– Что… что ты сделал? – мой голос прозвучал хрипло и беспомощно. А перед глазами все мельтешили руки Михаила, перекладывающие бумаги.
Эрик нервно передернул плечами и скривился, как будто разжевал лимон.
– Какая разница? Главное, что Миша убедился в моей порочности и скверной компании.
– Он… правда поверил?
– Конечно. Поехали, завтра тяжелый день.
…По пути к джипу я оскользнулась на мокрой траве. Эрик успел подхватить меня за локоть, но как только я обрела равновесие, сразу же отпустил – да с таким выражением лица, как будто подержал в руке жабу. Еще бы ладонь платочком вытер.
– Завтра утром, – хрипло сказал он, положив руки на руль, – я сообщу, что надо сказать Андрею. Молчи и не перечь мне. Ты ведь умная девочка, должна понимать, что одна- единственная лишняя жизнь для меня ничего не значит?
…Облака, по которым я училась ходить, превратились в вязкое болото, зыбучие пески. Они затягивали меня, медленно, беспощадно, гася надежду так же, как болотная жижа гасит упавший в трясину фонарь.
Ведь дело было в том, что Эрик уходил, оставив меня у родителей. И – бах! – очередное убийство. А если Эрик один из немногих, кто умеет копировать ментальное поле и подделывать ментальный след…
Я проглотила вязкую слюну. Покосилась на инквизитора – он с каменным лицом вел машину и даже не смотрел в мою сторону.
Эрик
Вся беда была в том, что – Эрик в этом окончательно убедился – Джейн помимо сделки номер один заключила еще и сделку номер два. С домом. Стоило рыжей ведьме уехать в свою обожаемую Англию, как в жилище Эрика воцарились грусть, молчание и пустота. Снаружи, за стенами, звенела весна – а здесь, под толстой скорлупой стен, воцарилась поздняя осень, преддверие зимы.
Глупо, конечно. Но так всегда и бывает, когда двое долго-долго живут вместе, тихо ненавидя друг друга, а потом один закатывает финальный скандал, разворачивается и уходит. Остается тенью печаль и пустое место, никем не занятое.
Нет, конечно же, в доме пребывала молоденькая ведьма с красивым именем Валерия. Но она не могла вытеснить или заменить Джейн. И Эрик поймал себя на том, что начал скучать за рыжей бестией.
Разумеется, думал он не только о своей лже-служанке. Он размышлял о враге. Предвкушал тот момент, когда разнесет его в клочья – накопленных за долгие годы сил хватило бы с лихвой. Враг притаился где-то рядом, очень близко… Знать бы еще, кто он!
Для того, чтобы найти врага, и нужна была Валерия, которая невольно стала превосходным орудием для достижения цели, этакой тропинкой к заветному кладу.
Здесь все идеально слажено: есть цель, есть средство. Есть, в конце концов, цена, которую придется заплатить. Принцип высшего ведовства в чистом виде: чем больше готов отдать, тем больше получишь взамен. А за возможность отомстить Эрик был готов отдать ну о-очень много. Всего себя, и даже больше.
Он оперся лбом о сцепленные пальцы рук и задумался. Как странно – его первое, истинное «я» непрестанно думало о предстоящем сражении. А новое «я», носимая годами маска по имени Эрик, отчаянно цеплялось за образ Леры Ведовой, которая, в общем-то, не значила ровным счетом ничего. Не должна была значить.
Эрик хмыкнул. Что такое, господин инквизитор? Ваша совесть изволила проснуться? Или то, что испытываешь в одну-единственную безумную ночь, переворачивает все с ног на голову? Ведь было уже подобное, один раз – но было. И не принесло ничего, кроме неизбывного горя… Может быть, и хорошо, что на сей раз все идет, как идет?
«Вопрос в том, как далеко ты готов пойти, охотясь за старым другом», – кажется, так говорила Джейн. А что будет после того, как он все-таки убьет врага?.. Дальше все произойдет быстро, он даже не успеет ничего почувствовать. Но… Лера?..
