гоблина за горло. Всего несколько часов назад он надевал кольцо и поймал тогда маленького гоблина. Как тот визжал! У Голлума еще осталась одна–две кости, их можно погрызть, но ему хотелось чего–нибудь помягче.
— В полной безопасности, да, — шептал он самому себе. — Он нас не увидит, верно, моя бесценность? Конечно. Не увидит нас, и его отвратительный маленький меч будет бесполезен, совсем бесполезен.
Вот что было у него в его злобном рассудке, когда он неожиданно отскочил от Бильбо, скользнул к своей лодке и поплыл в темноте к острову. Бильбо решил, что больше Голлума не увидит. Но все же немного подождал: он понятия не имел, как ему в одиночку найти выход.
Неожиданно раздался крик. У хоббита от него мурашки побежали по спине. Голлум вопил и бранился в темноте и, судя по звуку, не очень далеко. Он перерывал остров, тщетно пытаясь отыскать кольцо.
— Где оно? Где оно? — слышал Бильбо крики Голлума. — Потеряли его, моя бесценность, потеряли, потеряли! Будь проклято все, моя бесценность потеряна!
— В чем дело? — крикнул Бильбо. — Что ты потерял?
— Он не должен нас спрашивать! — кричал Голлум. — Это не его дело, нет, голлум! Оно потеряно, голлум, голлум, голлум!
— Ну, я тоже потерялся, — крикнул Бильбо, — и хочу найтись. И я выиграл состязание, а ты пообещал. Выходи! Выходи и выведи меня, а потом будешь искать! — Хоть голос Голлума звучал жалобно, Бильбо не находил в своем сердце жалости. Кроме того, ему казалось, что все, что ищет Голлум, вряд ли может быть чем–то хорошим. — Выходи! — снова крикнул он.
— Нет, еще нет, бесценность! — ответил Голлум. — Мы должны искать его, оно потерялось, голлум.
Но ведь ты не отгадал мою последнюю загадку, а дал слово, настаивал Бильбо.
— Не отгадал! — подтвердил Голлум. И вдруг послышалось его резкое шипение. — А ч–ш–ш–ш–то у него в кармане? Пус–с–сть он с–с–с–скажет! Пусть с–с–сначала с–с–скажет!
Насколько понимал Бильбо, не было причин не говорить отгадку. Голлум догадался быстро. Естественно, он думал об этом кольце долгие века и постоянно боялся, что его украдут. Но задержка раздражала Бильбо. Ведь он все–таки выиграл, и выиграл честно — причем ужасно рисковал.
— Ответы нужно отгадывать, я не обязан их сообщать, — сказал он.
— Вопрос был нечестный, — сказал Голлум. — Это не загадка, бесценность, совсем нет.
— Ну, если речь зашла об обычных вопросах, — ответил Бильбо, — то я такой вопрос задал первым. Что ты потерял? Скажи мне это!
— Что у него в кармане? — Свист звучал все громче и громче, и осмотрев вперед, Бильбо встревоженно заметил два светлых пятна, уставившихся на него. В сознании Голлума родилось и росло подозрение, и глаза его теперь пылали бледным пламенем.
— Что ты потерял? — настаивал Бильбо.
Но теперь глаза Голлума горели зеленым пламенем, и это пламя быстро приближалось. Голлум снова сидел в своей лодке и лихорадочно греб к темному берегу; и такой гнев заполнял его сердуе при мысли о потере и подозрении, что никакой меч его уже не пугал.
Бильбо не мог догадаться, что разъярило эту жалкую тварь, но видел, что все пропало и что Голлум собирается его убить. Он едва успел повернуться и побежал в темный туннель, по которому пришел, держась у стены и ощупывая ее левой рукой.
— Что у него в кармане? — слышал он громкий свист за собой и всплеск, когда Голлум выпрыгнул из лодки.
— А действительно что у меня? — спросил он сам себя, тяжело отдуваясь и слепо торопясь вперед. Он сунул левую руку в карман. Кольцо, казавшееся очень холодным, легко скользнуло ему на палец.
Свист раздавался совсем близко. Бильбо повернулся и увидел бледные глаза Голлума, как маленькие зеленые лампы, поднимающиеся по наклону.
В ужасе хоббит попытался бежать быстрее, но споткнулся о выступ на полу и упал плашмя на свой меч.
Голлум мгновенно догнал его. Но прежде чем Бильбо смог что–нибудь сделать, перевести дыхание, приподняться или взмахнуть мечом, Голлум пробежал мимо, не заметив хоббита и продолжая на бегу свистеть и бормотать.
