– От… пусти… – выдохнула я. Перед глазами все поплыло, ноги давно отказались держать – и я попросту висела в руках разъяренного инквизитора.
– А, теперь отпусти? Нет, моя дорогая. Сейчас я еще… должен кое-что проверить, чтобы утвердиться в своем подозрении. Не возражаешь?
Я и пикнуть не успела, как он выпустил мое правое запястье и свободной рукой принялся меня бесцеремонно ощупывать. Так, словно я была капустой на базаре… А подбородок мой неожиданно оказался прижатым к твердому плечу – ни головой повертеть, ни укусить, в конце концов.
– Да пошел ты… – хрипло каркнула я, – Оставь! Меня! В покое!
– Будешь командовать своими дружками, – хищно усмехнулся Эрик, невозмутимо продолжая свое занятие.
Жесткие пальцы скользнули по груди, на миг замерли там, где у меня побаливало… И вдруг перед глазами потемнело от невыносимой, рвущей на части боли. Я даже не поняла, что Эрик зажал мне ладонью рот и осторожно опустил на пол.
Все. Осмотр, похоже, окончился.
И, пока я с хрипом хватала воздух, Эрик задумчиво потирал ладони.
– Крепко же он тебя держит, – тихо сказал инквизитор, – тем лучше. И тем хуже для него.
Для него? Это еще что за новости?..
Слезы хлынули из глаз, я отвернулась к стенке, съежилась. Господи, стать бы дымом, улететь в небо.
«А ведь очень скоро ты и так последуешь туда…»
И тут же – «я люблю тебя, Лерусь». Андрей, Андрей. Что же вы со мной… сделали? За что? Зачем? Так просто было… жить человеком. И никогда ведь не желала я какого-то там особенного дара…
Я не увидела, почувствовала, как рядом на корточки присел инквизитор.
– Кажется, мне сопутствует удача, – задумчиво сказал он.
– Кто… меня держит?..
– А тебе какая разница?
– Это же мое… тело…
Но он так и не ответил. Тихие шаги – и тяжелый, ржавый стук двери. Я снова была одна, впереди меня ждала только казнь.
…И я ошиблась. Снова. Не прошло и пяти минут, как опять скрипнула дверь, на сей раз интригующе тихо.
Я подняла тяжелую, словно налитую свинцом голову – ага, снова Эрик, но уже в сопровождении какой-то вульгарно размалеванной девицы. Фетровая шляпа с полями, натянутая по самые уши, хорошо скрывала лицо незнакомки, я лишь увидела пунцовые губы и белый подбородок. Ну, переборщила девочка с пудрой, с кем не бывает?
– Раздевайся, – коротко приказал Эрик.
Роковая красотка тут же подчинилась и принялась точными, заученными движениями освобождаться от презренных покровов. Полетела в угол шляпа. Я только взглянула в лицо девушке – и обомлела. Огромные раскосые глаза, крючковатый нос, острые кончики ушей. Эльф?!! Вернее, эльфийка? И кожа… чересчур белая. Словно гипс. А губы – слишком яркие… Нет, эльфов не бывает. А если бы и были, то предо мной бы предстала светящаяся дева в белом. Ну, как в кино…
– Я сказал, раздевайся, – буднично повторил Эрик.
А до меня, наконец, начало доходить, что его команда предназначалась
– Не нужно так на меня смотреть, – он устало ссутулился, – сейчас вы поменяетесь местами с Виль’атам. Она останется здесь, примет твой облик, а ты отправишься со мной. Я слишком долго ждал… Этого момента.
– Что? – я непонимающе помотала головой. Мыслей бы туда побольше вместо ваты…
Девица тем временем сбросила туфли и стала посреди камеры совершенно голая. Я смущенно покосилась на нее – красавица. Тело подтянутое, молодое… Так, значит, Эрик задумал поменять нас местами? Ее предать казни, а меня… Выкрасть?
– Зачем? – только и спросила я, – зачем ты хочешь повесить ее смерть на мою совесть?
– Так надо. Тобой я пока не могу жертвовать.
Я помолчала. Конечно, заманчивое предложение – покинуть стены узилища и снова стать свободной (относительно), избегнуть суда и последующей казни, но…
– Знаешь, у меня еще есть совесть, – буркнула я, – никуда я не пойду.
– У тебя нет выбора, – мерзко ухмыльнулся инквизитор.
– У нее, я так понимаю, выбора тоже нет? Кто она? Проштрафившаяся ведьма?!!
– Ты ее оскорбляешь, называя ведьмой. Она ведьм терпеть не может, – Эрик покачал головой, сунул руку в карман брюк, – живо, переодевайся.
Как заманчиво. Уйти, ускользнуть из камеры… Оставив чью-то жизнь взамен собственной? Я вздернула подбородок.
– Уходите. Я не хочу… так.
Виль’атам усмехнулась – а я пришла к выводу, что на сей раз по-настоящему схожу с ума. Зубы у нее были тонкие, что иглы, и в три ряда…
А Эрик вдруг быстро шагнул ко мне, наклонился. Перед глазами мелькнуло белое, какой-то странный запах… Эфир?!! Ну, гад. Какой же мерзавец, а?.. Задушила бы…
…Позже.
