Теперь – чуть левее. Проплыть над полом, сделать круг и вернуться на место. Давным-давно… приятные, ласкающие прикосновения. Ладони, пропахшие фиалковыми лепестками, лавандой, жаренными кофейными зернами…
Но самое главное – в тех руках была любовь, вечная, неземная. Ах, Генрих, Генрих, почему стал таким, почему так изменился?
Я взвыла. Водоворот давних, чужих мыслей затягивал, и картины прошлого замелькали перед глазами, смазываясь в расплывчатое, грязно-желтое пятно. Кринолины, ярко-рыжая крошка Елизавета, низложенная королева Анна Болейн на коленях перед плахой… Господи, да я же знала их всех, знала поименно – и у меня не возникло и тени сомнения, что бледная, изможденная женщина может быть кем-то другим, кроме провинившейся жены короля Генриха! Ловушка?!! Но кому могло понадобиться… да еще в доме Эрика?..
Хрустальный шар давным-давно исчез, я видела только чужую изящную руку, с бледно-розовой раскрытой ладонью.
– Держись, я тебе помогу! Держись! – звякнул колокольчиком знакомый уже голос… И меня вышвырнуло обратно в спальню. Шар покатился по ковру, я вскинулась в кресле.
На моей кровати, поджав ноги, сидел призрак Джейн, умницы Джейн, которая должна была быть в Англии.
– О, Боже, – сдавленно пискнула я, – так, значит, Эрик тебя все-таки убил?!!
На Джейн была черная шелковая блузка с кружевными вставками, классические светло-серые брюки. Легкие рыжие волосы в недавнем прошлом подверглись завивке и мокрыми кудрями ниспадали на плечи. А в ясных зеленых глазах мерцала светлая грусть – не иначе, как о потерянной жизни…
– Джейн, – умоляюще позвала я, – не молчи, пожалуйста. Когда он тебя убил? И где искать твое тело?
Тонкая коричневая бровь недоуменно приподнялась.
– Какое еще тело?
Я смутилась. Конечно, призраку позволительно продолжать считать себя живым, и стоит ли разрушать иллюзию? Но, если взглянуть на проблему с другой стороны, тело должно быть подобающим образом быть предано земле. А, может, Джейн никак не обретет покой оттого, что зарыта где-нибудь под грушей или лежит на дне пруда с камнем на шее?!!
– Джейн, милая, – голос от волнения сделался хриплым, – скажи пожалуйста, где твое тело? Как Эрик отделался от тебя?
А сама подумала, что наверняка этот дьявол во плоти нанял английского киллера, и тот пустил беззащитной женщине пулю в лоб.
Джейн пожала плечами и строго отчитала меня:
– Лера, не путай божий дар с яичницей. Ты сейчас разговариваешь не с призраком, а с моим ментальным телом, к которому достучалась через след ментального поля на хрустальном шаре. Такое случается, но редко. А твой формирующийся Дар будет преподносить еще и не такие сюрпризы.
– Так ты… жива?
– Живее не бывает, – сухо заверила Джейн, – зачем ты меня позвала?
Я вздохнула. Ну надо же так опростоволоситься! Наверняка эта дева Альбиона и так не слишком обо мне высокого мнения – а после такого конфуза и вовсе будет меня за дуру провинциальную держать. К тому же… Батюшки! Если Анна Болейн в моих видениях – часть воспоминаний самой Джейн… То, выходит, я имею дело с еще одной пятисот… или шестисотлетней дамой?!!
– Итак, Валерия Ведова, – ведьма-долгожительница окинула меня снисходительным взглядом, сцепила тонкие пальцы в замок, – Что тебе от меня нужно? Нет, я конечно понимаю, что все происходящее есть чистой воды случайность. Но, может быть, ты хочешь о чем-нибудь у меня спросить? Раз уж я все равно здесь?
…Эрик говорил, что, проходя инициализацию, люди меняются. Уж не знаю, какой была Джейн до того, как осознала себя
Я откашлялась, собираясь с мыслями. И спросила о том, в чем на самом деле была уверена:
– Джейн, скажи мне правду. Знаешь ли, надоело быть пешкой и разменной монетой… Я просто хочу знать, что происходит на самом деле…
– И? – улыбка тронула бледно-розовые губы.
