; два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать; а где Фили и Кили? А, вот они — двенадцать, тринадцать. А вот и мистер Бэггинс–четырнадцать! Ну, ну! Могло быть гораздо хуже. Но, с другой стороны, могло быть и гораздо лучше. Нет пони, и нет еды, и мы не знаем, где находимся, и за нами орды рассерженных гоблинов. Вперед!
И они пошли дальше. Гэндальф был совершенно прав: вскоре сзади послышался шум и страшные крики гоблинов. Это заставило путников двигаться еще быстрей, и бедный Бильбо не мог бы выдержать и половину такой скорости, потому что гномы умеют бегать необыкновенно быстро, могу сказать вам, когда это нужно, — но они по очереди несли его на спинах.
Но гоблины все равно быстрей гномов, а эти гоблины к тому же лучше знали дорогу (они сами проложили эти проходы) и были ужасно сердиты и вот, как они ни старались, гномы слышали крики гоблинов за собой все ближе и ближе. Скоро стал слышен даже топот гоблиньих ног, многих ног, которые, казалось, находятся тут же, сразу за последним поворотом. В туннеле, по которому они бежали, сзади показался красный отсвет факелов; а гномы смертельно устали.
— Зачем, ну зачем я оставил свою хоббичью нору! — Бедный мистер Бэггинс подпрыгивал вверх и вниз на спине Бомбура.
— Зачем, ну зачем мы взяли зтого жалкого маленького хоббита на охоту за сокровищами! — сказал бедный Бомбур; он был толст, и пот капал с его носа — от жары и ужаса.
В этот момент Гэндальф отстал, и Торин вместе с ним. Они свернули за угол.
— У поворота! — закричал Гэндальф. — Доставайте меч, Торин!
Больше ничего нельзя было сделать; но гоблинам это не понравилось. Они с криком выбежали из–за поворота и обнаружили перед своими изумленными взглядами Разрубающего Гоблинов и Молотящего Врага, которые сверкали холодным ярким светом. Передние уронили факелы и крикнули, прежде чем были убиты. Задние закричали еще громче и отскочили назад, сбивая с ног тех, кто бежал за ними. — Кусачий и Колотун! — кричали они; вскоре все пришли в смятение, и большинство гоблинов побежали назад, туда, откуда пришли.
Прошло много времени, прежде чем кое–кто из них решился снова заглянуть в этот страшный угол. К этому моменту гномы ушли далеко вперед по темным туннелям владений гоблинов. Когда гоблины обнаружили это, они погасили факелы, и ступали неслышно, и выбрали самых быстрых бегунов с самым острым зрением и слухом. Те побежали вперед, быстрые, как ласки в темноте, и производили шума не больше летучих мышей.
Поэтому ни гномы, ни Бильбо, ни даже Гэндальф не слышали приближения. И не видели их. Но гоблины их видели и неслышно шли за ними, потому что посох Гэндальфа испускал слабый свет, чтобы гномы могли разглядеть дорогу.
И вдруг совершенно неожиданно Дори, который опять нес Бильбо, схватили сзади из темноты. Дорн закричал и упал; хоббит покатился в темноту, ударился головой о камень и больше ничего не помнил.
ЗАГАДКИ В ТЕМНОТЕ
Открыв глаза, Бильбо не понял, где находится: было так же темно, как с закрытыми глазами. Поблизости никого не было. Только вообразите себе его испуг! Он ничего не видел, ничего не слышал и ощущал только каменный пол.
Он медленно встал на четвереньки и пополз, ощупывая все вокруг, пока не коснулся стены туннеля; но ни выше, ни ниже ничего не обнаружил; вообще ничего: ни следа гномов, ни следа гоблинов. Голова у него кружилась, и он не был уверен даже в направлении, в котором они шли до падения. Бильбо попытался угадать направление и пополз. Полз он довольно долго, как вдруг под рукой у него оказалось маленькое кольцо холодного металла лежащее на полу туннеля. Это был поворотный пункт всей жизни хоббита, но Бильбо этого не знал. Почти не раздумывая, он положил кольцо в карман; в данный момент оно казалось совершенно бесполезным. Дальше Бильбо не пошел, а сел на холодный пол и надолго отдался мыслям о своем жалком положении. Он вспоминал, как жарил у себя на кухне яйца со свининой — потому что чувствовал, что давно настала пора для того, чтобы поесть; но эти мысли делали его еще несчастней.
Он не мог придумать, что ему делать; не мог понять, что произошло; почему его оставили; или если его оставили, почему его не схватили гоблины; и даже почему у него так болит голова. (А правда заключалась в том, что он пролежал неподвижно, лишившись сознания, в очень темном углу довольно долго).
Немного погодя он порылся в поисках трубки. Она не сломалась, и это было уже кое–что. Бильбо пощупал кисет: в нем оказалось немного табака, а это еще лучше. Затем он поискал спички, но ни одной не нашел, и это совершенно разбило его надежды. Может, так даже лучше, подумал он, немного придя в себя. Кто знает, кто выполз бы из темных нор на запах табака и свет спичек? Тем не менее ненадолго Бильбо почувствовал себя совершенно разбитым. Но ощупывая себя и роясь в карманах, он коснулся рукой