Я была закутана в одеяло и поверх пристегнута к сиденью. Голова раскалывалась, желудок то и дело сворачивался лентой мебиуса, перед глазами прыгали цветные мячики. Глядя на то, как Эрик уверенно передергивает рычаг коробки передач, я вяло думала о том, что жизнь ведьмы имеет еще и кучу недостатков помимо обещанных благ. Стоит хотя бы подсчитать, сколько раз я теряла сознание за двадцать пять лет нормальной жизни и сравнить полученное количество с множеством обмороков за последнюю неделю. Было над чем поразмыслить, ей-Богу! И это при том, что как ведьма я по-прежнему ничего этакого не умела. Только стопки стеклянные крошить да ругаться с призраками.
– Как ты? – спокойно поинтересовался Эрик.
– Паршиво, – так же спокойно отозвалась я, – сволочь ты последняя. Чем та девчонка провинилась, а?
На губах инквизитора мелькнула усмешка, он покосился на меня.
– Глаза мне не будешь выдирать? Все-таки по трассе едем.
– У меня руки под одеялом остались, – мрачно пробубнила я, – кстати… куда едем-то?
– У меня есть небольшой загородный домик.
– О четырех этажах и с катакомбами?
– Ты слишком хорошо говоришь для паршивого самочувствия, – заключил Эрик, – теперь слушай внимательно, Лера. Та девушка, в камере… Видела ее зубы? Она суккуб. Примет твой облик, ментальное поле я постарался скопировать на нее, суккубы к подобным фокусам очень восприимчивы. Ее будут судить, потом убьют, тело скорее всего зароют где-нибудь на старом кладбище. А затем, когда о ней… вернее о тебе забудут, Виль’атам попросту отправится домой. Ну, то есть в свой мир демонов. Я тебя успокоил?
Н-да. Успокоил так, что руки затряслись.
Я внимательно поглядела на безукоризненный профиль Эрика, а в памяти сами собой всплыли слова Михаила – и я просто повторила их вслух. Да-да, о том, что никто из ныне живущих не способен на трюки с копированием ментального поля (знать бы еще, что это такое) и на вызов демонов.
Эрик пожал плечами.
– Ну, они ведь могут и ошибаться. Считается, что колдуны, способные на подобные трюки, давно уже вымерли…
– А ты, значит, можешь вызывать демонов?
– Могу вызвать тебе персонального инкуба, – он тряхнул головой, – хочешь?
– Спасибо, не надо.
В самом деле не хотелось. Меня колотил озноб, даже одеяло не спасало. И вдруг… Господи, а как же быть с родителями?
– Я не хочу, чтобы они горевали обо мне, – прошептала я, – что же делать?
– Ты сможешь им послать весточку, Валерия. Но только то, что я скажу. Этого будет довольно, чтобы они считали тебя живой, но какое-то время не вмешивались в твои дела.
– Спасибо, – мне показалось, что я сейчас разрыдаюсь, – Эрик… я правда… никого не убивала. Да и как я могла? Все, что умею – это рюмки давить.
Он в очередной раз крутнул руль, машина вильнула вбок, перебралась на другую трассу.
– Но семь молодых мужчин разорваны в клочья, Лера. Мне пришлось… увидеть то, что от них осталось. И каждый из них с твоим ментальным следом. Отсюда можно сделать вывод, что
У меня во рту полыхал пожар. Язык стал похож на терку, и очень хотелось пить. Я пошевелилась в своем коконе, прищурилась на вспухшее дождевыми тучами небо… Солнца не было видно, ну и хорошо – глаза резало даже от света тусклого дня.
– Эрик, куда мы едем?
– Ты уже спрашивала. В мой загородный дом, – он с беспокойством глянул на меня, – румянец у тебя нехороший.
– А как ты… прошел с суккубом мимо охраны?
– Охрана уверена в том, что к тебе никто не заходил.
– У, вот как… А как же… Ты вынес меня?
– Лера, ты слегка путаешься. Я только что тебе сказал, что они ничего не видели. Вернее, не вспомнят.
– Эрик… – я замялась на минуту, но затем все-таки спросила, – а это правда, что… ну, Малика… и младенец…
– А к чему мне лгать? В свое время мне было чрезвычайно трудно отправить ее на казнь, эту Малику.
Мне очень хотелось спросить – а сколько же тебе лет, Эрик? Но голова кружилась, хотелось напиться, и лежать, лежать…
– В тот вечер… в роще… серое и лохматое… демон?
– Да. В тот раз я наткнулся на удивительно сильного демона. Не успел его выбросить за пределы нашего плана бытия. И, кстати, моя дорогая, будь ты простой смертной, ты бы его не разглядела. Вот тогда-то я и понял, что меня нашла ведьма.
…Все. Я устала. Напиться – и спать. Долой кошмары, долой воспоминания – суккуб, демон, светловолосый паренек у киоска, журнал «За рулем». Инга с игольчатыми зубами, Андрей, втыкающий мне под ребра стилет. О, Господи.
– Лера. Лера, прекрати! Черт, да мы сейчас в кювет вылетим! Успокойся, ну перестань же. Ты что, меня не узнаешь?
Далекий, бесконечно далекий голос. А зубищи у Инги – ого-го. Скольких младенцев она сожрала, чтобы в пятьдесят выглядеть на двадцать пять?..
Наверное, я заболела. Может быть, даже ослепла, потому что вокруг постоянно была ночь, а я не видела никого, кроме навещавшего меня Андрея. Да, он время от времени приходил, и как будто бы постарел: в углах рта прорезались глубокие морщины, глаза потускнели, потеряли былой блеск и живость. Андрей виновато и жалко улыбался, подсаживался на край кровати и подолгу держал меня за руку. Молча. Пальцы у него были холодными, и еще я чувствовала, как к моему лицу то и дело прикасается что-то