Что бы это значило? Голлум хорошо видит в темноте. Бильбо даже сзади видел свет его бледных глаз. Он с трудом встал, спрятал в ножны меч, который начал слабо светиться, и очень осторожно пошел следом. Казалось, больше ничего не остается. Бесполезно возвращаться к озеру Голлума. Может, если он пойдет следом, Голлум выведет его.
— Будь он проклят! Будь он проклят! Будь он проклят! — свистел Голлум. — Будь проклят Бэггинс! Исчезло! Что у него в кармане? О, мы догадываемся, мы догадываемся, моя бесценность! Он нашел его, да, оно должно быть у него! Мой подарок на день рождения.
Бильбо насторожил уши. Наконец–то он начал и сам догадываться. Пошел быстрее, держась как можно ближе к Голлуму, который продолжал идти быстро, не оглядываясь, но поворачивая по сторонам голову — Бильбо судил об этом по слабым отблескам на стенах.
— Мой подарок на день рождения! Будь он проклят! Как мы его потеряли, моя бесценность? Да, так оно и есть. Когда мы проходили здесь в прошлый раз, когда схватили того маленького пискуна. Вот оно что. Будь он проклят! Соскользнуло — после стольких веков! Исчезло, голлум!
Неожиданно Голлум сел и заплакал, и эти булькающие свистящие звуки слушать было ужасно. Бильбо остановился и прижался к стене туннеля. Немного погодя Голлум перестал плакать и заговорил. Казалось, он спорит сам с собой.
— Незачем возвращаться и искать, незачем. Мы не помним все места, в которых побывали. И это бесполезно. Оно у Бэггинса в кармане; этот проклятый шпион нашел его, мы говорим.
— Догадываемся, бесценность, только догадываемся. Точно не можем знать, пока не найдем это проклятое существо и не схватим его. Но ведь он не знает, на что способен мой подарок, не знает? Он по– прежнему держит его в кармане. Не знает и не может уйти далеко. Он заблудился, этот проклятый маленький шпион. Он не знает выхода. Он сам так сказал.
— Сказал, да; но он хитер. Он точно не сказал, что имеет в виду: Не сказал, что оно у него в кармане. Он знает. Должен знать выход, да. Он пошел к заднему выходу. К заднему выходу, вот что.
— Но там его поймают гоблины. Он не может там выйти, моя бесценность.
— Ссс, ссс, голлум! Гоблины! Да, но у него подарок, наш бесценный подарок, и он попадет к гоблинам, голлум! Они найдут его, узнают, что он делает. Мы никогда больше не будем в безопасности, никогда, голлум! Один из гоблинов наденет его, и все перестанут его видеть. Он будет там, но его никто не увидит. Даже наши умные глаза его не увидят; а он тихонько подкрадется и схватит нас, голлум, голлум.
— Тогда перестанем болтать, бесценность, и поторопимся. Если Бэггинс ушел этим путем, мы должны идти быстрее и искать его. Пошли! Уже недалеко! Быстрей!
Голлум вскочил и быстро пошел дальше. Бильбо по–прежнему торопливо следовал за ним, хотя теперь боялся только споткнуться и с шумом упасть. В голове его все кружилось в надежде и удивлении. Оказывается, это кольцо волшебное: оно делает вас невидимым! Он слышал о таких вещах, конечно, в старых сказках; но трудно было поверить, что случайно нашел такое кольцо. Тем не менее, это так. Голлум, со своими яркими глазами, прошел мимо него всего лишь в ярде.
Они шли дальше: Голлум — впереди, со свистом и проклятиями; Бильбо — сзади, неслышно, как умеют ходить хоббиты. Вскоре они добрались до места, которое Бильбо проходил на пути вниз: здесь открывались боковые туннели в обе стороны. Голлум начал вслух считать их.
— Один влево, да. Один вправо, да. Два справа, да, да. Два слева, да, да. — И так далее.
По мере того как число проходов росло, он шел все медленней, дрожал и всхлипывал: вода оставалась все дальше и дальше, и Голлуму было страшно. Гоблины теперь близко, а он потерял кольцо. Наконец он остановился у низкого отверстия слева.
— Семь направо, да. Шесть налево, да! — прошептал он. — Это оно. Это проход к задней двери, да. Это выход.
Он всмотрелся в туннель и отшатнулся.
— Но мы туда не пойдем, моя бесценность, мы не смеем. Там гоблины. Много гоблинов. Мы чувствуем