Эрик усилием воли разогнал мятущиеся мысли, и в голове мигом воцарились покой и порядок. Самое главное, это ни секунды не сомневаться в собственной правоте и не думать о последствиях. А для этого всего лишь надо было вспомнить, как ему пришлось ехать и осматривать все семь растерзанных тел. Час назад это были обыкновенные люди, и в считанные мгновения превратились в кровавое месиво – только потому, что так пожелал господин Шпренгер. Семеро. Хочешь прожить следующий век счастливо и безбедно? Добавь одну жертву для нового века. Вот что все это значило на самом деле. Сто лет назад, в Сибири, точно также были убиты шестеро, но след Якова затерялся. Теперь же рядом оказалась Валерия.
…Он как будто очнулся. Медленно обвел взглядом спальню: часы показывали два часа ночи, за окном чернело беззвездное небо. Да и в комнате было темно, лишь индикатор на мониторе помигивал желтым глазком да светильник на тумбочке у кровати давал слабый, рассеянный свет. Наверное, самое время лечь спать, но Эрик помнил, что на шелковых подушках он встретит запах Валерии, и это, как ни странно, пугало – словно тень неизбежности и напоминание о том, насколько хрупка и мимолетна человеческая жизнь.
Внезапно звякнул телефон, в трубке шипело и пощелкивало, а затем раздался голос Джейн.
– Привет, – сказала она, – как ты там?
Эрик не испытал ни радости, ни грусти оттого, что она вспомнила и позвонила.
– Привет. Что-то не спится.
– Совесть замучила? – на том конце провода раздался короткий смешок, – попомни мои слова, Эрик. Поможешь
– Да откуда тебе знать? – он было возмутился, но осекся.
Джейн, с ее треклятой проницательностью, как всегда была права. Ведь все дело в том, какую цену готов платить за окончательную победу.
– А я замуж выхожу, – вдруг сказала ведьма, и Эрику показалось, что в ее голосе звякнули непрошенные слезы.
– Поздравляю, – механически ответил он, – я даже не буду спрашивать, кто твой избранник. Это
– Спасибо.
Она помолчала, затем спросила:
– Ты в самом деле рад за меня?
– Я буду рад, если ты проживешь хотя бы одну нормальную жизнь, – отрубил он и, не удержавшись, положил трубку.
Видите ли, она замуж собралась!
«А тебе-то какое дело?» – ухмыльнулась совесть, – «Джейн совершенно свободна, а после того, как выполнит все условия самой главной своей сделки, станет еще и счастлива».
«Но я-то счастлив не буду», – воспротивился Эрик, – «разве я не заслуживаю хотя бы капли радости?»
«А ты не только счастлив не будешь, тебя
Он раздраженно прошелся по комнате, потом, не раздеваясь, лег.
Подушки по-прежнему пахли Валерией, и перед мысленным взором, как назло, стоял ее образ. Как в тот миг, когда она доверчиво заглядывала ему в глаза, словно ища ответа на так и не заданный вопрос… Когда она прижалась к нему всем телом, до смерти напуганная демоном. Чистая и честная душа, легкая добыча для такого падальщика, как он.
Эрик выругался и стиснул зубы. Только сентиментальных раздумий не хватало! Инквизитор поднялся, пошарил в тумбочке, нашел снотворное и проглотил пару пилюль, запивая холодной водой.
Помогло. Не прошло и получаса, как Эрик уже проваливался в мутный, аляповато-красочный сон. Ему привиделась свадьба Джейн, как будто он сам вел ее к алтарю, к терпеливо поджидающему священнику. Только вот Джейн была не в белом платье, а в кричаще-алом, и жениха не оказалось на положенном месте.
Джейн откинула вуаль, и почему-то вместо Джейн оказалась Лера. Бледная, как мел, и изо рта тоненькая кровавая струйка тянется.