– Настоящее имя Эрика, Джейн. Это ведь Генрих Крамер, да? И все эти столетия он охотится за человеком по имени Яков Шпренгер?
Кошка потянулась и промурлыкала:
– Ты чрезвычайно догадливая маленькая ведьма. Конечно, лучше бы тебе не знать об этом, но раз уж сама догадалась, я не буду отрицать.
– А я? Какая роль здесь отведена мне? Наживка?
– Разумеется, – легкое пожатие плечами, – Яков никогда не любил привлекать внимание общественности к своей скромной особе… теперь, когда нынешнее поколение колдунов считает себя самыми могущественными и совершенно разуверились в существовании древних. Вот поэтому и подставил тебя. Так уж получилось… Может быть, встретил случайно и подумал – ага, вот юная ведьма, никому не станет хуже, если ее отправим на тот свет. И он… все это время где-то рядом, но мы не знаем, где.
– И единственный шанс его поймать – это подвергнуть определенному испытанию тех, кто… мм… вступал со мной в контакт?
– Примерно так, – Джейн сменила позу, оперлась на подушку. При этом, само собой, последняя даже не примялась. Все-таки ментальное тело… – конечно, такой подход ни в коем случае не гарантирует поимки Якова, и он не единственно возможный, но это шанс. Есть некоторые заклинания, против которых сможет выстоять только колдун такого уровня, как господин Шпренгер. Это и будет испытанием…
От этих откровения мне сделалось как-то не по себе.
Это что ж получается, если испытуемый невиновен… то есть не является Яковом Шпренгером… значит, он погибнет?
– Не волнуйся, – Джейн оборвала мои панические размышления, – Якову тоже не поздоровится. Он в бегах, скрывается уже много лет и – между прочим – еще Древними приговорен к смертной казни. К тому же я не думаю, что Эрик настолько безумен, что начнет косить всех подозреваемых направо и налево…
Но в ее последних словах я услышала изрядную долю сомнений. И значило это… Что Андрею грозила нешуточная опасность. Черт… И я должна была спокойно смотреть на все это, безвольно плывя по течению?!!
Танька бы непременно сказала – эх, Вареник-вареник. Висишь себе на вилке и спокойно ждешь развязки…
Я прямо взглянула в изумрудные глаза английской ведьмы.
– Что будет со мной? Потом, когда Эрик… когда Генрих найдет своего бывшего приятеля?
Джейн одарила меня ангельской улыбкой, но взгляд опустила, принявшись рассматривать собственные кольца.
– С тобой ничего не случится, – как бы неохотно прозвучал ее голос, – не бойся. Эрик никогда не решится тобой пожертвовать.
– А как же принцип высшего ведовства? – не отставала я.
– Здесь он не подействует… принцип этот, – с внезапной и непонятной злобой буркнула Джейн, – только не с тобой, только не теперь. Но если ты… если ты посмеешь причинить вред Эрику… Я придушу тебя собственными руками.
Опешив, я даже не нашлась, что и сказать. Здрасте! И чем заслужила? Ведь ничего плохого не сделала… А Джейн тем временем начала бледнеть, растворяясь в полумраке спальни. На мгновение мне показалось, что я ощущаю тонкий аромат ее духов – очень консервативный, классический аромат, где сплелись ветра Англии, цветущий вереск…
И я начала падать, вниз головой, в цветную круговерть обрывков чужих воспоминаний.
Часовня Виндзорского замка. Сквозь стрельчатые окна падают на пол снопы золотого света. Кружатся, танцуют пылинки, потревоженные незваными гостями, пахнет ладаном и немножко медом. Ах, эти сладкие, детские сны, чистые воспоминания о временах невинности, когда суровый Виндзор был лучшим местом в Англии, а новая юбка из хрустящей парчи – самой главной мечтой. Но все утрачено: отчий дом, имя, которым нарекла матушка. Нет больше Марии Йоркской, надежды царственных родителей, зеленоглазой хохотушки с россыпью золотистых веснушек… Есть Дженнет-без-семьи, обладающая Даром, удел которой – дорога и карающий меч. Нет больше нежной Марии, она уснула и была похоронена – есть Джейн, похищенная из усыпальницы, перевезенная к тем, кто воистину близок и угоден Богу… Тем, кому дана власть вершить истинное правосудия на земле, не дожидаясь Страшного Суда.
