Продавщица назвала цену – явно очень завышенную. Кантра парировала другой, явно заниженной. И так они переговаривались, пока не достигли договоренности, после чего три игрушки – по одной каждой формы – были уютно уложены в гель-ящичек.
Кантра кивком попрощалась с продавщицей и пошла дальше, теперь уже немного быстрее и обращая меньше внимания на выставленные на продажу товары.
Надо было поторопиться, чтобы не опоздать на встречу с Джелой возле администрации.
21
«Танец Спирали»
Сумеречная интерлюдия
Когда дверь была не заперта, каюта становилась на удивление приветливой. А если дверь заклинить в открытом положении, то даже вполне уютной.
Сейчас он там отдыхал. Далей устроилась на нижней койке, и оба тихо занимались своими делами, пока корабль двигался – спокойно и без треволнений – через «долгие сумерки», как называла такие перелеты Кантра.
Джела занимался своим журналом, внося пропущенные записи. Писать от руки было приятно, хотя приходилось пользоваться шифром, который, помимо него, знала только его командир. Он сильно сомневался, что эта книжица когда-нибудь попадет в руки его командира, но это не исключалось. Не исключалось. А пока – это была работа, бальзам на душу деятельного по природе М.
На нижней койке Далей читала свою порцию распечаток, которые капитан позволяла членам экипажа выводить, чтобы было чем занять время.
Кантра у себя в каюте тоже читала. Если чуть вытянуть шею и повернуть голову, можно было увидеть ее открытую дверь, а за ней – стройную ногу, вытянутую на койке. А если повернуть голову в другую сторону, видно было дерево в рубке, погруженное в свои сонные грезы.
Эти грезы порой будили Джелу во время его сна, как будто далекое солнце именно сейчас вставало из- за горы. Раньше его тревожило, как и почему это происходит, но в последнее время он стал относиться к этому более философски. Корабельное время, древесное время – какая разница? Время идет – и никому от него не уйти.
Далей, кажется, не замечала, что его день не вполне совпадает с корабельным. Кантра определенно замечала, как замечала все, что могло повлиять на состояние ее корабля. Однако она об этом не говорила, и Джела другого от нее и не ожидал – пока это не влияет на ход жизни на корабле.
Закончив записи, Джела убрал журнал и стило и потянулся за своей долей распечаток, которые до того прижимал коленом.
Но не сразу начал читать, а откинул голову на подушку и стал слушать звуки. Успокаивающие, привычные звуки содержащегося в порядке корабля, со спокойной командой, где нет конфликтов и напряжений.
Как это ни странно, непринужденные отношения в их странной и наугад составившейся команде подтверждали одно из положений, принятых шериксами: что «прежние люди» – стадные существа.
Джела лениво подумал, что как команда они не могут считаться яркой иллюстрацией понятия «прежние люди», поскольку из них троих никто никогда не видел – и не мог видеть – никого вроде отца или матери.
Но про него и пилота Кантру можно было сказать, что у них есть мать и отец, пусть никто и не заявлял о своих родительских правах. Известные или неизвестные, какие-то родители когда-то были.
Однако Далей, целиком созданная в соответствии со спецификациями, как сама, так и весь ее выпуск, была составлена из генетического материала, отобранного для определенной работы – и в целях получения дохода.
Эта мысль заставила его на мгновение задуматься о том, какие мотивы движут шериксами: ведь жизнь той вселенной, которую он знал и в которой существовал, мотивировалась выгодой. Выдающиеся умения пилота Кантры определенно были результатом стремления к получению дохода, так же как и умения Далей. Его собственное существование определялось другими, по большей части теми, кто также подчинялся кому-то… А этих других мало что интересовало, кроме тихого местечка, где можно плести свою паутину к своей же выгоде.
Однако теперь может случиться так, что мотивация выгодой подведет человеческое стадо. Когда люди вроде Ринта дэа-Сорда торгуют с врагом, думая только о собственной выгоде. Когда люди, чьи интересы лежат в Центре и кто отдает приказы Главному штабу, объявляют, что их доходы – их жизнь – гораздо важнее доходов и жизни тех, кто живет в других местах…
Инстинкт к выгоде, думал Джела, – к личной выгоде. Похоже, что этот инстинкт не обеспечивает долгосрочного выживания.
С другой стороны, стадный инстинкт, видимо, позволял пилоту Кантре, которая сравнительно недавно по первой прихоти запирала его и Далей, спокойно лежать и читать, пока они занимались тем же. И при этом они преследуют цели, которые могут выйти за пределы простой выгоды. Хотя Джела напомнил себе, что побудительные мотивы Кантры могут не быть простыми и очевидными. А еще следовало не забывать о том, что если и существует женщина, которая выше всего ставит свою выгоду, то это – пилот Кантра. И это возвращало к вопросу о том, какую выгоду видит для себя Кантра в их текущей операции. Или все-таки стадный инстинкт, сформулированный каким-то древним философом-шериксом, подавил инстинкт личной выгоды?
Ладно. Лучше не делиться этой проблемой с Далей, внезапно лишившейся общества своего выпуска, с которым провела всю жизнь, или с Кантрой, которая просто посмеялась бы. Вот дерево могло бы оценить эту загадку, но сейчас оно находилось в состоянии покоя, ожидая, наверное, рассвета за многие световые годы отсюда, так что Джела не стал делиться с ним своими соображениями.
22
«Танец Спирали»
Малая пустота
