Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи

В деревне эти указы были, разумеется, проигнорированы, и часто целая семья мылась перед своим домом на виду у всех и не испытывала при этом никакого стеснения. Да это никого и не смущало. Более того, в огромных общественных банях, выстроенных в каждом квартале города, одновременно мылись и мужчины и женщины, и это считалось совершенно естественным. В Японии человеческое тело никогда не было чем-то «стыдным», тем, чего стоило стесняться, и если можно было увидеть обнаженного человека на улице, то специально смотреть на него никто бы не стал. И только под влиянием западной морали власти в самом начале эпохи Мэйдзи запретили совместные бани. Японцы никак не могли понять это стыдливое отношение иностранцев к собственному телу, так как не были знакомы ни с иудейско-христианским понятием его нечистоты, ни с викторианскими нормами морали. Но народ подчинился указу императора, который решил не подвергать испытанию щепетильность европейцев, отзывавшихся об этом обычае как о «варварском».

Большинство городских улиц, за исключением улиц Киото, были довольно узкими, а более широкие обсаживали деревьями. Торговля в центре велась очень бойко, продавцы ожесточенно пихали друг друга и прохожих, нимало не заботясь о вежливости, и часто докучали женщинам, идущим без сопровождения. Пресловутая японская «вежливость», которую так ценили за границей, на самом деле никогда не являлась отличительной чертой этого народа. Напротив, нравы его нередко оказывались довольно грубыми, и даже демонстративно грубыми по отношению к незнакомым людям. Та приветливая учтивость, которая стала визитной карточкой «Японии для туристов», — всего лишь калька правил вежливости, существовавших раньше только среди высших классов, в аристократических кругах. И часто эта вежливость была продиктована не столько искренним сердечным порывом, сколько обстоятельствами. Она совершенно отлична от истинной доброжелательности японского народа, действительно идущей из глубины души. Так что городская улица в то время представляла собой зрелище хаотично движущейся толпы, вовсе не блистающей утонченностью манер. Очень часто квартал оккупировали группы нищих ходивших от двери к двери и настойчиво просивших подаяния. В эпоху Мэйдзи эти нищие, нередко оказывавшиеся бывшими крестьянами или самураями низшего ранга, хлынули в города, где было легче прожить и найти пропитание, и часто в парках вымогали деньги у гуляющих там людей. Некоторые, называемые хоито, заставляли платить за пожелания удачи, которыми щедро делились с прохожими, подражая таким образом очень бедным буддийским монашеским орденам Коясандзин, которые, бывало, превращали в монету предметы культа и в то же время распространяли свое вероучение. Нелегко было отделаться от этих нищих, которые устраивались на земле таким образом, что перегораживали улицу и редко оставались без мелких монеток в своих чашах для сбора подаяния. В начале эпохи Мэйдзи правительство, заботящееся об образе Японии, который оно стремилось создать, попыталось наладить уличное движение и обустроить сами улицы. Сначала главные из них посыпали гравием, а позже вымостили или даже зацементировали. Но к концу эпохи немногие из улиц имели хорошее дорожное покрытие, тем более необходимое, что новые виды транспорта можно было нормально использовать только тогда, когда земля оставалась твердой и гладкой даже в период дождей. Кроме того, маленькие мосты, перекинутые через многочисленные ручьи, испещряющие улицы таких городов, как Токио и Киото, и построенные для пешеходов, часто имели форму арки (дайкобаси) и не годились для колесного транспорта. Необходимо было перестроить эти мосты, сделать их ровными, используя для этого западные технологии. Первые стальные мосты были возведены в Нагасаки и Йокогаме в 1869 году. В Токио мост Симбаси был перестроен в 1871 году. Но все же через широкие реки, такие как Сумида в Токио, можно было переправиться только с помощью парома.

Общий вид городов постепенно приближался к европейскому, и на смену традиционным деревянным домам пришли кирпичные и каменные. В Токио особенно заметные изменения коснулись главной улицы, соединявшей Нихомбаси и Симбаси, которая позже стала знаменитой Гиндзой. По обеим ее сторонам выстроились здания в колониальном стиле. Аллеи из и в отделяли тротуар от центральной проезжей части. В 1877 году Токутоми Кэндзиро писал: «Поднимая ногами пыль, я перешел мост Симбаси и направился к улице Гйндза. Она была не так великолепна, как я себе ее представлял, но вполне соответствовала репутации «самой благородной улицы самого благородного города» со своими магазинами и огромными толпами народа, наводнявшими ее с самого утра. Мне то и дело приходилось лавировать, чтобы не столкнуться с городскими жителями, так как я был полностью поглощен каждой картиной, возникающей передо мной».

