На что Саня только радостно прогыгыкал и, напевая какую-то песенку, ушёл в ванную комнату бриться.
Вот жеж блин. Теперь ждать придётся, пока он не закончит все свои дела. А брился Саня всегда с чувством, с толком, с расстановкой. Короче, долго он брился, гад такой.
Наконец Бондарь закончил процесс соскребания щетины со своего фейса и уступил мне ванную. Я по быстренькому побрился, правда, на этот раз, довольно тщательно – втык от Кузнецова по поводу неравномерно гладкой морды пошёл мне впрок. Удостоверившись, что отдельно стоящих кустиков волос на моём лице не наблюдается, и удовлетворившись этим результатом, я поскакал на кухню пить чай с бубликами.
Выпив по поллитровой чашке крепко заваренного напитка и дежурно обсудив свежие новости, мы с Саней пошли на улицу.
— Ну что, не переживаешь за свой агрегат? — поинтересовался я у Бондаря, когда мы шли к заводу.
— А чего мне за него переживать. Я его проверил и перепроверил уже по 10 раз. Так что всё нормально будет. А ты за съёмки не волнуешься?
— Дык, чего мне волноваться. Камера и фотик заряжены. Ноут ежели что случится, запитаем от бортовой сети. Мы же с тобой позавчера эту систему тестили. А вчера я её установил в тягач и проверил. Так что, всё будет хорошо, ежели, конечно, форс-мажор какой не приключится.
— Лёха, ну какой может быть форс-мажор на полигоне? Там же всё проверено-перепроверено по сто раз. Безопасность будет на самом высшем уровне.
— Ты прав, конечно. Но что-то предчувствие у меня не хорошее какое-то.
— Брось, Лёха. Это, наверное, у тебя от недосыпания и с голодухи. Вот приедем на полигон, там и позавтракаем нормально.
— Угу, хотелось бы.
Мы подошли к проходной завода, возле которой стояли рабочие, торопившиеся на первую смену. Простояв в небольшой очереди, мы предъявили наши пропуска, и прошли на территорию СТЗ.
— Так, ты давай иди к Кузнецову, а я пойду в гараж за БТР.
— Хорошо, тогда подъезжай сразу к ВЦ. Там погрузим к тебе технику.
— Лады.
Распрощавшись с Саней, я вошёл в здание и, поднявшись на второй этаж, подошёл к ВЦ. Предъявив стоящим у дверей бойцам пропуск, я вошёл в зал, где уже находился Кузнецов.
— Доброе утро, Олег, — поздоровался я с сержантом.
— Здравия желаю, товарищ лейтенант.
— Что, издеваешься? Как водку вместе пить, так Лёха, а теперь здравия желаю. Сам же знаешь, что лейтенант я ряженый.
— Не ворчи, Лёха, — улыбнулся Кузнецов, — мы же на полигон едем. А там будет присутствовать высокое начальство. И ряженый ты или не ряженый, значения не имеет, раз петлицы носишь, то будь добр, соблюдай субординацию.
— Да понял, я понял. Ладно, давай, берём барахло и идём на выход.
— Подожди, а бумаги заполнить? Нам потом такой втык сделают, что мало не покажется.
— Хорошо, что там заполнять надо?
— Эх ты, лейтенант, — Олег укоризненно покачал головой, — учить тебя ещё и учить. На вот, распишись, я уже всё заполнил.
Я расписался в документах на вынос с территории завода ноутбука, цифрового фотоаппарата и видеокамеры. Затем мы с Кузнецовым взяли указанное в актах имущество и вышли из здания.
Несмотря на клятвенные заверения Бондаря в том, что ждать будет он нас, а не мы его, нам пришлось простоять минут пятнадцать, пока из-за угла не выехало его любимое детище, с которым он возился всё время. Я даже сначала протёр глаза от недоумения – настолько этот тарахтящий движком драндулет походил на знаменитый американский БТР М-113. Только шасси от СТЗ-5 говорило, что послужило базой для этой машины.
