Знаешь ведь, что такие разговоры запрещаются. Дойдет до Шефа, о чем ты тут болтал, и всем нам не поздоровится.
— Не доходило бы, если бы среди вас не попадались доносчики! — запальчиво ответил Хоб.
— Тише, тише,— сказал Сэм.— Хватит, мы уже достаточно узнали, больше ни слова. Пива нет, гостеприимства нет, трубочного зелья нет, зато запретов и доносов хватает, словно вы орки, а не хоббиты. Я-то думал, что мы, наконец, отдохнем, а теперь вижу, что нас ждут новые дела. Пошли лучше спать, а все остальное отложим до утра.
У нового «Шефа», по-видимому, были свои способы узнавания новостей. От Брендидуимского Моста до Торбы-на-Круче было сорок с лишним миль, но кто-то, видно, успел быстро их преодолеть, в чем Фродо и его друзья очень скоро убедились.
У них не было определенных планов; сначала они собирались вместе податься в Кричью Балку, устроив что-то вроде небольших каникул, но поняв, что происходит что-то неладное, решили ехать прямо в Хоббиттаун. И утром уже погоняли лошадок по Тракту. Ветер утих, но небо было хмурым. Земля тоже казалась хмурой и опустошенной. Правда, был уже первый день ноября, конец осени. Но необычно часто для этого времени года вокруг дороги что-то горело, темный дым клубами плыл в сторону Лесного предела.
Под вечер путники доехали до Жабса, довольно большой деревеньки у Тракта в двадцати двух милях от Моста. Здесь они предполагали заночевать, памятуя добрую славу местного трактира «На плоту».
Но и здесь их встретила неприятная неожиданность — Тракт оказался перегороженным толстым бревном, и большая вывеска гласила «Проезд воспрещен», а за бревном стоял большой отряд ширрифов в шляпах с перьями, с палками в руках. Лица у них были надутые и, похоже, слегка перепуганные.
— Что это все значит? — спросил Фродо, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— А то, господин Торбинс,— ответил старший ширриф, у которого на шляпе торчало сразу два пера,— что вы арестованы за взлом Ворот, срывание Правил, нападение на привратников, переход границы без разрешения, ночевку в государственной казарме и подкуп дежурных, находившихся при исполнении.
— Больше ничего? — спросил Фродо.
— Этого вполне достаточно,— сказал старший ширриф.
— Я могу еще добавить, если хотите,— вмешался Сэм.— Обзывание Шефа именами, которых он заслуживает, чесание руки, которой я собираюсь заехать по его прыщавой роже, а также думание о ширрифах, что они стали сборищем дураков!
— Хватит! По приказу Шефа вы должны без сопротивления следовать за нами. Мы вас отведем в Приречье и отдадим в руки шефовых громадин. Все, что захотите сказать, скажете на суде. А если не хотите долго сидеть в Длинных Подвалах, советую вообще не разговаривать.
Когда Фродо и его друзья разразились в ответ громким смехом, ширрифы опешили.
— Не болтай глупостей,— сказал Фродо.— Я поеду туда, куда хочу, и тогда, когда захочу. По стечению обстоятельств, сейчас я направляюсь в Торбу-на-Круче, где у меня есть дела, и если тебе так уж хочется идти с нами, присоединяйся, дело твое.
— Пусть так, господин Торбинс,— согласился старший ширриф,— но не забудьте, пожалуйста, что я вас арестовал.
— Этого я никогда не забуду,— сказал Фродо.— Может быть, впрочем, когда-нибудь прощу. А поскольку сегодня я никуда ехать дальше не собираюсь, отведи нас в трактир «На плоту», очень обяжешь.
— Этого, извините, не могу, господин Торбинс. Трактир закрыт. Тут на другом конце поселка есть только Дом ширрифов, туда можно, если со мной.
— Ладно, веди,— сказал Фродо.
Тем временем, Сэм, присматриваясь к ширрифам, обнаружил среди них давнего приятеля.
— Эй, Роб! Робин Мелкорой! Иди-ка сюда, поболтаем,— окликнул он.
Робин с опаской покосился на старшего ширрифа, который нахмурился, но возразить не посмел, и осторожно подошел к Сэму. Сэм соскочил с пони.