И не беда, что отчаянно хочется плакать, притаившись в нише, подглядывать за матерью и сестрами. Ей лучше уехать из Виндзора, чтобы не возвращаться уже никогда. Тогда… быть может
Она стояла, преклонив колено, и ярко-рыжие пряди падали на массивную крестовину меча. Она видела потертые башмаки и край черной сутаны, принадлежащие Наставнику – истинного имени этого человека не знал никто.
– Я клянусь… быть достойным орудием возмездия. Я клянусь, что разыщу и накажу его. Я не сойду со следа, пока буду жива.
Слова падали сухими горошинами на мраморные плиты пола, и в тот миг Джейн была готова умолять, упрашивать – отпустите меня. Куда угодно, только прочь из Виндзора! Здесь все напоминает о той, о Марии, она упокоилась с миром, но продолжает терзать Джейн каждую минуту пребывания среди этих благословенных стен.
– Иди, дочь моя, – голос Наставника был сухим и шелестящим как сброшенная змеиная кожа, – иди и принеси мне его голову. И храни сей меч карающий до тех пор, пока не окрасится его благородное лезвие кровью врага нашего.
…Дальше – запах конского пота. Вересковые пустоши, толпы нищих бродяг и прокаженных, грязь, дожди, потливая горячка свирепствует. Кто вы, благородный рыцарь? Нет, этого вполне достаточно, чтобы пересечь пролив… Франция, эпидемия холеры, горы разлагающихся трупов, воронье. Рейн – величественный, могучий, а с берегов тянется шлейф едва переносимого зловония: город Базель недалеко, а вместе с ним – враг, страшный, напившийся крови словно пиявка. Меч в ременной петле теплеет, чуя скорую битву, в висках туго стучит кровь – а Дар, невеселый Дар Палача свивается стальной пружиной, готовясь к исходу.
…Он резко оборачивается. Скрюченный, полубезумный старик, глаза водянистые, бородка клочьями… Где же украденные жизни? И ничего, ровным счетом ничего не успевает сделать враг: меч в руке поет, сплетаясь с Даром и обретая силу Длани Господней, голова подлетает вверх, словно тряпичный мяч, в стену бьет тугой фонтан крови из разрубленных артерий и… Все. Конец.
… Джейн, бедная Джейн. Могла ли думать, могла ли провидеть Мария, что ей предстоит
Она огляделась – словно пелена спала с глаз. Победа далась чересчур легко, кто бы мог подумать, что могущественный колдун не сможет противостоять рыжей девчонке?!! Впрочем, Дар Палача – уникален, никто не сможет сопротивляться долго. Но на сей раз все произошло слишком быстро, слишком просто.
Джейн, волоча по полу ставший неподъемным меч, подошла к обезглавленному телу. Коричневые пальцы на руке с длинными желтыми ногтями подрагивали, все еще пытались ухватиться за ускользающую жизнь. И вдруг сквозь складки старческой кожи проступило иное – гладкое, светло-серое…
– Это не он, – выдохнула Джейн, – это всего лишь демон!!!
Ее захлестнула ярость, доселе неизведанная.
Разлетелся в щепки дубовый стол, вспыхнула и сгорела потрепанная книга. Демон, демон, демон!.. Враг оказался хитер, а она, молодая дурочка, недооценила, думала, что Наставник все предусмотрел…
– Что же теперь делать? – Джейн в растерянности огляделась.
И ответ пришел сам собой: искать. До тех пор, пока не отыщешь, пусть даже и пролетят годы… Палач стал на след.
Я потерла слезящиеся глаза. За окном, в ватных шариках облаков, плавало алое яблочко солнца. Там была весна и жизнь – а здесь… Тишина и тайны,