Тягач подъехал к зданию и остановился возле входа. Открыв водительскую дверь, из кабины высунулся Саня, и весело махнув рукой, прокричал:
— Чего стоите, залезайте.
Мы обошли машину и, открыв заднюю дверь, погрузились в этот эрзац-БТР. Внутри, вдоль бортов, были установлены лавки, оставшиеся ещё с оригинальной модификации машины. В крыше, по центру, был сделан люк, в котором, согласно замыслу создателя машины должна была устанавливаться турель пулемёта, сейчас отсутствовавшая. Вообще, было видно, что машину доводили в спешке, и особых удобств в ней не планировалось – эрзац он и есть эрзац. Да и раскачивало машину во время движения очень сильно.
— Саня, а где вы броню взяли? — поинтересовался я у Бондаря, перекрикивая шум двигателя.
— Так мы её и не использовали. Собрали корпус из неброневой стали. Ежели машина будет удачной, то уже и о настоящей броне задумаемся, а пока на скорую руку слепили это чудо-юдо для показа начальству.
— Это уж точно, что на скорую руку. Вы что ночью его красили? Уж очень сильно воняет.
— Да нет, несколько дней уже, как покрасили. Да ты не волнуйся. Открой люк, и дыши свежим воздухом. Всё равно нам главное до полигона доехать, а там ты и так всё время на улице будешь. Снимать кроме тебя некому. Все умеющие люди будут заняты.
— Это уж точно. Админ на испытаниях бронетехники не пришей кобыле хвост, — подколол меня Олег.
— Сам ты не кобыла бесхвостая, — решил я возмутиться, — вот обижусь, и хрен тебе покажу как пропатчить KDE2 под FreeBSD.
— Ты ж говорил, что KDE2 устарело. И четвёртая версия давно вышла, — невозмутимо ответил Кузнецов.
— Ишь, я ведь только мельком упоминал про это. Думал, что ты забыл уже давно.
— Работа у меня такая, всё помнить, — потупив очи, ответил Олег.
— Ладно, товарищи админы-НКВДшники, вы мне лучше скажите, ничего не забыли. чтобы нам не пришлось обратно ехать из-за какого-то кабеля или переходника.
— Не боись, Саня всё взяли, — ответил я.
— Ох, Лёха, что терзают меня смутные сомнения, что кабеля ты взял, а ноутбук забыл.
— Да ты в своём уме? — уже по настоящему возмутился я, — вот он твой ноутбук, в чехле лежит у меня на коленях.
— Шучу, я Лёха, шучу, — быстро ответил Бондарь, вообразив, что я собираюсь на него броситься с кулаками.
— Дурак ты Саня, и шутки твои дурацкие. Я могу забыть подарить девушке цветы на свидании, но про ноут я никогда не забуду.
— Оно и видно, что комп для тебя важнее девушек, — негромко сказал Саня, продолжая держать рычаги.
— Я всё слышал.
Может, для постороннего человека наше общение и показалось бы постоянной перебранкой, но мы все понимали, что это всего лишь шутки, и поэтому на подколки друзей ещё никто не обижался. Да и Олег, постоянно общаясь со мной и Саней, постепенно перенял наш стиль, и теперь участвовал в словесных баталиях на равных.
Тем временем, разговор затих сам собой и все о чём-то задумались. Не знаю, что пришло в голову Бондарю с Кузнецовым, но я вспоминал Харьков, не тот который был в тысяче километров от нас, а тот который находился в шестидесяти восьми годах впереди во времени. Или там уже находится тот Харьков, который исчез 22 июня? Не знаю, да и не узнаю наверное никогда уже.
Эх, что-то меня совсем мысли грустные одолели. Да ещё и тряска эта ужасная. Ладно нам до полигона добраться только и всё. А если этот тарантас на вооружение примут? Это же солдатам, то есть я хотел сказать красноармейцам, совсем туго придётся. Тут я вспомнил, что из-за подобных оговорок уже получил несколько раз по ушам от Олега, и только хотел повозмущаться по этому поводу, как сам не заметил, что