— Слушай, Робичек,— заговорил он.— Ты же вырос в Хоббиттауне и должен иметь мозги. Как вам не стыдно нападать на господина Фродо? И почему трактир закрыт?
— Все трактиры закрыты,— ответил Робин.— Шеф терпеть не может пива. С этого все и началось. Только я думаю, что его громадины все выпивают. Кроме того, Шеф не любит, чтобы народ ездил по стране, и сейчас если кому куда надо, приходится идти в Дом ширрифов, докладывать и объяснять, куда собрался и по какому делу.
— Постыдился бы участвовать в таких безобразиях,— сказал Сэм.— Я же помню, как ты всегда любил изучать трактиры изнутри, а не снаружи. Хоть на службе, хоть с друзьями ты ни разу не отказался от кружки доброго пива.
— Я бы и сейчас так делал, если бы можно было. Но не суди меня так строго, Сэмми. Что делать? Я поступил в ширрифы семь лет назад, ты же знаешь, тогда ничего такого не было. Я тогда как ширриф мог бывать в разных местах, первым слышал новости, знал, где пиво лучше. Это теперь стало по-другому.
— Ну, так брось это все, на кой тебе оставаться в ширрифах, займись чем-нибудь порядочным, — сказал Сэм.
— Это запрещено,— ответил Робин.
— Если я еще раз услышу от тебя это слово, рассержусь окончательно! — воскликнул Сэм.
— Честно говоря, я бы не обиделся, если бы ты рассердился,— ответил Робин, понижая голос.— А если бы мы все крепко рассердились, может, вместе что-нибудь бы сделали. Но пойми, Сэм, у Шефа есть свои громадины, он их всюду рассылает, а если кто-нибудь из нас, невысокликов, вспоминает про свои права, нас тащат в Длинные Подвалы. Самым первым посадили толстого Бургомистра Вилли Белонога, потом много других. Чем дальше, тем хуже. Узников теперь бьют.
— Зачем же ты им служишь?— зло спросил Сэм. — Кто тебя сейчас послал в Жабс?
— Никто. Мы здесь стоим, в Большом Доме Ширрифов. Я числюсь в Первом Отряде Восточного Удела. У нас теперь сотни ширрифов, а с этими новыми правилами нужно еще больше. Очень многие служат против воли, но находятся и такие, которым это нравится, любители совать нос в чужие дела и делать важный вид. Есть и похуже — доносчики, они все сообщают Шефу и его громадинам. Их, правда, мало.
— Ага! Значит, вот как вы о нас узнали?
— Конечно. Обычно нам не разрешают пользоваться Срочной Почтой, а им можно, они держат гонцов в разных местах. Один такой гонец прибежал ночью от Моста с «тайным донесением», другой понес это донесение дальше. А сегодня в полдень мы получили приказ вас арестовать и доставить в Длинные Подвалы, а сначала в Приречье. Очевидно, Шеф хочет с вами встретиться.
— Перехочет, когда господин Фродо с ним разберется,— сказал Сэм.
Дом Ширрифов в Жабсе оказался не лучше казармы у Брендидуимского Моста. Он был одноэтажным, но с такими же узкими окнами и построен из такого же некрасивого серого кирпича, уложенного кое-как. Внутри было сыро и хмуро, ужин подали на длинном столе, доски которого давно никто не скоблил. Впрочем, полусъедобная пища такому столу вполне соответствовала.
Путешественники уходили отсюда без сожаления и в десять часов утра были снова на тракте. В другое время они бы выехали раньше, ведь до Приречья оставалось еще около восемнадцати миль, но сейчас нарочно задержались, чтобы позлить старшего ширрифа.
Ветер сменил направление, дул теперь с севера, было холодно, но дождь унялся. Кавалькада выглядела в высшей степени забавно, но несколько местных жителей, которые вышли посмотреть, не были уверены, что смеяться разрешено, и потому молчали.
Двенадцать ширрифов должны были по приказу сопровождать арестованных, но Мерри заставил их идти впереди, в то время как Фродо с друзьями скакали сзади. Ширрифы старались вышагивать с важным видом, Фродо молчал и казался задумчивым, а Мерри, Пипин и Сэм от души веселились, болтали и пели.