Смешение японского и европейского стилей было характерно для большинства зданий той эпохи, и их отличительной чертой был типично японский светильник. Правительство приглашало европейских архитекторов для проектирования первых общественных зданий, в которых сплавлялись самые разные стили — от Возрождения до викторианской эпохи, а греческий фронтон часто соседствовал с кирпичным фасадом. Одним из первых и наиболее выразительных зданий, типичных для начала Мэйдзи, стал отель Цукидзи в Токио, детище знаменитого плотника Симизу Кискэ II, построившего его посреди традиционного японского сада. Деревянные стены этого отеля, имеющего семьдесят два метра в длину и шестьдесят в ширину, были покрыты штукатуркой под мрамор. Деревянная башня в японском стиле венчала это здание, где обстановка в номерах соединяла европейские и японские черты, имелись веранды, большой зал для приемов, столовая и бильярдная. Этого же стиля придерживались при строительстве Первого национального банка и Банка Мицуи в 1872 году. Не считая нескольких строений, таких как вокзал Симбаси (1872), фасады большинства новых домов не выходили на улицу, напротив, их окна были обращены в сад. Эти сады сажали везде, даже между домами и маленькими хижинами в традиционном стиле, что придавало улицам странный вид. Только центр Йокогамы, нового города, мог считаться действительно европейским, по крайней мере таким делали его широкие улицы с тротуарами и дома, построенные на одной линии. Японцы же не переставали удивляться греческим фронтонам, куполам, изогнутым линиям оконных проемов, зубчатым стенам, мавританским аркатурам — тем необычным и странным элементам архитектуры, о которых нельзя было и подумать несколько десятилетий назад, когда город состоял только из деревянных зданий.

Масляные светильники к тому времени уже были широко известны. Кое-кто использовал для них растительное масло, но большинство предпочитало заливать кудзёдзу — нефть, которой было в избытке в провинции Этиго. Способы очистки были еще очень примитивными, и это масло распространяло такой тошнотворный запах, что нечего было и думать использовать его внутри дома. Поэтому, как только появилась возможность, из Соединенных Штатов стали привозить очищенную нефть без запаха. Но когда в 1871 и 1873 годах японскую нефть стали очищать по западной технологии, предприятия, занимающиеся этим, столкнулись с жесткой конкуренцией, поскольку очищенная нефть поставлялась и из других стран, и были вынуждены отказаться от своей деятельности. Предпринимались различные попытки выделить «масло», которое горело бы без запаха, но все они оказались неэффективными. Только фабрики, занимавшиеся очисткой американской нефти, сумели наладить производство керосина, необходимого для новых ламп. В 1884 году нефть продавалась везде вдоль важных дорог: «Фактом, достойным внимания, является скорость, с которой использование нефти стало необходимым даже в самых крошечных деревушках. Америка нашла в Японии рынок сбыта значительных размеров».

Эти масляные светильники, копировавшие европейские, впервые стали использоваться для освещения общественных заведений в 1874 году, когда торговцы придумали освещать ими свои лавки во время праздника Гион в префектуре Яманаси. Большинство таких светильников стоили очень дорого, поскольку привозились из-за границы, да и масло было не так легко найти. Только появление железных дорог дало возможность увеличить объем перевозок нефти, что способствовало распространению масляных светильников. Кроме того, с 1876 года многочисленные компании наладили их выпуск, цена на лампы снизилась, и вскоре они появились практически в каждой семье. Жизнь стала немного проще, день — за счет искусственного освещения — длиннее, и привычки и времяпрепровождение людей начали меняться: молодежь могла дольше сидеть с книгами по вечерам, женщины не обрывали свое шитье после захода солнца, мужчины продолжали читать газеты, магазины закрывались позже, а заводы работали и по ночам. Все преимущества этих новых ламп оценили прежде всего горожане, так как крестьяне были склонны к экономии и еще долго ложились и вставали с солнцем. Широко использовать керосиновые лампы стали только после Первой мировой войны.

Многочисленные улицы Токио и Йокогамы освещались этими лампами, но из-за того что стеклянные