– Ну вот и конец, – тихо проговорила ведьма, – ты же сам того хотел?
Эрик непонимающе уставился на Леру.
– Что ты здесь делаешь? Это не твое место! Здесь… Джейн, это все твои шуточки?
– Очень даже мое место, – ехидно возразила девчонка, – ты сам виноват.
– Помоги ей, и поможешь себе, – вмешался священник с молодым, незапоминающимся лицом. А потом почему-то начал читать отходную молитву на латыни. Лера изменилась, кожа ссохлась, опадая струпьями, обнажая высохшие, будто желатиновые мышцы и кости черепа. Метаморфоза свершилась в считанные мгновения.
– Где мое кольцо? – прошипел скелет в алом платье, – где мое кольцо, Генрих?!!
…Он проснулся с воплем.
За окном светало. По-прежнему помигивал желтый глазок индикатора. Подушка пахла Лерой – запах словно усилился чудесным образом, стал раздражающе навязчивым. Эрик со стоном вцепился в волосы, с силой провел костяшками пальцев по голове. Помоги ей… Будь проклята Джейн. И откуда она все знает? Словно насквозь видит, любое сомнение подмечает!
А еще – кольцо. Кольцо… для Валерии Ведовой. Которое он должен был сделать, заказать в магазине и наложить соответствующую ментальную формулу.
– Не думаю, что оно в чем-то поможет, – буркнул Эрик, – не думаю.
«А вдруг?» – совесть презрительно хмыкнула и отвернулась, – «ты даже не хочешь попробовать».
Ночь незваных гостей
…Преодолевать свой страх – сложно.
После того, как мы угрюмо разбрелись по разным спальням, я точно знала, что уже не засну. Окно было приоткрыто, и там, где лунный свет играл стрекозиными крыльями занавесей, я видела мужской силуэт. Один и тот же, склоняющийся над разложенными по столу бумагами. Тут бы смалодушничать, сбежать в спальню Эрика, забраться под тяжелое покрывало, но… Я не могла. Там, рядом с ним, исчез бы аристократический профиль Михаила, но потянулась бы страшная, нескончаемая вереница других, отживших свое столетия назад. И это было бы не менее жутко. Я ведь не страус, не могу спрятать голову в песок, чтобы ничего вокруг себя не видеть. Невозможно просто так забыть, что Эрик оказался совсем не Эриком!
Пусть он не сделал мне ничего плохого – пока не сделал, ты ведь не можешь быть уверенной в чистоте его помыслов? – но находиться рядом с ним… Все равно что пребывать рядом с серийным убийцей-психопатом. Обаятельным, что уж тут скрывать – но все-таки убийцей. Да-да, кто знает, что за мысли крутятся в голове древнего колдуна?..
Я отвернулась от окна. Стало чуть легче, правда теперь в поле зрения попала никелированная спица, поддерживающая пестрый абажур ночной лампы. Спица… Игла…
Теперь – зажмуриться, уткнуться носом в подушку. И постараться думать о чем-нибудь приятном. Вспомнить что-нибудь яркое, радостное. Я согрелась под одеялом, немного успокоилась. Как там у нас было-то?
Я, Танька. На двухъярусной кровати. Мудрый штурман и предводитель рабов, внезапно оказавшиеся на покинутом звездолете. И вот уже тают, как сахар в кипятке, дешевые обои, вокруг – черная бездна с россыпями чужих миров, а мы вцепились в бортики кровати, бестолково крутим головами…
– Варении-ик, – пищит младшая Танька, – а где мама?
У меня по спине медленно стекают ледяные капли. Зубы постукивают что испанские кастаньеты, пальцы побелели… А то – выпустишь деревянный бортик, и унесет звездный ветер вдаль. Но я старшая, а потому должна успокоить пятилетнюю Таньку. Хотя, конечно же,
– Вот вернемся на Землю, и будет тебе мама, – дрожащим голосом изрекаю я.
– А куда мы летим?
– В космос, куда же еще…
